«Перед этим горем гнутся горы…»
А.Ахматова
Тяжелым бременем легли репрессии 30-х годов на судьбы России. Миллионы расстрелянных, десятки миллионов осиротевших, овдовевших, вырванных из привычного круга жизни, лишенных отчего дома… Репрессии превратили огромное количество в пыль, прах, прошлись по нашей земле страшнее, чем чума в средние века. Пермская область занимала особое место в системе ГУЛАГА: Вишерлаг, Усоллаг, Кизеллаг, Коспашлаг, Пермь-35, Пермь-36, Пермь-37. Наша область стала местом страданий и гибели тысяч крестьян, раскулаченных и сосланных на Урал. Сколько судеб было сломано, отголоски тех трагических событий донеслись до потомков тех, кто был репрессирован. В те далекие годы родственников арестованных заставляли отказываться от своих родных, клеймо «репрессированный» еще долго влияло на судьбу гражданина Советского Союза. И только в 1991г был выпущен закон «О реабилитации жертв политических репрессий». Невозможно подсчитать точное количество таких жертв. Ведь пострадали не только те, кто был выслан, расстрелян, но и те, кто много лет носил клеймо сына, дочери «врага народа». 30 октября отмечается день памяти жертв политических репрессий. Сколько судеб исковеркала сталинская машина террора! Сколько семей! Одна из таких семья Рашевских.
Цель моего исследования – показать, как сталинские репрессии отразились на судьбе моей семьи.
В документах моего деда по материнской линии Рашевского Вячеслава Иосифовича хранится справка об отмене решения о незаконном репрессировании, принятое в административном порядке в 1931 году в отношении его родителей. Дедушка признан потерпевшим от политических репрессий. И реабилитировали моего деда только 9 марта 1994 г, когда ему исполнилось 53 года.
Что же помогло моей прабабушке Рашевской Казимире Станиславовне и моему прадедушке Рашевскому Иосифу Апполинарьевичу выжить, выстоять, воспитать достойных общества детей?
1917 год. Мой прадед – Рашевский Иосиф Апполинарьевич (Юзек) сражался за советскую власть, поверив большевикам. Он - белорусский крестьянин, вернувшись с фронта, живёт и работает на своём хуторе Травное Витебской области. Женится. Берет в жены молодую полячку Козловскую Казимиру Страниславовну (Казю). Рождается дочка Камилия. В это время политика государства в отношении крестьян и ведения ими хозяйства изменяется. Всех крестьян заставляют вступать в колхоз.
Курс на коллективизацию был провозглашен XV съездом партии (декабрь, 1927г). Ее предполагалось осуществить постепенно, на добровольных началах. К 1933 г намечалось вовлечь в колхозы 15 – 18% крестьянских хозяйств. Однако, уже с 1928 г началось принуждение. До осени 1929 коллективизация оставалась добровольной. Результаты коллективизации были скромными, и Сталин повелел «насаждать» колхозы. 1930г должен был стать решающим в осуществлении сплошной коллективизации. В 1930 г был создан и колхоз из хуторов с центром на хуторе Травное. Председателем выбрали моего прадеда Рашевского Иосифа Апполинарьевича. Но хуторяне, привыкшие самостоятельно хозяйствовать на земле, недолго проработали вместе. Колхоз распался. Крестьяне не знали что 5 января 1930 г ЦК ВКП(б) объявил о переходе к ликвидации кулачества как класса. Репрессивные меры дифференцировали. Первая категория раскулаченных – контрреволюционный кулацкий актив – предполагалось немедленно ликвидировать путем заключения в концлагеря. Вторую категорию составляли остальные элементы из богатых кулаков и полупомещиков, которые подлежали высылке в отдаленные районы. В третью категорию входили оставляемые в пределах района кулаки, которые подлежали расселелению на новых, отводимых им за пределами колхозных хозяйств, участках. Наиболее враждебные антисоветские элементы подлежали немедленному аресту и расстрелу. Людей лишали всего и бросали на произвол судьбы. Подрубались крестьянские корни. Вот так и попали хуторяне, вышедшие из колхоза, во II категорию – выселение на север, так как их выход из колхоза был расценен как вредительство, направленное против советской власти. 1931 год. Июнь. К дому Иосифа Апполинарьевича и других хуторян подъехали верхом военные, и подошли подводы. Всем семьям приказали срочно грузить в телеги домашний скарб, еду на 3 месяца. Перепуганные женщины, плача, начали собирать и грузить в подводы вещи еду. Что смогли, то и собрали с собой в дорогу. Остальное бросили. Никто ничего не знал: куда, зачем, почему… да и спрашивать боялись.
