Уже никого не удивляет, что некоторые кардиологические операции делают без наркоза и вскрытия грудной клетки. Например, при таком распространенном вмешательстве, как стентирование, доступ к пораженному атеросклерозом участку происходит через сосуды. А вот о том, что без единого разреза можно бороться с нарушениями сердечного ритма и даже заменять клапаны нашего «пламенного мотора», пока знают единицы.
Раз в три года ведущие «щадящие» (или, по-научному, эндоваскулярные) российские и иностранные специалисты приезжают в Москву на съезд интервенционных кардиохирургов. В этом году мероприятие пройдет уже в шестой раз. Накануне съезда директор Центра интервенционной кардиоангиологии, академик Давид Иоселиани рассказал «МК» об инновационных операциях на сердце, которые еще несколько лет назад воспринимались как фантастика.
фото: Кирилл Искольдский
— Давид Георгиевич, о такой операции, как стентирование, наслышаны многие. Но ведь эндоваскулярно, то есть не разрезая грудную клетку, через сосуды, можно устранять и другие кардиологические проблемы. Расскажите о самых перспективных операциях.
— Прежде всего стоит сказать о лечении клапанного аппарата сердца. Еще несколько лет назад, например, замена аортального клапана, который с годами изнашивается у большинства людей, была исключительно прерогативой кардиохирургов. То есть человек ложился на полостную операцию со всеми вытекающими последствиями: длительным наркозом, нахождением на искусственном кровообращении, долгой послеоперационной реабилитацией… Сейчас же аортальный клапан успешно имплантируют эндоваскулярно, то есть проводя необходимые манипуляции через сосуды сердца. Уже через три дня после такой операции пациента выписывают из больницы домой. Почти введено в практику протезирование и второго важного клапана сердца, который раньше лечили только хирургически, — митрального. Конечно, пока эти операции, что называется, штучные — из-за очень высокой стоимости материалов. Но, думаю, через несколько лет и они будут поставлены на поток.
— Всевозможные аритмии являются едва ли не самой распространенной кардиологической проблемой не только в России, но и во всем мире. Что предлагает интервенционная хирургия для борьбы с этим недугом?
— Очень много «щадящих» операций проводится именно по поводу нарушений сердечного ритма. Более того, еще несколько лет назад для таких больных единственной альтернативой были таблетки, которые лишь на время могли приглушить симптомы. Например, при мерцательной аритмии оперативное вмешательство старались не проводить: считалось, что это не самое серьезное осложнение, хотя симптомы этого заболевания порядочно портили людям жизнь. Если предельно упростить, то причиной мерцательной аритмии является возникновение в сердце патологического очага, который дает импульс для аритмичных сокращений. Сейчас этот лишний очаг ликвидируют эндоваскулярно — операция называется аблация.
Новые технологии пришли на помощь и страдающим разного рода врожденными кардиомиопатиями — заболеваниями, вызывающими нарушения ритма и внезапную остановку сердца. Причем часто трагедия случается в достаточно молодом возрасте. До недавнего времени лечения таким больным практически не предлагалось. Сейчас же им под ключицу устанавливают специальный прибор — по сути это дефибриллятор, который «заводит» сердце в случае его внезапной его остановки. Операция проводится без наркоза, под местной анестезией, а больной потом может без риска внезапной смерти дожить до глубокой старости.
— Знаю, что интервенционные операции также проводят для профилактики инсультов…
— Часто инсульты головного мозга случаются у молодых людей, особенно у тех, кто страдает мерцательной аритмией. Аритмичная работа сердца способствует образованию тромбов, которые скапливаются в одной из полостей сердца — в ушке левого предсердия. Если такой тромб сместится из полости и по сосудам дойдет до головного мозга или другого важного органа, последствия могут быть трагическими. Но эндоваскулярные хирурги придумали закрывать вход в эту полость специальной «заплатой». Операция так и называется: закрытие ушка левого предсердия, проводится также без наркоза.
