Согласно расхожему мнению, на Западе (разумеется, загнивающем) всюду сплошные феминизм и эмансипация. Дверь перед женщиной никто не открывает, руку не подает, в кафе за нее не заплатит. И во всем-то там у них слабый пол наравне с сильным. Казалось бы, о так называемых милых женских слабостях суровые европейские дамы должны были давно забыть — в отличие от нас, россиянок, позволяющих себе покапризничать перед представителем сильного пола.
Однако эксперимент, который провела корреспондент «МК», показал — все ровно наоборот. В Европе к стремлению женщины во что бы то ни стало получить вожделенную бирюльку относятся благодушно и снисходительно. А вот у нас в стране это вызывает лишь осуждение.
На этот эксперимент меня подвиг опыт подруги, которая живет во Франции. Она очень впечатлила меня рассказом о том, как стала обладательницей настоящей сумочки от Шанель. Приехав в Париж учиться по образовательному гранту, а не за папины деньги, естественно, она не могла себе позволить купить такую роскошь. Но страстно мечтала об этом изделии от кутюр. Однажды, пожаловавшись на нелегкую судьбу, моя подруга Наташа услышала от французских приятельниц необычный совет: «А ты выйди на улицу, где бутики, с табличкой, мол, помогите купить сумку-мечту, — за пару дней насобираешь!» Не особо веря в удачу, рисковая и экстравагантная Наталья решила попробовать. Реакция прохожих ее поразила.
— Честно, я пошла на это только ради эксперимента. Да и подружки взяли меня на «слабо», — писала мне подруга. — Я приготовилась к позору. Но удивительно, люди на улицах отнеслись к моей просьбе с неподдельным пониманием. Причем больше всего откликались женщины — кому, как не им, понять мое желание! Некоторые даже предлагали свою б/у, если не наберу на новую. Одним словом, к вечеру нужная сумма была у меня в кармане!
А как у нас, в Москве, в мировой столице роскоши и гламура? И в обществе, где к женщине, как велят традиционные ценности, особое, трепетное отношение? Я решила повторить эксперимент подруги и тоже попробовать насобирать на вещичку от кутюр — только здесь, в Москве.
Друзья и знакомые дружно посмеивались надо мной. Но на что не пойдешь ради эксперимента, тем более что сумка от Шанель (самая дешевая стоит 1500 евро) является и моей мечтой — и тоже совершенно несбыточной... А люди у нас отзывчивые, душевные. И, по идее, должны понимать, что для настоящей модницы гламурный аксессуар может быть важнее, чем самые насущные потребности. Мы же женщины!
* * *
Взять с собой для храбрости «на дело» верных подружек не позволял закон — больше одного собираться у нас в городе теперь нельзя, сочтут за митинг. Поэтому идти на рискованный эксперимент мне предстояло в одиночку. Местом дислокации была выбрана крайне дорогая и жутко популярная у московской бизнес- и гламур-элиты кофейня на Садовом кольце. В обеденный прайм-тайм количество дорогих машин и очень хорошо одетых граждан тут максимальное. Так же как и дамочек с сумками супердорогих марок. Где, как не здесь, меня поймут, решила я.
— Уверена, что ты соберешь тысяч 50 рублей, — прогнозировала подружка-оптимистка.
— Да нет, — говорила более хладнокровно настроенная приятельница, — и рубля не дадут. Хорошо, если не побьют за такую наглость.
Я же готовилась к худшему, но надеялась на лучшее... От ареста полицией меня должна была защитить специальная бумага из редакции. От нападок агрессивно настроенных личностей — фотограф. Попрошайничеством я, понятное дело, никогда до этого не занималась. Поэтому было страшновато. Однако, гордо подняв табличку «Помогите, не хватает денег на сумку «Шанель», я встала у кафе на Садовом.
Первым на меня обратил внимание проходящий мимо пенсионер.
— Ишь ты, — воскликнул он. — Ну дает! А почему сразу не на «Мерседес»?
Дед побурчал еще некоторое время и поковылял дальше.
Девушки-студентки, пробегающие мимо и увидевшие огромную, в пол-листа, эмблему знаменитого бренда на моем транспаранте, весело расхохотались.
— Ты что, с ума сошла? Быстрее бы денег дали, если бы ты на помощь Донецку собирала! — посоветовали они.
Я лишь мило улыбалась, понимая, что для данной целевой аудитории — студенты, пенсионеры — моя просьба о помощи звучит действительно странно. Но где же те самые ценители товаров класса люкс? Пока что на меня лишь только косились и исподтишка фотографировали их персональные водители.