Мужчины в это время работали в поле. Их забрали прямо с работы. Отдельно вывезли мужчин и женщин на станцию, погрузили в товарные вагоны и как скот повезли по России. Неизвестность пугала. Это и требовалось, ведь запуганными людьми управлять гораздо легче.
Горьким и длинным был этот путь. Мужья и жёны с детьми ехали в соседних вагонах, но ничего не знали о судьбе друг друга. Вдруг на одной из станций мужчины услышали знакомую песню. Мой прадед Юзек узнал голос своей жены Кази. Он стал стучать в дверь и кричать. Подошёл конвойный. Юзек спросил: «Кто это поёт?» Конвойный ответил, что в соседнем вагоне поёт женщина больная тифом. Так мужчины узнали, что их семьи везут в соседнем вагоне. Они начали кричать, требовали, чтобы их соединили с семьями. Бунт в дороге был не нужен, семьи соединили. Юзек ухаживал за больной Казей и годовалой дочкой Камилией. Благодаря его заботам Казя выжила. В городе Пермь (Молотов) переселенцев перевезли на баржи и отправили в Кудымкарский округ. Женщины громко плакали, увидев черные прокопченные дома на улицах, считая, что находятся в аду. Но они даже не могли предположить, какой ад их ждал дальше. Добрались на баржах до пункта назначения, перегрузили вещи, детей, больных на подводы и пошли пешком в неизвестность под конвоем по лесам Коми-Пермяцкого округа. Приказали остановиться на речке Коколь. Кругом лес, болота, глушь. Жилья не было. Мужчины вырыли землянки, сложили печки, сколотили топчаны, набросали лапнику, да что было с собой взять из дома – вот и подготовились к суровой Уральской зиме. Так появился в Косинском районе поселок Усть-Коколь. Построили комендатуру, фельдшерский пункт, ясли, школу – сад. Только тогда очередь дошла и до переселенцев. Три года Юзек и Казя прожили в землянке, а потом перешли в маленький домик на 2 семьи. А работать стали на лесоповале. Мужчины пилили лес, а женщины обрубали сучки. Нормы выработки были 2,5 куб.м, но их увеличивали до 5 куб.м., зачастую норма не выполнялась.
Лес сплавляли по реке Коколь. Сначала денег за работу не выдавали, а продуктами и одеждой снабжали плохо. Положено было 200г муки в сутки, 100г капусты, 195г картофеля. Часто и это не выдавалось. Тяжёлая работа, скудное питание, нет тёплой одежды, обсушиться негде. Начался голод, болезни. Каждый день похороны. Иной раз работать просто не было сил. На еду меняли все, что можно было поменять.
Отмечаться в комендатуру ходили 1 раз в месяц. Выходить из поселка без разрешения коменданта строго запрещалось. Пережив первую зиму, Юзек и Казя решили, что Казе с Камилькой надо бежать. Юзек тайно сколотил плот и проводил свою Казю с дочкой и женой двоюродного брата сплавляться по р. Коколь, но кто-то донес. их на лошадях догнали охранники. Казя с золовкой спрятались в кустах, но им приказали выйти. Казя, испугавшись, вышла с дочкой на руках, а золовку охранникам пришлось искать. Нашли. Казю с девочкой посадили на лошадь, а золовку привязали к лошади веревкой и так повели в поселок.
От недоедания, непосильной работы, Юзек сильно заболел. Его с трудом выходила Казя. Все свои знания, полученные в монастырской школе, вспомнила. Юзек был главной опорой и поддержкой.
В 1936 году в семье Юзека и Кази родился сын Александр (Алик), а у коменданта – дочка. Отпусков и пособий по беременности не было. И Казя продолжала работать, но уже не в лесу. У жены коменданта не было молока и кормилицей к девочке взяли Казю. Никого не интересовало, хватает ли молока ее Алику. На работу в лес кормилицу и двух детей комендант отправлять не стал, а отправил работать помощником повара и сторожем в садик, благо, что в монастырской школе Казя была научена готовить. Больше работать в лес Казя не вернулась. Когда организовали колхоз, Казю отправили работать дояркой. За успешную работу от колхоза ее семье дали теленка. Вырастили корову. Огород и подсобное хозяйство помогли выжить во время войны.
