Май 2008 г.
Занимаюсь весенней уборкой квартиры и случайно натыкаюсь на стопку своих старых дневников. Листаю страницу за страницей, паста авторучек местами совсем побледнела:
КАК-НИКАК ПРОШЛО 20 ЛЕТ СО ДНЯ ВЫНЕСЕНИЯ МНЕ ВРАЧАМИ СМЕРТЕЛЬНОГО ПРИГОВОРА!
Сколько слёз пролито, боли прочувствовано! Но сколько путей пройдено в поисках выхода, сколько обретено друзей! Захватила с собой на дачу ноутбук, старые дневники: напишу на какой-нибудь сайт, может,
МАЙ 1988 г.
Каждое утро становилось похожим на предыдущее. Мне 36 лет. Что нового принесет наступивший день? Чем удивит этот северный край меня, побывавшую за полтора десятка лет в стольких теплых и более цивилизованных городах и странах?
Я уже повидала в жизни всё! Осталось лишь серое, холодное, скучное. Как всё надоело!
В просторной квартире пахнет новой мебелью и свежим ремонтом. Весеннюю депрессию усиливает в муках рождающаяся в Сибири весна: за окном висят снеговые тучи. Конец мая.
Днем неприятная стычка на работе: группировка на группировку. «Светлые» против «темных». Я, конечно, отношу себя к «светлым». «Темные» обещают навести на нас страшную порчу. Мы смеемся, ведь администрация в нашей группировке, и нам не страшен серый волк. На другой день несколько «наших» не выходят на работу по причине какого-либо нездоровья: самому крепкому мужику ночью вызывали реанимацию,
Это был не просто сон. Это был КОНЕЦ жизни. Двоюродная бабка, которую я так боялась живой, теперь с того света торжественно заявила: «ВСЁ! КОНЕЦ! Прощайся, собирайся, готовься. Остался ровно месяц. Запомни, ровно месяц!». Я умоляю старуху о пощаде. Мои мольбы не действуют, приговор обжалованию не подлежит.
Тут же просыпаюсь, и вижу, что мир изменился: ОН УЖЕ НЕ МОЙ. И я с ужасом вспоминаю, сколько раз я ныла утрами, не принимая дар наступившего дня жизни. И вот допросилась: надоело — уходи. Остался месяц!
«Как много работы будет червям в могиле,- думаю я, глядя на свое тело, просвечивающее сквозь воду в ванне. — Ах, не всё ли равно?!». Разбираю свои вещи, навожу порядок в документах, взяла на работе отпуск, потому что это уже не я. Жизнь словно покинула меня, двигаюсь, как робот, эмоции непреодолимо траурные.
Муж и сыновья живут своей активной жизнью, временами с тревогой и раздражением поглядывая на меня. Ощущаю изоляцию в своей обреченности, как в «Смерти Ивана Ильича» Л.Толстого. Этот страшный месяц — целая вечность перед объявленной казнью.
Пожалуй, мудра жизнь, скрывая от смертных час их ухода: знание даты приумножило бы печаль. И вот этот день — роковой, обещанный — настает. Ступор еще более усиливается: не хочется никуда ходить, сижу камнем, уставившись в одну точку. Мышление, эмоции парализованы. На лице маска мертвеца. К вечеру тело начинает гореть, поднимается температура, тошнит. И с этого часа наступает НОВАЯ ЭРА МОЕЙ ЖИЗНИ.
ЗИМА 1988 г.
Могу представить, какой обузой я стала мужу за эти месяцы! Каменная баба с мертвым лицом и неподвижными глазами. Ночью бессонница и рыдания от диких болей и жара.
Иногда это настолько нестерпимо, что спасают лишь длительные многокилометровые прогулки к реке. Раздевшись в темноте позднего вечера догола под мостом метро, я растираю снегом пламенем горящее тело. Проносится над головой с грохотом метропоезд, и я отпускаю на волю свой крик отчаянного страдания, он сливается с визгом металла в единый хор.
Ночь, грохот, снег тает на моей коже, стекая ручьями под ноги. И капает, капает с меня вода, смешанная со слезами. И лишь в эти мгновения боль отпускает, я испытываю блаженство в теле и покой в душе
1989 г.
В конце зимы муж берет путевку в Одессу. Прохожу медкомиссию.
