Откровенный разговор с Другом, будь он молитвой к Всевышнему или просто доверительной беседой со старшим товарищем, необходим нам, как хлеб насущный. Ведь в одиночку невозможно справиться с жизнью, такой сложной и противоречивой. Трудно преодолеть себя и выбрать правильную дорогу, единственно верный поворот на развилке, частенько встречающейся на пути подростка. Доверительный разговор раскрепощает, вселяет радость и укрепляет надежду. А как быть, если ребенок совсем не говорит?..
Маленькая поэтесса
Главная героиня повести Рины Эльф «Синий дождь» (сборник "Заветная мечта"07. Избранное«. — Москва, 2008) не умеет разговаривать. Она не немая от рождения, но «когда ей не было еще трех лет, ее очень испугал пьяный тракторист, переехавший на ее глазах перебегавшую дорогу собаку, и стех пор Саша молчала... Даже плакала всегда молча». В медицинской практике известны случаи, когда впечатлительные натуры в раннем детстве, не выдержав сильного эмоционального потрясения, замолкают. Иногда на долго, иногда на всегда. «Впечатлительная ты моя,» — называла Сашу мама. Сложная девочка, «непонятная девочка» даже для близких людей, а уж малознакомые старались совсем не общаться, вроде как даже побаивались ее немоты. Почему побаивались? Да потому что пьяному трактористу переехать живое существо ничего не стоит, как большинству Сашиных односельчан, они и не заметят: мало ли что там валяется на обочине?.. Может быть, Саша была немым укором их скучновато налаженной, равнодушной жизни?...
Во всяком случае, Сашу избегали. Даже родная мать, немного стыдясь своей излишне впечатлительной дочки, не стремилась наладить с ней душевный контакт, разговорить, помочь адаптироваться, отогреть ее сердце. Вернее, времени у нее нет — то на работу пора, то козу доить. А коза для Cаши — сущее наказание: из-за нее девочку будят чуть свет, а козье молоко все равно регулярно выливается в раковину... Нет, не понимает ее мама, слишком сложна для постижения крохотная своенравная душа.
Так с кем же Саше общаться? «Нечего сказать, некому сказать», — горестно констатирует маленький ребенок.
Несмотря на то, что Саша невольно взяла на себя своеобразный обет молчания, реагируя на жестокость и бездушие окружающих, ее маленькая детская душа постоянно трудится. Вслед за автором мы следим за длинными внутренними монологами и бесконечными размышлениями. То девочка рассуждает (про себя, конечно) о красоте окружающего мира, ускользающей изменчивости пейзажа за окном, о том, где живут солнечные зайчики и почему утром и вечером меняют свой цвет тюльпаны, нарисованные на занавеске... Постигать окружающий мир Саше приходится самостоятельно, и справляется она с этим превосходно. Вспоминает все прочитанные мамой сказки, любуется разноцветными дождями, серыми осенью и синими весной, чувствует, что у каждого из них — свой особенный запах и неповторимый оттенок... Вместо того, чтобы бегать по солнцепеку за грибами-ягодами и резвиться с другими, «несложными» детьми, Саша думает, мечтает, наблюдает. Жадно внимает разнообразным историям, которые ей рассказывает ее единственный старший друг, сосед и тезка, прошедший чеченскую войну.
Старший друг
Вот он! Да, старший друг есть, но так ли много времени уделяет он соседке, иногда сочиняя для нее сказки и вырезая забавные «вещички»? Тем не менее, Саша-маленькая влюблена в Сашу-большого и готова на все ради него, лишь бы существовало поле общения и доверия двух близких друг другу людей: Саши и Саши.
Так или иначе, в жизни Саши происходит активное внутреннее взаимодействие со старшим другом, с самой собой, с окружающими предметами и весенним дождем за окном. Восхищаясь окружающим миром, Саша живет в удивительной гармонии и с природой, и с самой собой. Пусть это общение на прямую не адресованное Господу Богу, но оно есть, и что это, если не молитва? Ведь каждый выражает себя в молитве по-своему, вспомнить хотя бы средневековую легенду об акробате, подарившем Деве Марии свое цирковое искусство.
«Так всем будет хорошо»?
