Ну, вот. Теперь приступаем.
Начальник Планового отдела, инженер Шлиндман – отныне вы гражданин Шлиндман, - пожалуйте на допрос…
Управление Народного Комиссариата Внутренних дел по ДВК
Управление Государственной Безопасности
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
К делу №
1938 г. июля мес. 27 дня Я, опер.уполн. 3 отд. КОУ НКВД
…………………допросил в качестве обвиняемого
- Фамилия Шлиндман
- Имя и отчество Семен Михайлович
- Дата рождения 1905 г.
- Место рождения гор. Харьков
- Местожительство поселок Судоремзавода
- Нац. и гражд. (подданство) еврей гр-н СССР
- Паспорт имеет
- Род занятий начальник планового отдела треста «Камчатстрой»
- Социальное происхождение из семьи торговца
- Социальное положение (род занятий и имущественное положение)
- До революции на иждивении родителей
б) после революции служащий
- Состав семьи жена Лидия Михайловна Котопулло 28 л. Живет поселок Судоремзавода, сын Марк Семенович 1 г. живет с матерью, отец Шлиндман Моисей Евсеевич на иждивении детей.
- Образование (общее, специальное) не законченное высшее
- Партийность (в прощлом и настоящем) в 1922 году был исключен из кандидатов КП(б)У.
- Каким репрессиям подвергался: судимость, арест и др. (когда, каким органом и за что)
а) до революции не подвергался
б) после революции не подвергался
- Какие имеет награды (ордена, грамоты, оружие и др.) при сов. власти не имеет
- Категория воинского учета запаса и где состоит на учете
А-3
- Служба в Красной армии (красн.гвардии, в партизан .отрядах), когда и в качестве кого С ноября 1927 года по ноябрь 1928 года в качестве красноармейца-одногодичника.
- Служба в белых и др. к.-р. армиях (когда, в качестве кого) не служил
- Участие в бандах, к.-р. организациях и восстаниях не участвовал
- Сведения об общественно-политической деятельности член ревизионной комиссии ОСОорганизации
Подпись.
Вопрос: Вы изобличаетесь, как участник контрреволюционной право-троцкистской организации. Признаете себя виновным?
Ответ: Нет, не признаю. Я никакого отношения к этой организации не имел.
Вопрос: Вы признаете, что были исключены в 1922 году из кандидатов КП(б)У за участие в антипартийной группировке «Рабочей оппозиции»?
Ответ: Нет, не признаю. Никогда в антипартийной группировке я не состоял, а в 1922 году был исключен из кандидатов КП(б)У за невыход на работу на производстве и как несовершеннолетний.
Вопрос: Вы отрицаете, что ваши троцкистские взгляды сложились в 1922 году в период «рабочей оппозиции»?
Ответ: Отрицаю полностью. Я троцкистских взглядов не разделял ни в 1922 году, ни позже.
Вопрос: Следствию известно, что Вы имели вплоть до вашего ареста тесную связь с троцкистом Станевским бывшим редактором газеты «Красное знамя» в гор. Владивостоке, который возглавлял рабочую оппозицию в Харьковской комсомольской организации в 1922 году?
Ответ: Станевского я знаю с 1920 года по Харьковской Комсомольской организации, где он в 1921-22 годах возглавлял группировку «Рабочей оппозиции». Имел с ним встречу в 1936 году при проезде гор. Владивостока, но связи с ним никогда не имел и о его контрреволюционной деятельности мне ничего не известно.
Вопрос: Рябова Вы знаете?
Ответ: Знаю Рябова с конца ноября 1935 года, как начальника строительства Судоремзавода и позже, как управляющего трестом «Камчатстрой».
Вопрос: В чем выражалась ваша связь с Рябовым?
Ответ: Исключительно служебная.
Вопрос: Только ли в этом выражалась ваша связь?
Ответ: Исключительно и только в этом.
Вопрос: Следствию известно, что вы были связаны с Рябовым, как участники контрреволюционной право-троцкистской организации?
Ответ: Этого никогда не было.
Вопрос: Вы Кроткевича знаете?
Ответ: Кроткевича знаю, как главного инженера строительства Судоремзавода и позже, как главного инженера треста «Камчатстрой».
Вопрос: Вам зачитывается выдержка из показания обвиняемого Кроткевича о вашем участии в контрреволюционной право-троцкистской организации: «…Для проведения подрывной деятельности в финансово-плановой работе в организацию Рябовым был завербован бывший начальник планово-финансового отдела строительства Судоремзавода АКО Шлидман Семен Михайлович…». Подтверждаете показания Кроткевича?