— В других направлениях медицины «щадящие» методы также применяют?
— Вообще XXI век станет эпохой интервенционной медицины. Не будет ни одной области, где бы эти методы ни использовались. Помимо кардиологии одним из самых перспективных направлений является онкология. Уже сейчас при помощи катетерных технологий ликвидируют, например, миому — доброкачественную опухоль в матке. Хирург просто закрывает сосуд, через который происходит питание опухоли. Через некоторое время миома отмирает. Аналогично — при заболеваниях простаты. А вскоре, уверен, эндоваскулярные методы адаптируют и для доставки химиотерапевтических лекарств прямо к месту злокачественной опухоли. Это позволит значительно уменьшить дозы препаратов и снизить наносимый организму вред.
— Если вернуться к кардиологии — интервенционные операции проводят только в Москве?
— Как раз нет, и это очередной повод для гордости. Сейчас у нас в стране нет региона, где бы «щадящие» технологии не использовались, причем на неплохом уровне. Во многом такому уровню охвата пациентов поспособствовали съезды, которые общество интервенционных кардиоангиологов проводит раз в три года. Съезд, который пройдет в Москве с 4 по 6 октября, будет уже шестым. Специалисты из разных регионов смогут обменяться опытом и не только понаблюдать за реальными операциями, но и активно поучаствовать в дискуссии с оперирующими хирургами. Все три дня будут проходить трансляции операций в режиме реального времени. Ожидается, что гостями съезда станут порядка 300 специалистов, причем не только из России. Отрадно, что сложная политическая ситуация не повлияла на желание иностранных хирургов приехать для обмена опытом. Ожидаются специалисты из США, Германии, Латвии, Украины…
— У интервенционной хирургии есть минусы?
— Пожалуй, единственный… даже не минус, а особенность — это баснословная стоимость оборудования. У центров порой не хватает денег не то что на покупку нового рентген-оборудования — даже на ремонт вышедшего из строя старого. Например, у меня сейчас не функционирует одна операционная, потому что вышла из строя рентгеновская трубка ангиографического аппарата (все интервенционные операции проводятся под рентгеном. — «МК»). А это значит, что как минимум 150 больных ежемесячно (через одну операционную мы пропускаем в среднем по пять пациентов ежедневно) не смогут получить помощь! Чтобы заменить деталь, фирма-производитель выставила счет в 7 миллионов рублей. Более того, один вызов инженера из иностранной фирмы, который проводит диагностику оборудования, стоит примерно 70 тысяч. Откуда учреждению взять такие деньги? А ведь в 2018 году мы должны в два раза повысить всем врачам зарплату. Это прекрасная инициатива, люди должны получать адекватную оплату за свой титанический труд. Но как мне, руководителю медучреждения, это сделать, если оплата, которую я получаю из фонда ОМС за каждого пролеченного больного, не увеличивается?
— И как можно решить эту проблему?
— Во-первых, нужно увеличить тарифы ОМС. Мало того что для большинства болезней они очень низкие — они еще и не индексировались на протяжении нескольких лет. Что касается ремонта высокотехнологичного оборудования (а я разговаривал по этому поводу с руководителями многих центров — этот вопрос мучает всех), нужно, во-первых, создавать мощные отечественные сервисные службы, которые могли бы стать альтернативой западным. На данный момент все наши конторы играют роль посредников — при любой серьезной поломке они вызывают западных специалистов. Те же выставляют баснословные счета. Например, чтобы подключить рентген-монитор, фирма-производитель выставила нам счет почти в 2 миллиона рублей!
Второе решение, которое видится мне, — закупать оборудование с большим гарантийным сроком. У высокотехнологичной техники, которую мы имеем сейчас, гарантийный срок всего один — максимум два года, как у бытового тостера. Конечно, из-за увеличения гарантийного срока немного возрастет стоимость оборудования. Но лучше переплатить несколько тысяч рублей, чем ежегодно отдавать на ремонт по нескольку миллионов.