И вот как-то раз приезжает из города мать и сообщает, что подошла очередь Саши в интернат, где ее научат разговаривать. Город сильно напугал девочку, привыкшую наслаждаться тонкими ароматами и едва уловимыми звуками, доступными лишь в сокровенной тишине. Адаптация в городских условиях такой непростой девочки будет настолько сложна, что трудно поверить внимательному читателю, что Сашу «научат говорить». «В чужом незнакомом городе, среди чужих, незнакомых людей»... «Ехать учиться разговаривать, чтобы потом все равно молчать... Чтобы бояться потом говорить...» Вот чего не понимает мама, идущая по проторенной дорожке, доверяясь «столичным врачам»: не лечить ее дочь надо, а согреть маленькое одинокое разбитое сердце, создать атмосферу любви и доверия, не жалеть времени на ласки и поцелуи, на чтение любимых сказок. Общением, диалогами, пусть односторонними, как с Сашей-соседом, ласками, теплом, силой чувства разуверить дочку, что мир жесток и попробовать научить его не бояться. В сущности, материнская ласка — единственное, чего не может дать малышке Саша-большой, а она так мечтает о ней... Но куда там, с утра надо доить козу, потом — бегом на работу, только вечером можно никуда не спешить и вкусить радость общения. Сказка на ночь и вечерний поцелуй. Маловато для одинокой Саши...
Впечатлительной девочке заранее страшно, что и ее, как ту малюсенькую собачку, раздавят, пожалуй, ненароком по пьяни, да и не заметят, поедут себе дальше... Вот и Саша-сосед то и дело наведывается в сельмаг за бутылкой: не отпускают чеченские впечателения... Но не зря они с Сашей находят общий язык: две чутких души нуждаются в родственном общении. И все бы хорошо, но не ладят Саша с Сашиной мамой, а вот с ее дочкой — очень даже...
Поэтому, по совету врачей, Саша едет в чужой далекий город, в специализированный интернат, чтобы попробовать научиться разговаривать. Мама считает, что «так всем будет хорошо».
Как иногда меняется жизнь, если очень захотеть
Длинный-предлинный день отъезда казался Саше невыносимым. Столько эмоций сразу! Тоска от безысходности расставания с домом, Сашей, синими весенними дождями и любимой куклой Маней, выструганной любимым другом, горячее желание что-то ему оставить, отчаянное понимание невозможности что-то изменить. Саша-маленькая рисует солнечную картинку для Саши-большого, трижды пытается его повидать, но соседа нет дома... Что это? Неужели друг забыл, что сегодня она уезжает в город? Да и друг ли он после этого? Сильный эмоциональный стресс усиливается неудачей при «переплывании» двора в поисках соседа: Саша падает, вымокнув до нитки от студеной вешней воды и от слез... Никому она не нужна, всем будет лучше, если она уедет в большой чужой город, где все грохочет и пылит, а потом вернется и все равно никому не будет нужна...
Но, как говорится, «темнее всего бывает за час до рассвета». Саша-большой под вечер буквально вваливается в Сашину комнату, немного навеселе, но с подарком: маленьким щенком, тоже мокрым и очень несчастным. И его преданность, неторопливый утешающий монолог, за которым ощущается страстное сочувствие, огромное желание ее утешить: «Я его на станции подобрал, выбросил кто-то... Ты, Саш, уедешь, а он у нас пускай живет, а то мать твоя вечно на работе... А тут и ты, брат Сашка, приедешь на каникулы... Ты приедешь — а он тебе тапочки принесет... Ты не реви, Саш... не реви, а то и мне что-то не очень... Мать твоя придет... а мы тут с тобой — в два голоса... А, ну да, ты ж в голос не умеешь... Ну, тогда я за двоих...»
Сильные эмоции, неожиданный «живой» подарок, преданность брата-Сашки, его сердечная привязанность, тепло и дружеское участие, на которое Саша не рассчитывала — и это после горького разочарования — и девочка робко произносит свое первое слово. Первое после многолетнего молчания. «Как мы его назовем? Джим?» «Са-аша». Сокровенный разговор все же происходит и в конце становится реальностью.
За один весенний дождливый день Саша пережила больше, чем за всю свою жизнь. Недостаток любви и взаимопонимания восполнен — Саша заговорила. Ее безмолвные беседы с Другом Сашей действительно изменили жизнь — они буквально перевернули ее. Теперь есть надежда. Теперь есть желание разговаривать. Потому что есть, с кем.
Ваша Мария Московская
Опубликовано в журнале «Нарния. Служение детям». — 2010. — № 1.