Ответ: Нет не подтверждаю ни в коей мере.
Вопрос: Вам зачитывается показание обвиняемого Певзнера «…самым активным участником контрреволюционной право-троцкистской, диверсионно-вредительской организации был Шлиндман Семен Михайлович – начальник Планово-финансового отдела строительства Судоремзавода»… Будете ли теперь отрицать свою виновность?
Ответ: Категорически отрицаю.
Вопрос: Следствием установлено, что Вы будучи начальником планового отдела треста «Камчатстрой», как участник контрреволюционной право-троцкистской организации активно проводили подрывную работу, направленную на срыв строительства Судоремзавода. Прекратите Ваше запирательство и давайте правдивые показания?
Ответ: Ни какой подрывной деятельности направленной на срыв строительства Судоремзавода я не проводил.
Вопрос: Вам зачитывается выдержка из показания обвиняемого Кроткевича, что ваша «…контрреволюционная деятельность в основном сводилась к дезорганизации производства путем задержки и вредительского составления производственных планов, вредительского нормирования труда…». Эту часть показания Вы подтверждаете?
Ответ: Нет полностью отрицаю.
Вопрос: Вам зачитывается еще одна выдержка из показания Кроткевича о том, что Вы «…с контрреволюционной целью срывали премиально-прогрессивную оплату труда, тем самым саботировали стахановское движение и искусственно создавали у рабочих недовольство Советской властью и партией…». Будете ли теперь отрицать свою подрывную деятельность на строительстве Судоремзавода?
Ответ: Да, отрицаю. Ни какой подрывной деятельности я в строительстве Судоремзавода не проводил.
Вопрос: Ваше отрицание неоспоримых фактов проведенной Вами подрывной деятельности необоснованны. Следствие требует прекратить запирательство и давать правдивые показания?
Ответ: Подтверждаю, что ни какой подрывной деятельности я не вел и в контрреволюционной организации не состоял и о существовании таковой мне не известно.
Протокол записан с моих слов верно мной лично прочитан в чем и расписываюсь
Допросил: Опер.уполномочен.
3 отд. УГБ КОУ НКВД
Сержант Госбезопасности
Подпись.
Итак, борьба началась с первого допроса.
Обычно старт знаменует как бы равенство сил. Еще есть порох в пороховницах, и допрашиваемый должен с самого начала продемонстрировать свою мощь и непобедимость. Он полон желания доказать свою очевидную невиновность и горячо верит, что справедливость будет восстановлена. Вот сейчас его выслушают и – порядок. Сейчас он прямо и честно ответит на все вопросы – и дело тотчас рассыплется, обвинения окажутся клеветой, тьма исчезнет и солнышко снова засияет.
На старте дистанция не видна. Верней, она представляется короткой, ибо жертва верит в свою непогрешимость и считает арест и обыск простым недоразумением. Марафон исключен. Беговая дорожка кажется стометровкой – и если вдруг на ней обнаружатся какие-то барьеры – преодолеем все и придем к счастливому финишу.
Конечно, голод первых дней напугал.
Но ведь выдержал!.. Ничего страшного!
Конечно, августовская баржа с расстрелянными инженерами-ленинградцами стояла перед глазами…
Но ведь действительно в стране после убийства Кирова подняли голову вредители и троцкисты, мешающие нам жить. Классовая борьба обостряется, но, как сказал товарищ Сталин, нет таких крепостей, которые мы, большевики, не могли бы взять. Да и товарищ Горький правильно недавно сказал:
- Если враг не сдается, его уничтожают.
Передо мной протоколы (не стенограммы!) допросов отца за три с половиной года следствия.
Написанные от руки корявыми малоразборчивыми почерками они выдают поразительную безграмотность сержантов и лейтенантов, ведших записи. С русским языком у всех энкаведешников было плоховато, что поделаешь! С другой стороны, все вроде бы по-военному четко: всегда проставлено число, время не всегда, но довольно часто отмечено, около каждого зафиксированного ответа роспись допрашиваемого. В конце каждой записи обязательна фраза: «протокол записан с моих слов верно, лично мною прочитан, никаких замечаний нет». И – заключительное факсимиле.
«Докýмент должон быть оформлен» - незыблемое правило бюрократии, думающей о вечном. Ибо сказано: «Социализм – это учет». Я, правда, добавил бы: «Учет того, чего нет». Но не будем подправлять классику.
