Покидаю уют театрального зала. Очень приятное переживание — выйти на улицу, но как бы остаться в здании. Открытая галерея: внизу ещё пол, а наверху уже небо. Вижу серп месяца и точно под ним — я так в детстве рисовала ночь — огромная звезда. Давно уже эту яркую звезду встречаю над собой — на юге.
Может быть, это космическая станция? Нужно спросить у знающих людей. Сегодня вокруг неё — сверкающее облако света. Будто из мелких-мелких звёздочек: играющих фианитов. Вспомнила, что в этом году, двенадцатого апреля, страна не праздновала День космонавтики… Грустно. Это великий день.
Когда встречали Гагарина, я была на Красной площади. И вместе со всеми размахивала косынкой и подпрыгивала, чтобы увидеть героя. Чувства были настоящими. Незабываемыми.
* * *
Толпа вышедших из театра зрителей устремляется в направлении, противоположном моему движению.
А мне хочется осмотреть Новую Оперу, выдвинутую вместе с Асиным домом на Премию.
Архитекторы, использовав центральное ядро старого здания, пристроили два новых крыла. Теперь дом стал похож на комод, шкаф или буфет с гранёными зеркальными дверцами.
Поворачиваю за основным потоком и выхожу в Успенский переулок. Я здесь на моей «Ниве» ездила много лет. Была Москва как Москва — ничего примечательного. А теперь — казино, ещё казино. «Чехов», «Каро», бар, ночной клуб, банк. Светящиеся, зазывающие рекламные трюки. И покрашенные, отремонтированные фасады.
Купеческий клуб — на нём — памятная доска: «здесь был Владимир Ильич Ленин».
Вот табличка: «Здесь проводится воссоздание утраченной застройки».
Что я чувствую? Ревность? Сожаление? Восхищение?
* * *
В мае
«Булыжник — орудие пролетариата». Памятники героям Отечественной Войны — обелиски. Писательские дома — дом Набокова в Рождествено, усадьба Братцево архитектора Воронихина (там теперь ресторан и казино). Дом Щепкина в Москве. Дом Островского, усадьба «Кузьминки».
Говорят, это делается для того, чтобы можно было приватизировать «лакомую недвижимость».
Потеряли свой статус даже Соловецкие лабиринты — археологический памятник, близкий Стоунхенджу в Англии.
* * *
Подхожу к моему дому. Окна квартиры тёмные. Наверное, муж — перед телевизором. Смотрит модный сериал «Куклы». Зачем ему свет…
Сколько мужей сегодня «проводит дни в пустейшей скуке и слушает жизнь, чтобы убивать время».
Власть мужчин избывает себя.
Опыт клонирования намекает: скоро мужчина и вовсе станет не нужен.
«Декоративный пол». «Историческая случайность природы».
У овечки Долли — две мамы и нет папы.
Мужчина приятен. Можно — использовать, как украшение! И уже не надо считать его необходимой частью жизни. Наверное, он это чувствует. К жизни относится агрессивно, капризно, со страхом отторгаемого. Знает по опыту — от лишнего отказаться легче, чем от необходимого.
«Эй, друг
* * *
Лидия Ивановна Иванова, «психолог», «хорошенькая» женщина, тридцать девятого года рождения:
— Дамы, наденьте шляпки, возьмите в руку веер и идите… на танцы.
— Спасибо. Так и сделаю. Пойду. А мой муж? Пусть он просто будет…
