Сам не знаю, почему, но с утра, когда услышал, что кто-то на верхних этажах нашего дома осваивает игру на пианино, одну и ту же незамысловатую пьеску играет десятки раз, я вспомнил Минну (не знаю, два «н» или одно «н», наверное, два) Иосифовну.
Мне было девять или десять лет. Я ходил в городской пионерский лагерь при Доме пионера и школьника (ДПШ) Петроградского района Ленинграда.
Нас было несколько мальчишек и девчонок, человек десять-пятнадцать, не больше.
Однажды к нам подошла грузного вида женщина и спросила: «Кто хочет поучиться петь?» Из желающих был только я.
Женщина оказалась преподавательницей пения, и она со мной каждый день занималась. Как же ей трудно это давалось, если бы кто-нибудь знал!
Всё дело в том, что у меня полностью отсутствовал слух. Мне казалось, что, чем громче я пою, тем лучше.
— К сожалению, у тебя, Володя, — говорила она мне, — нет слуха. Но его можно развить, и я постараюсь.
И каждый день Минна Иосифовна старалась.
С тех пор прошёл 61 год, а я её помню.
Помню её терпение, спокойствие, ровность, представляю, каково ей было слушать меня, не обладающего слухом. Терпела, помогала, направляла, учила.
Я вспомнил о Минне Иосифовне, когда встретился с Дмитрием Дмитриевичем Кабалевским, автором песни «Наш край».
Слова запомнил:
То берёзка, то рябина,
Куст ракиты над рекой.
Край родной, навек любимый,
Где найдёшь ещё такой!
Дмитрий Дмитриевич Кабалевский, услышав моё жуткое пение, невольно сморщился.
Сморщился, но выслушал до конца и сказал:
— Слуха нет, но это дело поправимое.
Встретились мы с Дмитрием Дмитриевичем, когда мне было двадцать пять лет и я делал с известным композитором интервью для газеты «Советская культура» об эстетическом воспитании в школе.
Впрочем, я понимаю, почему я об этом вспомнил.
Вчера, в среду, я об этом не написал, у меня был телефонный разговор с министром образования Ольгой Юрьевной Васильевой.
Ольга Юрьевна усиленно продвигает идею реанимации школьных хоров. По-моему, правильная идея.
День прошёл нормально.
С утра — медицинские процедуры, никак не отойду от операции. Позвонил доктору. Он посоветовал как можно быстрее принять одно лекарство.
Я позвонил Алексею Владимировичу Косякину, и через полчаса это лекарство было у меня дома. Я принял, и через десять минут мне стало легче.
Как же мы не ценим здоровье и начинаем о нём заботиться, когда заболеваем!
Я радовался невероятно, когда через полчаса мне стало настолько хорошо, что я даже решил приехать в офис.
Приехал в офис.
Пообедал.
Совещание перенёс. В моём настроении проводить совещание — только вызвать раздражение у сотрудников. Вместо совещания провёл небольшую беседу с новенькими.
Долго говорил, как я хочу построить работу на фирме.
К сожалению, не убедил ни в чём Вадима Александровича Коваленко.
Он считает, что общение должно быть отдельно от обучения, а я считаю, что это всё едино. Собаки, фотобанк, соревнования, занятия по «СОЛО», фонд помощи. Одно развивает другое.
Долго обсуждал, как улучшить нашу регистрацию. Она должна быть чуть-чуть проще, хотя от анкеты я отказываться не планирую.
Не сделал обновления книги «Слон на танцполе», не закончил разработку заявки по одному из грантов, не встречался с кандидатами на должность редактора.
Всё на завтра, к сожалению, перенёс.
Получил подарок - плед, коробку конфет, чай, кофе, приятные сувениры и поздравление с 9 мая от одного банкира.
По смс была у меня переписка с Рамазаном Гаджимурадовичем Абдулатиповым.
Домой приехал поздно.
Конечно, посмотрел новых солистов.
Положительная эмоция.
Когда сделал запись в дневник (это уже из дома), ответил на двадцать писем, вдруг подумал о том как можно начать книгу о старости.
Хе-хе-хе-хе... Кхе-кхе-кхе-кхе... И они ещё будут говорить "старость"? И обзывать меня старым пердуном? Стариком? Ветошью? Пенсионером? Я им ещё покажу, где раки зимуют! Им ещё не удастся догнать меня! Дух! Дух - главное! Вспомнилась фраза: "Он пережил всех, кому жаловался на свои болезни". Поборемся, посмотрим! Долой старость! Долой!
Забавно, что, когда вечером принимал душ, вдруг запел: «То берёзка, то рябина…» И сам себе сказал: «Слуха нет, но его можно развить».
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян
P.S. Да, ещё сегодня звонил в два банка. А там просто не берут трубку. Городской и мобильный.
Теперь у многих начальников и даже у секретарей есть по два-три городских и по два-три мобильника. Общий городской и общий мобильный для всех. Можете звонить часами — трубку никто не возьмёт.
Я спросил одного такого чиновника, когда при нём зазвонил телефон, а он не принял вызов, почему он так поступает.
— Если я буду на все звонки отвечать, мне работать некогда. Кому надо, я сам позвоню.
— Но ведь там тоже могут не брать трубку.
— От меня возьмут, — сказал он, — во мне все заинтересованы.
Комментарии здесь не нужны.
О характере человека можно судить по тому, как он ведёт себя с теми, кто ничем не может быть ему полезен, а также с теми, кто не может дать ему сдачи.
Эбигайл Ван Берен (1918-2013), американская журналистка, радиоведущая.