В 1937 году многих мужчин и в том числе Юзека забрали по доносу в застенки НКВД. Унижения, издевательства коменданта, лишение свободы передвижения, плохое питание, тяжелая работа вызвали недовольство у переселенцев. Было и инакомыслие. Неосторожные слова, сказанные в присутствии доносчика и… тюрьма, расстрел. В этом же году в поселок приехал фотограф. Всем семьям приказали сфотографироваться. Переселенцы заплатили за фотографии, одна из которых шла в личное дело в ОГПУ. Страшно было жить и девушкам в поселке. Вызывали девушек в комендатуру, комендант насиловал их. Много было пролито слез и девушками и матерями. Сжимали кулаки мужчины. Но… люди были бесправны. В 1941г в семье Юзека и Кази родился мой дед Вячеслав (Ватик). В то время в поселке Усть-Коколь проживало 384 семьи (1536 человек). Появился еще один спецпереселенец. Малыш сразу же был заклеймен – враг народа. Большей бессмысленности, издевательства и придумать было нельзя. А вскоре началась война. Юзека на войну не взяли, выдали бронь. Надо было кому-то и лес рубить.
Шли трудные годы войны... Страшные вести пришли из Белоруссии. Во время войны сестру Кази с детьми немцы бросили в колодец живыми, а сестру Юзека вместе с детьми угнали в Германию…
Выучилась на медсестру Камилия и по распределению уехала работать в Уинский район, село Суда. Рос Алик, подрастал Ватик. Окончив семь классов, Алик начал работать в лесу, Ватик учился.
1956 год. В хрущёвскую оттепель из посёлка репрессированным разрешили вернуться домой в Белоруссию. Но Юзек и Казя остались. Учился Ватик. Потом пошёл в армию. После армии окончил Пермский сельскохозяйственный институт. В это время, родители и Алик переехали жить туда, где жила сестра Камилия, в Суду. Юзек и Казя знали, что всегда должны быть рядом с детьми. Окончив институт, приехал в Суду с женой и сыном и Ватик. Он работал инженером в колхозе, а жена учителем в школе. В 1973 году в семье Вячеслава Иосифовича, моего деда, родилась дочка Елена. Дочка Лена выросла, вышла замуж за местного парня Киселёва Ивана. В этой семье родилась я. Тоже Киселёва Елена. А реабилитировали Рашевского Иосифа Апполинарьевича и Рашевскую Казимиру Станиславовну только в 1991 году посмертно.
Я думаю, что судьба семьи неотделима от судьбы страны. Сталинские репрессии – злой рок, обернувшийся страшной бедой, трагедией для миллионов людей. Главной целью репрессий было сломать человека, вытравить из него личность. Но мои прабабушка и прадедушка достойно выдержали это испытание, не потеряли жажду к жизни, сохранили человеческое достоинство и воспитали прекрасных детей – патриотов своей Родины.
Судьба человека – ход жизненных событий, доля, участь, рок. Судьба любой семьи неотделима от судьбы государства. В далекое прошлое уходят суровые годы политических репрессий, наполненные горем и страданиями миллионов людей. Мы, дети XXI века, знаем об этом времени только из книг, кинофильмов и рассказов взрослых. В наши дни можно часто услышать вопрос: «зачем снова говорить о репрессиях, после которых прошло столько лет?». Но правы ли мы будем, забыв об этих уроках, забыв о тех, кто погиб или был лишен отчего дома? История России – это история народа, история поколений. Мы должны помнить то, что когда-то пережили наши предки, ведь без прошлого нет будущего. Долг совести старшего поколения – рассказать молодежи, школьникам и студентам правду о судьбе своей семьи и судьбе страны. А долг молодого поколения – задуматься, извлечь уроки из прошлого и сделать все от нас зависящее, чтобы сталинские репрессии никогда не повторялись. Таким образом, в ходе исследования моя гипотеза подтвердилась: политические репрессии в годы советской власти красным колесом прокатились по истории нашей страны, по судьбам нашего народа. Счет жертв репрессивной политики коммунистического режима даже по самым осторожным оценкам идет на миллионы. Можно без преувеличения сказать, что политические репрессии эпохи социализма стали величайшей трагедией в истории Отечества.
Киселева Елена
