Бетховен. Гроссфуга.
Игры и свары, тем не менее, продолжаются.
«Выборная кампания». «Губернатора области лишают слова». «Обманы». «Электорат». «Чёрный пиар».
Тьма делается чернее. Мао Цзе Дун уже давно предупредил всех: «в мире ещё много беспорядка».
«Сангвинистическое свинство любителей власти». «Стремления пасти народы».
Где всё это происходит? В жизни, или в церкви?
В сказке Лескова мальчик слушал священника. И после проповеди, не найдя вокруг подтверждения его словам, спросил: «Где же они – правда, любовь, благородство?»
Священник ответил: «Это всё в церкви, сынок. В жизни, по-другому».
А что я? Тепло. Спокойно. Любуюсь новой кухней, стираю в новой машине, пеку пироги в новой печи, экспериментирую с новыми драпировками, радуюсь игре с малышом:
– Аркадьевич едет… ту-у-у…
Мерцанье будущего, или миг прошлого? Я доверяю мудрости жизни.
С Новым Годом меня поздравил один из бывших Коломенских сотрудников.
Сейчас он член московского общества хоругвеносцев. Общества… чего? Хоругвеносцев, хоругвеносцев…
Пожалуй, я своё путешествие по стреле дней последнего года столетия, тысячелетия – закончу. Всё.
Хоругвеносец порадовался, что я вожусь с маленьким.
– Да это замечательнее всего. Все мы проходим через такую радость
.
Первая улыбка. Целование. И нас когда-то зацеловывали.
Пока они лепечут, «мама-папа…», ветер времени сдувает с земли предыдущее поколение.
Фффф… И – нет: ни неба, ни зари, ни свежего ветерка, ни ласточки, ни осенних красок, ни травушки-муравушки. Новое население берёт над всем этим власть.
Самые страшные катаклизмы совершаются в душе. Нет никакого смысла ждать глобальных катастроф для всего человечества. Каждый несёт в себе свой Армагеддон, отвечая за решения в собственной жизни.
Празднование Нового Года прошло под канонаду выстрелов и взрывов. Всю ночь палили и взлетали в небо фейерверки. Спать, конечно, под эти резкие звуки было нельзя.
Ты, мальчишка, проснулся. Обнаружил накрытый стол, сверкающую ёлку, пирог со свечами в форме цифр складывающихся в число 2000. Когда ты запустил в это чудо руку, твоя мамочка сказала:
- Смотри, как меняются взгляды на воспитание. Полуторагодовалый ребёнок сидит за столом, уплетает чего-не-поподя. Меня, помню, спать укладывали. Даже представить было невозможно, что я вот так за столом с взрослыми окажусь. А к вину обещали разрешить притронуться не раньше, чем исполнится двадцать один год…
Давайте вынем эти свечи, спрячем их и будем, как реликвию передавать из поколения в поколение до трехтысячного. Берёшься, сын? Включишься в эстафету?
Прибаутка:
Путник читает надпись на камне:
«Налево пойдешь, не видать тебе радости в жизни. Прямо – останешься без счастья. Направо отправишься: не испытывать тебе гордость, не наслаждаться победой».
Как поступить, куда идти?
И тут слышит голос с неба:
– Что стоишь?
Лети… Плыви... Танцуй... .
Послесловие.
Прошло ровно десять лет с тех пор, как день за днём события, разговоры и чувства начала третьего тысячелетия слетались в этот иронический, документальный роман.
Уже родились люди, которым суждено дожить до двадцать второго века.
Ищите драйв! Каждое мгновенье нашей жизни – вечность.
Людмила Макарова.