Тексты протоколов – злопамятные свидетельства ужасного времени, которое так хотело бы выглядеть голубым и зеленым, да не удалось.
«Все по закону» - это мечта. Когда по закону не все, или, точнее, ничего, бюрократический молох должен с особой тщательностью регистрировать «как следует», «как надо» и, наконец, «как положено». Не придерись!..
Что бы там на этих допросах не происходило, какие бы вопли и стоны не раздавались, это все, как говорят евреи, «халоймес», то есть ничего не значит, важно одно – что зафиксировано в протоколе.
Устная речь веса не имеет. Только то, что на бумаге и подписано.
Отец это прекрасно понимал. Поэтому, наверное, так скрупулезно и дотошливо формулировал свои ответы, обычно полные, по возможности развернутые, не оставляющие сомнения в продуманности и честности.
Прямо перед ним стояло с разинутой пастью чудовище и надо было что-то постоянно «класть в пасть», сохраняя выдержку и твердость в главном – непризнании вины.
Обратим внимание на числа.
Арест – 3 декабря, а первый допрос аж 27 июля следующего за тридцать седьмым года. Промежуток, прямо скажем, чувствительный.
Следующий протокол датирован 28 января года 39-го. Этот допрос происходил глубокой ночью. «Начат в 23 часа 40 мин.». «Закончен в 3 часа 25 минут». Долгожданная ночка!.. С июля по январь (концы месяца) Семен, видно, готовился к бою.
Далее в деле – протокол допроса от 11 августа 1939 года, - как видим, следствие идет бешеными темпами. Этот документ зато самый длинный, на 14-ти страницах, испещренных мелким бисером. И снова перерыв до глубокой осени. Ждите!
Ждем.
Терпите!
Терпим.
И вдруг темпоритм следствия меняется. 15 октября один допрос, 16 октября другой, 17 октября третий и четвертый. Сначала с 11-ти утра до полтретьего, затем в тот же день с полдесятого (вечером) до 11-ти. А далее – 19 октября (в честь, видно, светлого лицейского пушкинского дня) новый допрос – «начат в 22.30». закончен около часа ночи - «00 ч. 50 мин 20/Х 39 г.».
Но и этого мало. В тот же день 20-го, снова началась трогательная дружеская беседа со следователем – в 19. 35 мин. – и продлилась меньше часа – до 20 ч. 35 мин.
Какое замечательное ускорение!.. Пришла пора заканчивать состряпанное дело. А чего волынить?.. Все давным-давно ясно. Крышка!
Однако с упорством, доходящим до смешного (ведь повторы без границ смешны) он, мой отец, в сущности, молодой человек 32-х лет попавший в долговременную беду, ни на йоту не сходил со своей позиции. Его били в одну точку. Он в одну точку и отвечал.
На допросе от 28-го января:
- Материалами следствия Вы изобличаетесь как активный участник антисоветской право-троцкистской организации. Расскажите когда и кем Вы были вовлечены в эту организацию?
Ответ: Участником антисоветской право-троцкистской организации я никогда не был и никто меня в эту организацию не вербовал.
На допросе 11 августа 39-го года:
- Материалами следствия вы изобличаетесь в проведении вредительской работы в тресте «Камчатстрой» в частности в плановом отделе. Признаете себя виновным?
Ответ: Никогда вредительством я не занимался, ни в плановом отделе, ни на какой нибудь другой работе.
Вопрос: Дайте показания следствию по существу предъявленного Вам обвинения по ст.ст. 58-1 п «а», 58-7-8 и 11 УК РСФСР?
Ответ: По существу предъявленного мне обвинения по ст.ст. 58-1 п «а», 58-7-8 и 11 УК РСФСР я следствию показать ничего не могу, так как нигде, никогда и никаких преступлений предусмотренных данными статьями и пунктами я не совершал. О существовании право-троцкистской группировки на Судоремзаводе мне известно не было и участником право-троцкистской организации я никогда не был, а так же не проводил никакой вредительской деятельности.
17 октября 1939 года:
Вопрос: Материалами следствия Вы изобличаетесь в том, что будучи нач. планового отдела «Камчатстрой» проводили вредительскую деятельность, направленную на срыв выполнения годового плана работ «Камчатстроя», планирования всех видов хозяйственных работ треста и стройфинплана, а так же развития стахановского движения, что подтверждается актом экспертной комиссии от октября 1939 года. Вы и теперь станете отрицать свою преступную деятельность перед следствием?