Но вот минут через пять появился первый такой солидный мужчина.
— Привет, и сколько тебе не хватает? — весело улыбаясь, спросил он. Узнав, что полной стоимости, мужчина развеселился еще больше. — И почем сейчас эти сумочки? Что-то я давно их никому не покупал... По 100 тыщ, наверное. И много уже собрала?
Я не собрала еще ни рубля, в чем честно призналась. И 50-рублевая купюра, на которой этот весельчак предварительно написал свой номер телефона, стала первым взносом.
— Звони, договоримся, если будешь хорошо себя вести, получишь недостающее, — подмигнул он напоследок и поспешил ретироваться, так как в мою сторону уже смотрели двое мужчин.
— А классно ты придумала, — сказал один из них. — Вить, сними меня с девушкой. Можно же, да? Девушка, что вы тут стоите? Поехали с нами. У меня дома как раз сумка. Только она немного б/у, это же ничего?
— У вас магазин секонд-хенд?
— Да нет, просто девушку свою я выгнал, а сумочка осталась. Какого цвета вы хотите? У меня черная.
— И что, вы просто так мне ее отдадите?
— Ха-ха, почему это просто так? Ну, деньги я с тебя брать не буду, конечно. А на что ты готова ради сумочки? На интим согласна?
— Вы сумку несите, — включилась в игру я, — а там посмотрим. Может, она вовсе не фирменная.
— Да что на нее смотреть-то.... Ишь, хитрая какая! Поехали!
Подобных предложений я получила немало. Н-да, мужчины восприняли мою искреннюю просьбу о помощи как завуалированное непристойное предложение. Удивительно, но представители сильного пола, причем весьма состоятельные и успешные, скорее готовы переспать с абсолютно незнакомой им девушкой, нежели бескорыстно помочь в осуществлении вожделенной мечты беспринципной дурочке...
Но если подобную реакцию сильного пола еще можно было предугадать, то поведение женщин меня просто поразило.
— Нормальный такой ход ты придумала, — недобро улыбаются заходящие в кафе девицы. Причем у одной из них как раз сумка от Коко, и далеко не самая дешевая модель. — «Шанель» ей, видите ли, подавай, ха-ха!
— Вот именно, я работаю-работаю, коплю-коплю и все никак не могу купить. Что такого, у вас же вот есть такая сумка. Почему мне нельзя?
— Может, плохо работаешь? — съехидничала одна из подружек.
— Или не там, — заметила другая.
Следующая шедшая мимо обладательница сумочки от кутюр, ухоженная дама средних лет, тоже зло сверкнула в мою сторону глазами.
— В стране денег нет, а ей сумку подавай! Обнаглели совсем! — сказала она.
— Я же не у страны прошу. Вот у вас, я вижу, есть сумка, дорогая, почему мне нельзя такую же?
— У меня есть, да. Но покупала ее давно, а не сейчас, когда такие проблемы в России. Лучше бы ты, умная такая, на гробы для Новороссии деньги собирала!
Опешив от такого предложения — то ли отчаянно патриотического, то ли совсем наоборот, — я предложила даме пожертвовать ее собственную сумку. Ох, и зря я это сделала! Разъяренная моей наглостью патриотка пулей влетела в кафе и тут же нажаловалась на меня охраннику. Спасибо, хоть своей брендовой сумкой по голове мне не надавала.
Охранник, бугай с золотым передним зубом, среагировал на жалобу богатой клиентки мгновенно. И тут же усердно стал меня отгонять от входа в элитную кофейню.
— Девушка, что вы тут стоите? Руководство нашего кафе вам этого делать не разрешало. Видите, клиенты уже недовольны. Отойдите подальше. Или вообще иди вон к метро попрошайничать. Здесь приличные люди ходят, им неприятно, когда у входа такое.
— Почему это я должна идти к метро? И вообще, ваше кафе не секретный объект, чтобы я заранее свое присутствие согласовывала, — упрямилась я.
— Слышь, иди отсюда подобру-поздорову. А то и полиция не поможет.
Одним словом, эксперимент мой закончился. Итог: 50 рублей, порядочное количество оскорблений и ворох визиток неизвестных мне мужчин, желающих развлечься. Пожалуй, что проститутки, а не студентки вполне могут позволить себе иметь дорогую сумку. Вот и надейся после этого на всеобщую доброту и снисходительность.
