Мысль, высказанная русским классиком более ста лет назад, современна и сегодня. Нас постоянно держат в изумлении. Особенно это касается российской системы образования, которой, пожалуй, крепче всего достаётся в последнее время. «Пилотные проекты», новая система оплаты труда, новая система финансирования, управляющие советы, объединение школ, садов в единые комплексы, международный бакалавриат, эффективный учебный план, эффективный трудовой договор и из последнего: межрайонные советы директоров. Что дальше?
Теневая сторона проблемы
Я – по профессии педагог. Много лет работала в школе. У меня трое детей, и всё, что происходит в ней, пока дети учились и продолжают учиться? – очень меня волнует. Недавно по российскому телевидению было показано несколько телерепортажей о реализации реформы в системе образования на примере московских школ. Посмотрела и расстроилась.
На первый взгляд всё выглядит гладко: мы видим классы, начинённые сверхсовременным оборудованием, работу педагогов, доведённую до автоматизма, детей, сидящих за компьютерами, увлечённых «игрой в знания» (иначе не могу назвать), и т.д. Всё это, оказывается, возникло благодаря реформе, так активно рекламируемой в СМИ. Но, позвольте, реформа образования и внедрение новых технологий в школе – разные темы. Мы сидели за деревянными партами, окунали ручки с перьями в «непроливайку», потом писали авторучками, появились более удобные парты и т.д., и никто не говорил, что это «в рамках реформы». Нынче слово «реформа» обрело прямо-таки магический смысл. Особенно когда это касается укрупнения образовательных учреждений.
Между тем никто не спешит объяснять, в чём преимущество реформы перед традиционной системой? Хорошо это или плохо? Мне кажется, плохо уже потому, что авторы и организаторы преобразований явно с ними поспешили, чтобы у педагогов не было возможности опомниться, подумать. А думать необходимо, ибо это касается прежде всего детей.
«Все решения принимает учредитель». А кто он, учредитель? Конечно, сам департамент города. Но во многих репортажах подчёркивается, что решения об объединении школ «без согласия управляющих советов и руководителей учреждения не принимаются», что инициатива объединения всегда исходит снизу, от самих школ либо от окружного управления образования. Вот она – демократия.
Сказано – сделано: разосланы распоряжения о необходимости проведения собраний в трудовых коллективах школ Москвы. Провели и постановили: «Трудовые коллективы и управляющие советы объединяющихся учреждений приняли решение о создании… единого образовательного комплекса». Между тем на этих же собраниях администрации школ рекомендовали коллегам не подписываться «против», всё равно «наверху» уже решено: «Не подводите директора, так как контракт не может быть продлён с теми, кто «не справляется со своими родителями и педколлективом», и в первую очередь себя». Учителя запуганы и боятся комментировать ситуацию под страхом увольнения.
Слияние школ проходит параллельно со сменой директоров (старого убирают, увольняют, отправляют на пенсию), а новый становится «инициатором» оптимизации. Я, например, не слышала о достоинствах слияния, не прочитала о положительном опыте школ, где процесс «оптимизации» закрепился бы (может, его нет, или он совсем «без оптимизма»?). А те «аргументы», которые приводят журналисты и очарованные реформами директора новоиспечённых образовательных комплексов, весьма неубедительны.
Любимый бренд
Не устаю задавать себе вопрос: лучше ли стало детям от объединения школ? И повторяю: нет, конечно. Просто кто-то решил в очередной раз сэкономить на социально незащищённой группе населения – на детях и бюджетниках. Зато у нас появился любимый бренд – «пилотные проекты». Департамент образования буквально ими завалил школы: компьютеризация, строительство мотивационных центров, причём неоправданно дорогих, повышение зарплаты учителей (за счёт сокращения штата), управляющие советы, перевод школ на пятидневку, «эффективный учебный план». Это ещё ничего: рождённая в кабинетах Департамента информационных технологий, гуляет по свету «эффективная эффектность» – ноу-хау словесной эквилибристики и т.д. А в итоге дети растут необразованными, о чём можно судить по плачевным результатам ГИА и ЕГЭ (это отдельная тема).
Телевизионные репортажи отображают лишь внешний лоск конкретной школы. А в сущности-то для «потребителей услуг» ничего в лучшую сторону не изменилось. В некоторых районах начальную, среднюю и старшую школы разбросали по разным зданиям. Надо ли доказывать, что подобный развод создаёт дополнительные трудности для учеников и их родителей. В огромном комплексе директор не то что детей знать не будет, но и педагогическому составу придётся ходить с бейджами.
В одном из телерепортажей – директор с гордостью заявляет, что, дескать, до реформы в школе было одно-два профильных направления подготовки детей, а теперь их стало больше. Где их стало больше? В каждом корпусе объединённой школы? Что-нибудь существенно изменилось? Нет, конечно, поскольку прежние «направления» где были, там и остались.
Ко всем прочим бедам школы теряют уникальность и становятся «как все». Унификация, может быть, и даёт положительные результаты на производстве, но не в образовании и воспитании. Если из одного здорового и одного больного спроектировать нового человека, здоровым он не станет!
