Навести «порядок в бардаке» можно было лишь отказавшись от губительных для любого живого дела принципов социалистического строительства, как-то: отсутствие личной заинтересованности и плановое хозяйство.
Все планы срывались из-за недополучения вовремя сырья, материалов, чертежей, приказов и прочих необходимостей, зато воровство, прогулы и неумение забить гвоздь были явлением повсеместным.
Поэтому спасти дело могли лишь казарменные методы создания трудовых армий на трудовом фронте. Великая понтяра ― «Стахановское движение» в сочетании с палочной дисциплиной ― вот где, казалось, спасение. Все большие стройки осуществлялись рабским трудом заключенных, которым не давали в руки знамя социализма, но которых сделали опорой в нашем общем развитии и стремлении к царству свободы и счастья. Стройки поменьше ― вроде судоремзавода ― осуществлялись примерно по тем же лекалам без пяти минут заключенными, но по сути такими же рабами. Обесценить личность, свести ее жизнедеятельность к выполнению заданий, приказов и инструкций, сделать всех нулями ― вот цель государства как аппарата насилия.
Товарищ Сталин продумал этот экономичный способ достижения успехов и побед. Поздний лозунг Брежнева «Экономика должна быть экономной» вождь в свое время понимал буквально. Однако отмеченное обвиняемым Шлиндманом «удорожание» как раз типичный результат этой буквальности ― нельзя делать что-то одновременно дешево и хорошо.
И тут выясняется, что «что-то» не получается.
Поначалу паника ― срыв пятилетки, снижение темпов индустриализации, отставание от мировых уровней… Это все чревато…
Поиск выхода тотчас заменяется поиском «вредителей».
Озлобленному беспомощному в труде государству-бюрократу из-за каждой кочки мерещатся те, из-за которых надвигается катастрофа. Назовем их «троцкистами» и призовем к ответу.
Но не поодиночке, а скопом.
В преступную «организацию» вступили миллионы. И мы их выведем на чистую воду!.. Инструментарий ― в полной боевой готовности с октября 1917-го. Ягоду сменяет Ежов, Ежова Берия― какой прогресс!..
Большой террор, таким образом, становился во главу угла политики и экономики, узловым моментом самосохранения вождя у неограниченной власти, пронизывающим все сферы жизни бесовским средством глобальной энтропии глобальной энтропии. Система на всех парах несла обществу смерть.
Из разных допросов отца:
ВОПРОС: Станевского Вы знаете?
ОТВЕТ: Да, знаю.
ВОПРОС: Что Вы о нем знаете?
ОТВЕТ: О Станевском я знаю следующее: в 1920-м году Станевский работал в г. Харькове на комсомольской работе секретарем горрайкома и был членом горкома и Харьковского губкома комсомола, примыкал к «рабочей оппозиции», бывшей в 1921-22 годах в комсомольской организации гор. Харькова, был одним из ее вожаков.
ВОПРОС: Кто такой Шефтель?
ОТВЕТ: Шефтель мне известен как заместитель начальника Главстроя Наркомпищепрома СССР.
ВОПРОС: Когда Вы с Шефтелем познакомились впервые?
ОТВЕТ: Впервые я с Шефтелем познакомился в ноябре месяце 1936 года в Москве в Главстрое Наркомпищепрома СССР, куда я приезжал с Камчатки в командировку по делам строительства.
ВОПРОС: Со Станевским Вы поддерживали связь?
ОТВЕТ: Нет.
ВОПРОС: Где сейчас находится Станевский?
ОТВЕТ: До моего ареста Станевский работал ответственным редактором газеты «Красное знамя» в гор. Владивостоке, впоследствии, в августе 1937 года я слышал, что Станевский арестован.
ВОПРОС: Как часто Вы встречались с Шефтелем и где эти встречи происходили?
ВОПРОС: Моисеева Ивана и Дворцова Алексея Вы знаете?
ОТВЕТ: Шефтеля я видел неоднократно в г. Москве во время пребывания моего в командировке, то есть с 9 ноября 1936 года до 15 января 1937 года исключительно в стенах Главстроя Наркомпищепрома СССР в кабинете нач. Главстроя Емельянова аркадия Григорьевича, где работал Шефтель… Моисеева Ивана и Дворцова Алексея я знаю по совместной работе в тресте «Камчатстрой».
ВОПРОС: А Горбей Василия и Федосеева Александра Вы щнаете?
ОТВЕТ: Да. А с Шефтелем я встретился во Владивостоке в августе 1937 года, куда выезжал по телеграфному распоряжению Емельянова из Москвы и приказу тогдашнего Управляющего треста «Камчатстрой» Быкова Н.Н. для доклада Шефтелю о положении в тресте «Камчатстрой» с отчетными и плановыми документами.