Ответ: Вновь категорически повторю, что никогда никакой вредительской или иной преступной деятельностью я не занимался. Работал честно и добросовестно, в интересах стройки, для того, чтобы сделать ее рентабельной. Утверждаю, что никакая экспертиза, если она проходила компетентно и объективно правильно, по-советски, не могла установить с моей стороны какой либо вредительской или преступной деятельности, так как я таковую не проводил.
Эта песенка про белого бычка продолжалась 19 октября в полуночное время с той же туповатой лексикой вопроса:
- Материалами экспертной комиссии Вы изобличаетесь в том, что будучи начальником планового отдела «Камчатстроя» умышленно проводили вредительскую работу в области нормирования, организации и оплаты рабочего труда. Вы себя в этом признаете виновным?
Ответ: Нет, не признаю.Работа по нормированию вообще не входила в функцию Планового отдела. Согласно постановлению Декабрьского пленума ЦК ВКП(б) от 1935 года «О стахановском движении в промышленности и на транспорте», вопросами технологического нормирования на предприятиях должны заниматься и руководить непосредственно директор предприятия, главный инженер и руководители цехов – инженерно-технические работники. Плановый отдел выполнял работу в области тех.нормирований лишь в нескольких случаях, когда на это имелись спец.распоряжения Гл. инженера. Таким образом ответственность за состояние технического нормирования «Камчатстроя» я нести никак не могу. Прорабы участков и нормировщики в своей работе мне не были подотчетны. Со своей стороны, когда в 1936 году должны были вводиться новые нормы выработки и расценки, утвержденные СТО от 1 апреля 1936 года, я, видя, что никто на строительстве, в том числе и главный инженер ничего не делал для внедрения и разъяснения норм и расценок, я, в порядке личной инициативы, поместил по этому вопросу в июне-июле месяце 1936 года подробную статью в газетах «Камчатская правда» и «Стройка», сделал доклады на инженерно-техническом совещании, обще-построечно-производственном совещании, а так же разработал проект приказа и инструкции о введении новых норм и расценок, что было утверждено Нач. строительства Рябовым. Эта работа была проведена в полном соответствии с директивами вышестоящих органов по этому вопросу. За все время в 1936 году в плановом отделе были разработаны, насколько мне помнится, только нормы по распиловке леса – и, на основе единых Всесоюзных норм были составлены сводные справочные таблицы для транспорта и по монтажу металлоконструкций. Перечисленным ограничилась работа Планового отдела в области тех-нормирования в 1936 году, а в 1937-м вопросами технормирования Плановый отдел вовсе не занимался, а занимался этим производственно-технический отдел. В вопросах организации зарплаты рабочих моя работа сводилась к разработке приказов и инструкций по строительству и по введению различных, утвержденных правительством, систем оплаты труда. Так, мною немедленно по получении соответствующих приказов и инструкций из Наркомата, были составлены проекты приказов и инструкции о Порядке введения на стройке Прогрессивно-премиальной и аккордной систем оплаты труда, о порядке комплектования бригад и их работы и оплате бригадиров, так же мною было проведено ряд инструктивных совещаний с работниками участков по этим вопросам. Применение же на практике этих систем оплаты труда, так же как применение норм и прямых сдельных расценок и практический расчет заработной платы на производстве Планового отдела вовсе не касался и целиком зависел от руководителей участков и предприятий и руководителей стройки. По моей инициативе были введены в 1936 году на транспорте, лесопилке, монтаже металлоконструкций прогрессивно-премиальная оплата труда рабочих и ряд других мероприятий… Но эта работа не входила в мои прямые обязанности, а была функцией самих прорабов.
Уф!.. Похоже на обыкновенный отчет. Бедному следователю отец внушал чисто производственную проблематику, купаться в которой людям в погонах было просто неинтересно. У них ведь были совсем другие задачи.
Однако хочешь-не хочешь, а слушай. Записывай.
Вникать необязательно, а вот ВЕСТИ ДЕЛО – твоя обязанность. А потому приходится «шуровать» во всех направлениях, прикидываться знатоком и даже выглядеть специалистом по вопросам, к государственной безопасности напрямую отношения не имеющим.
И вот начинается так называемый «производственный роман» - особый литературный жанр, специфика которого в том, что служебные конфликты описываются здесь с такими подробностями и значением, что выдавливают и подчиняют личную жизнь человека, работу и только работу делают всепоглощающим смыслом существования.
Продолжение следует