* * *
Но все-таки наших людей не зря ведь называют сердобольными, щедрыми и неравнодушными к чужому горю! Ведь и в книжках написано, что русский человек готов последнюю рубашку с себя снять... Понятно, что дорогая сумка — это не вещь первой необходимости. Ну а если девушка попадет в реально трудную ситуацию? Если некому ей, бедняжке, помочь — тогда откликнутся ли на ее горе простые москвичи?
Для сравнения я написала другую табличку: «Муж избил и выгнал из дома. Помогите на билет домой к маме». Такая ситуация в нашей стране, занимающей лидирующее место в мире по числу домашнего насилия, вполне типична. Ежегодно от рук собственных мужей погибает порядка 13 000 женщин. Помогут ли таким неравнодушные граждане?
Итак, вторая часть моего эксперимента проходила возле обычного супермаркета у метро. Прямо напротив него стоял дедушка-пенсионер и продавал свой нехитрый товар: квашеную капусту, свеклу и чеснок со своего огорода. Вот к нему я и пристроилась, чтобы не было так одиноко. Однако соседство «избитой и бездомной жены» торговцу сразу не понравилось.
— Девушка, отойди ты лучше от меня подальше со своим плакатом. А то всех покупателей распугаешь.
Я послушно встала с другой стороны входа. В течение 15 минут ни одна живая душа не дала мне ни рубля (плакат, на котором красовался логотип известной марки, привлекал гораздо больше внимания). Через минут двадцать какая-то старушка, внимательно почитав мой транспарант и оглядев меня с ног до головы, любезно предложила мне тарелку супа:
— Доченька, я живу здесь недалеко. Пойдем, я тебя накормлю. Холодно же стоять. А что, сильно избил?
Я поблагодарила сердобольную старушку, но от супа отказалась.
Убив без всякой пользы около часа у магазина, я пошла в переход к метро. Все-таки там народу побольше, кто-то же должен откликнуться. В переходе первым делом увидела конкурентку — бабульку с коробкой, в которой валялось несколько монет.
— Извините, а много вам в день дают? — поинтересовалась я у старушки. — А то меня вот муж из дома выгнал, хочу на билет денег набрать.
Старушка взглянула на меня и отвернулась, продолжая причитать свое: «Помогите Христа ради». Я встала метрах в десяти от нее молча со своим плакатом. Но нищенка начала ворчать:
— А ты чего сюда пришла? Иди давай, это мое место, не мешай тут!
— Некуда мне идти, — попыталась я воззвать к добрым чувствам бабушки. Вроде подруга по несчастью, должна бы понять. — К мужу нельзя, он и убить может, а домой к маме уехать денег не хватает.
— Иди, иди, давай, — продолжала бубнить старушка, совершенно не проникаясь моим бедственным положением.
...За 10 минут я стала богаче на 45 рублей — несколько женщин молча протянули мне монетки. Потом подошел парень, явно кавказец, и достал из кармана сторублевую бумажку.
— Девушка, у меня разряд по борьбе. Давай накажем этого мерзавца. За что он тебя побил-то?
Больше внимания мне никто не оказывал. И за час я собрала «на билет к маме» около 200 рублей. Спасибо и на том, как говорится, хотя, если честно, я ожидала большей сердобольности.
Но оказалось, что сердобольность и жалость тоже нужно уметь вызывать.
— Далеко не каждый человек, даже находящийся в крайне тяжелом положении, вызывает желание помочь, — авторитетно объяснил мне приятель-полицейский. — Больше всего жалости у прохожих вызывают дети. А значит, и денег собирают больше всего те, кто с детьми. Попрошайки с малышами за день набирают и по 10 000, и по 15 000. Правда, на них чаще всего и жалуются нам в полицию, потому что с детьми нельзя так обращаться. На втором месте по сборам — те, кто с кошками и собаками. Ну и бабушки на третьем. Инвалиды и «ветераны Афганистана» набирают от 3000 до 5000. Ну а ты со своим плакатиком вообще непонятно на что рассчитывала. Во-первых, не на принтере надо было печатать, а от руки писать. И желательно еще окропить горькими девичьими слезами, так бы было более правдоподобно. Ну и вообще, избитых жен на улицах с протянутой рукой я еще ни разу не встречал. Кто им посочувствует-то? У нас же в стране как говорят: бьет — значит любит. И потом, вы, женщины, тоже непоследовательны — то хочу к маме, то обратно к мужу. Все это знают. Даже заявления у побитых жен мои коллеги не сразу берут, зная эту вашу черту. Ведь завтра же прибежит забирать. Так что 200 рублей — это еще богатый улов