ВОПРОС: Со Станевским… На Дальнем востоке Вы встречались со Станевским?
ОТВЕТ: Да, Горбея и Федосеева я знаю по совместной с ними работе в тресте «Камчатстрой».
ВОПРОС: Находились ли Вы с вышестоящими лицами в неприязненных отношениях?
ОТВЕТ: Письмо на имя б.Управляющего трестом Быкова было продиктовано лично Шефтелем стенографистке, которая затем представила Шефтелю расшифровку стенограммы письма, написанную ею от руки, так как эта стенографистка не умела сама печатать на пишущей машинке.
ВОПРОС: Продолжайте свое показание. Станевский.
ОТВЕТ: Да, встречался.
ВОПРОС: когда?
ОТВЕТ: В октябре 1936 года я ехал в командировку в г. Москву и будучи в г. Владивостоке…
ВОПРОС: Горбей Василий… Федосеев Александр…Моисеев Иван…Дворцов Алексей…
ОТВЕТ: Из всех перечисленных 4-х лиц я с ними ни с кем в неприязненных взаимоотношениях не находился. Находился с ними в хороших деловых и служебных отношениях.
ВОПРОС: Шефтель. Станевский.
ОТВЕТ: Будучи во Владивостоке зашел к Станевскому в редакцию, побыл у него около получаса, повспоминали Харьков, я ушел и больше к Станевскому я не заходил и с ним никогда не встречался.
ВОПРОС: Свидетели Моисеев, Дворцов, Федосеев и Горбей в своих показаниях утверждают о том, что Вы будучи нач. планового отдела «Камчатстрой» проводили преступную работу, направленную на развал…
ОТВЕТ: Шефтель после того, как он окончательно исправил и отредактировал письмо, передал мне черновик и предложил переписать его начисто для Быкова, что мной и было сделано. После чего Шефтель подписал письмо, эта переписка мною письма Шефтеля была вызвана только тем, что негде было его перепечатать на машинке, а я должен был выехать 17 августа 37 г. на пароходе «Ильич» обратно в Петропавловск и вручить письмо Быкову.
ВОПРОС: Рябову.
ОТВЕТ: Быкову.
ВОПРОС: Рябову.
ОТВЕТ: Ну, Рябову. Уже Рябову, да. Быкова уже арестовали. Изложение может подтвердить зам.нач. планового отдела Главстроя НК Пищепрома СССР Шереметьев Давид Касьянович.
ВОПРОС: Шереметьев. А почему Давид?
ВОПРОС: А почему Касьянович?
ОТВЕТ: …который в то время находился вместе с Шефтелем в командировке во Владивостоке.
ВОПРОС: …направленную на развал планового хозяйства треста, социалистической организации труда. Одновременно Вы проводили преступную деятельность в области премиально-прогрессивной оплаты труда рабочих. Подтверждаете ли Вы показания свидетелей?
ОТВЕТ: Показания свидетелей Моисеева, Дворцова, и Горбей я не подтверждаю, потому что ни в одной из указанных областей работы мною ничего вредительского или преступного вообще не было. Не совершал. Действовал исключительно в рамках установленных Сов. законодательством и директив органов.
Пауза.
ВОПРОС: А кто Ваши родители?
А у меня другие вопросы: как он спал?.. Что он ел?.. о чем думал, сидя на нарах, как король на именинах?
Конечно, о Лиде, о Марике ― в первую очередь.
Как они?.. Что с ними?.. И даже ― где они?
Испить чашу горя до дна еще предстоит, он разве только пригубил…
МАМА. Марика я отослала в Москву, от греха подальше… Хотя что я говорю?.. Какого греха? ― мама, долго молчавшая, начала объяснять, что произошло после ареста отца. ― Ходить на работу и иметь грудного ребенка не было возможности, отпуск по беременности кончился и я вызвала на помощь в Петропавловск маму из Москвы.
На белой стене – фотография моей героической бабушки.
Я. Бабушка тотчас приехала. Правда, какой, к чорту, «тотчас»?!. Она ― чух-чух-чух ― добралась на поезде до Владивостока, потом на курсирующем пароходе «Ильич» до Петропавловска ― всего две недели радостного путешествия к сидящей на бобах дочке, забрала внучека в охапку и двинулась в обратный путь.
МАМА. После чего я вышла на работу, продлив контракт.
Я. Зачем ты продлила контракт?
МАМА. Из-за Семы.
Я. Ты же не верила, что он скоро выйдет.