Казалось бы, старый лозунг – повышение экономической эффективности в контексте нынешнего эксперимента не должен вызывать отторжения. Однако насколько он экономически просчитан и обоснован? Известно, что образование – априори затратная часть государственного бюджета. Поэтому естественно желание руководителей свести затраты до минимума. Почему? Во-первых, это позволяет избавиться от неугодных директоров, смеющих сопротивляться нововведениям; во-вторых, даёт возможность «укрупнить» госзакупки для нужд образовательных комплексов; наконец, в-третьих, за счёт сокращения штатов можно увеличить учителям (не всем, конечно) зарплату.
Все равные, но все разные!
Моему ребёнку-инвалиду необходимы особые условия для образования (малочисленные классы, коррекционная программа обучения, учителя и т.д.). Я однозначно против обучения моего ребёнка-инвалида в обычной общеобразовательной школе вместе со здоровыми детьми. После уроков совместное общение – пожалуйста. В нашей стране по крупицам создавалось коррекционное образование, а теперь «дети должны учиться вместе». Развивается так называемое инклюзивное образование. Кто это решил? Очередной «реформатор»-недоучка или «подрывник» российского образования. Ничего не успевая, не усваивая на уроках, эти нездоровые дети будут вести себя агрессивно или работать «клоунами», срывая уроки остальной части класса. Читала статью в «Учительской газете», где мама ребёнка «инвалида-колясочника», ученика начальной школы, с восторгом рассказывает об инклюзивной школе: классный руководитель «совмещает функции учителя и тьютора… она помогает ему (ребёнку), провожает в туалет, переодевает», ребёнок «ходит на физкультуру вместе со всеми» и учитель физкультуры следит за выполнением упражнения по индивидуальной программе. А другие двадцать с лишним детей в это время чем занимаются? В завершение статьи мама просит сообщить об этой школе другим родителям детей-инвалидов, и чтобы таких школ стало больше. У меня тоже ребёнок – «инвалид-колясочник», но я не хочу создавать окружающим дополнительные трудности, чтобы учителя становились в полном смысле слова «личным обслуживающим персоналом». Классы (пусть даже в одном здании школы) и программы должны быть разные. Это не только моё мнение.
Вы, господа чиновники, обсудили этот вопрос с родителями детей-инвалидов, с общественностью, с учителями, вы учли их мнение? Разве в больших комплексах – «продуктах слияния» есть педагоги, готовые в одном классе полноценно учить одновременно обычных детей, вундеркиндов и детей-инвалидов? Кто, где и когда успел подготовить таких учителей? Равенство прав не означает равенства возможностей – все равные, да, но все разные! Значит, и условия должны создаваться разные. Равенства природой не предусмотрено.
Мой старший сын окончил обычную московскую школу, самостоятельно поступил в институт, окончил его с красным дипломом. Успел поучиться в Европе и сделал вывод: лучше, чем в России, нигде не обучают. У нас своя система образования, на ней выросли миллионы. Разве советское образование было плохим?! Нет! Оно считалось образцовым и одним из лучших. Где сейчас живут и работают обученные в России наши лучшие специалисты?!
Всё познаётся в сравнении. И у меня есть с чем сравнить.
Дочь окончила школу три года назад. Знания, которые она получила в итоге, – поверхностные. Замученный «независимыми» оценками и натасканный на решение тестовых заданий ребёнок – вот результат. Этого ли мы хотим для детей? Так и хочется воскликнуть: «Добро пожаловать в укрупнённые колхозы!»
То же самое можно сказать и о детях мигрантов, которые в огромном количестве прибывают в Москву. Учитель тратит немало сил на них и на уроке, и после, а на других детей порой просто нет ни времени, ни должного внимания. И слова о социальном равенстве и политкорректности, мягко говоря, лукавство. Начинать следует с действенной помощи этим семьям, с культурной адаптации мигрантов и их детей как минимум. Нельзя учить в одном классе хорошо подготовленного, способного ребёнка и не понимающего русской речи ребёнка гастарбайтеров, которым необходима другая программа. Господа чиновники, вы обучаете своих детей в таких классах? Уверена, нет. Родители не «расисты», но они против такого совместного обучения. Дети-мигранты нуждаются в помощи, которую теперь обязано предоставить государство. Раз уж пригласили людей для работы в столицу, то позаботьтесь о судьбе их семей. А за ошибки пусть платят «авторы экспериментов» из своего кармана. Средств хватит и на малокомплектные школы, и на обучение детей-инвалидов, и на исправление своих же ошибок. Абсолютно прав известный школьный директор Евгений Александрович Ямбург, сказавший в одном из интервью: «Сэкономите на школах – разоритесь на тюрьмах».
Учёные Российской академии образования в своих трудах утверждают, что при любом обновлении должна быть программа, в которой обязательны: проблемный анализ состояния школы; концепция будущего; разработка стратегии, основных направлений, целей и задач перехода к новой школе; формирование плана действий; экспертиза программы. Всё это так. Однако необходимо, чтобы граждане знали, каковы цели и каковы будут, пусть не стопроцентные, результаты. Школы – не холдинг, а воспитание – не услуга! Очередная реформа сулит плачевную перспективу. Не лучше ли вернуться к традиционному советскому опыту, хотя бы взять лучшее, что накопилось в истории педагогики Российского государства, чем мы до сих пор гордимся.
Я, конечно, понимаю, что моё письмо может быть воспринято в штыки. Но я готова выслушать разные мнения моих коллег и экспертов. Если существует конкретный план преобразований – давайте обсудим всенародно. А решать вопросы самостоятельно по чиновничьему указу без учёта нашего, учителей, мнения просто недемократично.
Вера МОСКВИНА
