Фильм «Закат» — второй киноопыт венгерского режиссера Ласло Немеша после оскароносного «Сына Саула» — выходит в прокат вскоре после венецианской премьеры. Крайне необычное впечатление обещает зрителям Андрей Плахов.
Действие «Сына Саула» разворачивалось в Освенциме. «Закат» — по контрасту — как будто бы посвящен легкомысленной теме: так сказать, «Будапештские шляпки» по аналогии с «Шербурскими зонтиками». Действие разыгрывается в 1913 году. Мир кануна Первой мировой смоделирован в образе шляпной империи Leiter: живое воплощение всей элегантности belle epoque, эта империя отмечает свой юбилей с шампанским, фейерверками и запусками шаров, наполненных горячим воздухом. Опять же по контрасту с «Сыном Саула», где в кадре доминировали мужчины (как узники, так и палачи), в «Закате» пространство узурпируют женщины — это модистки из шляпного магазина, в центре композиции — Ириш Лейтер, дочь основателей модного дома. Ей было всего два года, когда при пожаре сгорели ее родители; теперь в первых кадрах фильма мы видим, как девушка приезжает из Триеста с намерением устроиться на работу в тот самый будапештский магазин. Несмотря на полученный отказ, Ириш все же добивается своего и остается служить при магазине, все глубже проникая в его потайную жизнь, как и в подноготную парадного Будапешта.
Героиней впереди природного любопытства движет навязчивая идея отыскать своего брата; она никогда его не знала, но то и дело натыкается на его следы. Ныне этот необузданный тип, замешанный в нескольких преступлениях, скрывается, его имя страшно произносить, он связан с группой анархистов националистического толка. В фильме присутствует еще множество эффектных событий, которые могли бы прочно держать каркас авантюрной мелодрамы, политического детектива или эротического триллера. Тут и ночная переправа в лодке через Дунай, сопровождаемая убийством, и налет разбойничьей шайки на дом графини, и мрачная тайна ее самой, жертвы наркомании и кружка сексуальных садистов. Однако эти инфернальные события поданы скороговоркой, намеком, так что жанр здесь отдыхает, остается чистый саспенс.
До конца так и не проясняется, что за зловещий сговор связывает модельный дом с венским императорским двором. Нам преподносят только фрагменты этой интриги, в которую впутаны сливки общества. Кажется, вот-вот нас вместе с героиней затянут в придворный бордель или еще похуже, но и эта линия не доходит до развязки или хотя бы кульминации. Вместо нарратива здесь правит другой принцип — отъявленный вуайеризм. Союзницей режиссера на этом пути становится актриса Юли Якаб. Ни разу не улыбнувшись, ее героиня, словно сомнамбула, бродит по улицам и домам Будапешта; точно так же, в режиме ожившего ночного кошмара, двигался по постдантовскому аду Освенцима исполнитель роли Саула Геза Рёриг. Как обезумевший отец искал своего (вероятно, воображаемого) сына, так сестра одержима наваждением найти брата — тоже, кажется, уже не факт, что реально существующего.
В «Закате» (снятом, что большая редкость для наших дней, на 35 мм) траектории движения камеры прихотливы, а цветовые фильтры усиливают впечатление города-миража, погрязшего в декадентском мороке. Это город-фантом, который и днем-то кажется призрачным: очертания домов, трамваев, экипажей тонут в расфокусе, словно в тумане, хаотичная толпа движется подобно театру теней. Отвергнув широкоэкранный формат, характерный для больших исторических постановок, Немеш и его оператор Матьяш Эрдей тем не менее создают эффект панорамной съемки, когда зритель ощущает себя внутри кадра, воспринимая реальность круговой, развернутой на все 360 градусов. В то же время сверхкрупные планы и наезды камеры на героиню рождают чувство головокружительной клаустрофобии. Все это становится средством для демонстрации мономании. Но это также способ новой подачи исторического материала, которым становится закат Европы в лице Австро-Венгерской империи. В финале главная героиня оказывается медсестрой в госпитале и прозревает в одном из раненых знакомые черты. Или они ей только мерещатся? Это уже разгар Первой мировой. То, что могло бы выглядеть спойлером по отношению к другому фильму, в данном случае никак не вредит, лишь отсылая нас к одному из узелков паутины, сотканной Немешем из шляпок, дунайских волн и тумана.
Андрей Плахов