МАМА. Пусть не скоро, ― думала я. ― Но я все равно должна буду его встретить.
Я. Вот такая у меня мама. Пенелопа советской эпохи.
МАМА. Жизнь ― без начала и конца
Нас всех подстерегает случай
Над нами ― сумрак неминучий
Иль ясность божьего лица.
Но ты, художник, твердо веруй
В начала и концы. Ты знай
Где стерегут нас ад и рай.
Тебе дано бесстрастной мерой
Измерить все, что видишь ты
Твой взгляд ― да будет тверд и ясен.
Сотри случайные черты ―
И ты увидишь: мир прекрасен.
Я. Какая ты у меня мудрая, мама.
МАМА. Это не я. Это ― Блок.
И вдруг стало светло на сцене.
Но – ненадолго.
Допросы, допросы, допросы…
Их похожесть друг на друга обманчива. Следователи с занудством, достойным лучшего применения, задают одни и те же вопросы с целью расколоть обвиняемого, который, в свою очередь, твердит свое. Взять измором означает полнейшую тавтологию давления, когда из раза в раз повторяемые обвинения призваны для того, чтобы усыпить бдительность допрашиваемого, поймав его на какой-то мелочи, якобы привносящей новшество в следствие. Вас надо убаюкать многократно прозвучавшими формулировками с тем, чтобы Вы перестали реагировать на них, а это первый шаг к дальнейшему Вашему кивку. Признание как бы подкрадывается к Вам, делается логичным результатом со всеми вытекающими… Так что похожесть вопросов и ответов есть игра в кошки-мышки. Ваша слабина откроется в тот самый момент, когда кружение слов прервется рано или поздно чем-то возникшим по ходу злополучных бесед и это случайно вырвавшееся или просто не продуманное станет вдруг новым аргументом против Вас… А Вы и не заметили, как подставили себя!.. Вы, проявив маленькую слабохарактерность, уже заступили за черту своей невиновности, и вот Вы уже в ловушке. Вы в когтях зверя.
И тут открывается, что у Вас есть…сообщники. Кто?.. Да, это Ваши бывшие сослуживцы, с которыми только что Вы дружески общались, ходили друг к другу в гости, пили чай, иногда водочку, а на праздники выходили общей колонной демонстрантов…
Первое чувство― не может этого быть!.. Невозможно поверить!.. Дорогие коллеги вдруг оказываются вместе с Вами в одной тонущей лодке. И самое жуткое и удивительное ― это то, что вместо общего усилия по спасению судна, все начинают драку, стараясь потопить друг друга ― безжалостно и злобно. Всем кажется, что они спасутся. Только так!.. другого выхода нет!.. Топи товарища и выйдешь на берег сухим ― это заблуждение находит своих носителей очень быстро. И тогда слова «Вы изобличаетесь» становятся самым смертоносным штампом, на который Вам надо как-то реагировать.
ВОПРОС: Вы достаточно изобличаетесь в принадлежности к антисоветской правотроцкистской организации показаниями обвиняемых ― участников этой же организации Крутикова Виталия, Кириллова Анатолия, Чайковского Исера, Коноваленко Михаила, Кроткевича Георгия и Митенева Петра. Что Вы скажете на это?
ОТВЕТ: Показания данных лиц о моей причастности к антисоветской право-троцкистской организации являются от начала и до конца ложными и клеветническими. Еще раз повторяю следствию, что членом право-троцкистской организации я никогда не был и о ее существовании мне известно не было, а также не было мне известно и о принадлежности вышеупомянутых лиц к право-троцкистской организации.
ВОПРОС: В своих показаниях обвиняемые Крутиков, Кириллов, Чайковский, Коноваленко, Кроткевич и Митенев на только признали свое участие в право-троцкистской организации, но они изобличают в этом и Вас. Утверждают, что Вы, будучи участником право-троцкистской организации проводили в интересах последней вредительскую деятельность в системе планового отдела треста «Камчатстрой». Будете ли Вы отрицать и теперь свою преступную деятельность?
ОТВЕТ: Как я уже показал выше, что показания обвиняемых Крутикова, Кириллова, Чайковского, Коноваленко, Кроткевича и Митенева являются ложными от начала и до конца и я их отрицаю категорически. Еще раз заявляю следствию, что в право-троцкистской деятельности я себя виновным не признаю, не признаю также себя виновным и во вредительстве, лишь потому, что я ею не занимался. Работа планового отдела треста «Камчатстрой» базировалась исключительно на директивах вышестоящих органовоб осуществлении капитального строительства вообще и в частности касавшихся непосредственно проводимых Камчатстроем строек.
Продолжение следует