«Да, милочка, можете ехать с мужем в санаторий.
Вам ничего не повредит, но и не поможет. Операция неизбежна«, — главный онколог города торжественно улыбается, объявляя диагноз. Горят профессиональной гордостью его рыжие веснушки и огненная шевелюра.
Да, он уверен: я его пациентка. Поистине приговор авторитета: НЕ ПОМОЖЕТ И НЕ ПОВРЕДИТ.
В Одессе первым делом иду к морю. Мартовский день пасмурный и ветреный. Муж сидит в теплой одежде на берегу и с осуждением смотрит на мои водные процедуры.
«Ты меня позоришь, — говорит он, когда я, вся пунцовая, выхожу из воды. — Ты хоть представляешь, что о тебе подумают люди. Не забывай, что до моего начальства может дойти информация, что моя жена ненормальная! Ты перестала носить зимнюю одежду, ходишь, как бомж… Ты думаешь, я это буду долго терпеть?». Он говорит, говорит всё новые и новые обвинения в мой адрес, искоса поглядывая на соседей по пляжу.
Его рот почти не раскрывается: слова с шипением вылетают из полусжатых тонких губ, так, чтобы никто и не заподозрил, что он меня отчитывает.
Кого он пугает? Меня почти нет. Я ЕЩЕ ЕСТЬ тогда, когда холод или ледяная вода возвращают меня к жизни. И он хочет это у мен я отнять? И он это называет моей ненормальностью. Нет, отныне это становится МОЕЙ НОРМОЙ.
1990 г. ЯНВАРЬ.
«Ты пойдешь в Центральный парк? В выходные там будут обливаться на морозе!». Одна женщина обращается к другой с вопросом. Вклиниваюсь в их разговор, и этот день становится днем моего нового рождения: 2 февраля 1990 г.
Я узнаю, что ТАКИЕ, КАК Я, ЕСТЬ НА ЗЕМЛЕ. У НИХ ЕСТЬ СВОЙ УЧИТЕЛЬ — ПОРФИРИЙ КОРНЕЕВИЧ ИВАНОВ. Дома случайно натыкаюсь на статью о П.К.Иванове. Она пролежала 2 года в моей папке под названием «Интересное», а час настал лишь теперь.
Февраль.
Какие
Спрошу только: кто у вас здесь во дворе обливается? Вот и родственники мои есть в этом городе! Так я считаю, так оно в эти годы и есть.
За пару месяцев обливания на улице столько грязи из меня вылезло: при сильной температуре грохочущий день и ночь кашель с цветной обильной мокротой.
Приду в клуб последователей Учителя Иванова, сижу и кашляю. Так неделя, другая… А меня все поздравляют: «Ну, у тебя и чистка! Здорово!».
МАРТ.
Вопросов по «Детке» у меня много. Встречи в клубе, конечно, дают информацию, но боль не покидает меня, и я решаю поехать из Сибири на родину Учителя на Украину.
Муж на две недели в командировке в Москве. Сыновьям-подросткам объявляю: «Живите, как знаете. Я лечу на неделю на Украину…». Это решение не обсуждается: это для меня вопрос жизни и смерти.
Чудеса начинаются прямо в агентстве Аэрофлота. Советское время, очереди в душных кассовых залах «километровые», билеты надо покупать задолго до полета. А ведь я решила лететь завтра! Вижу служебное окошко, возле которого никого нет, спрашиваю кассира: «А у вас можно купить билет до Луганска». «Пожалуйста», — отвечает, и через несколько минут я уже пассажир завтрашнего рейса.
С этого мгновения я почувствовала на себе заботливое внимание Того Великого, Незримого, Всемогущего, кого человек во все времена называл «БОГОМ». Всё в этом мире стало заботиться обо мне, оберегать и направлять. Меня вели за руку, меня ждали, мне помогали.
Меня любил ВЕСЬ МИР, и на такую ЛЮБОВЬ в сердце моем рождалось небывалое волнение ВСЕЛЕНСКОЙ ЛЮБВИ КО ВСЕМУ ЖИВОМУ. Эту любовь нельзя было сравнить с любовью к мужчине и даже с любовью женщины к ребёнку. Это было таким НОВЫМ чувством — без времени и границ.
Ваша Маргарита Багинская
