Сидим мы вместе с Максимом Андреевичем Меньшиковым в ресторане «Кавказская пленница» и пьем кофе.
Мы хотели просто поговорить. Объехали шесть точек общепита. (Общепит — слово практически забытое, но я его вспомнил, когда мы пытались найти место, где можно поговорить. Останавливались у шести кафе, и везде отказ: технический перерыв, ремонт, «мы временно не работаем», переучёт, проверка…)
Наконец нашли уютное кафе. Хорошо посидели. Обговорили планы. Главным было всё то же.
Проконтролировать выпуск спичек, на которых будет наша реклама.
Расширять корпоративные продажи.
Активизировать работу очной школы.
Привести в порядок офис.
Проследить, кто и как отвечает на письма.
Наладить обучение сотрудников.
Найти дизайнера для девятой версии.
Найти новых сотрудников для работы в офисе.
Требования вроде простые: чтобы могли работать днём, имели законченное образование, владели слепым десятипальцевым методом, не требовали большой зарплаты, хорошо общались, были бы способны делать обновления на сайтах…
Мне это напоминает утренний город.
Почему?
Представьте: каждое утро, скажем, из Тёплого Стана едут на работу люди в район Щёлковского шоссе. А с Щёлковского шоссе тоже едут на работу, но уже в Тёплый Стан. Делают две пересадки, тратят на дорогу полтора часа…
Так и здесь.
Я знаю: сотни, если не тысячи людей ищут именно такую работу, какая есть у нас, — и не могут найти. А мы годами ищем
— Владимир Владимирович, — говорит мне Максим Андреевич, — ну что Вы меня ругаете? Я же всё делаю. Ищу…
А я, чтобы не сорваться, сжимаю руку в кулак, выдерживаю паузу и поэтому спокойно возражаю:
— Максим Андреевич, плохо Вы ищете, плохо. Нужно действительно искать сотрудников, а не ждать, пока они появятся сами. Мы живём в Москве, а не в деревне Тетюши…
Ну что мне, бросить всё и самому начать искать менеджеров? Наверное, придётся именно так и сделать. Ибо сначала люди, потом работа. Успех придёт, только если будут хорошие сотрудники.
Узнал, что умер актёр Андрей Краско.
Сразу вспомнил 1959 год. А может быть,
Володя познакомил меня со своим сокурсником — рыжим Иваном Краско. Парень мне запомнился сразу. Выразительные глаза, интересная речь. Умеет слушать. Смешно, в лицах, рассказывал, как поступал.
Мы виделись потом, наверное, раз сорок. А с 1964 года, когда я уехал из Ленинграда в Москву, наши пути больше не пересекались. Но я знал, что он хорошо работает в театре. Знал, что у него родился сын Андрей. Слышал, что у сына сложная судьба: работал грузчиком, разнорабочим на «Ленфильме», получил театральное образование, лет двадцать пробивался в кино и наконец пробился, стал заметным актёром, играет во многих телесериалах.
И вот узнал сегодня, что он умер.
Грустно.
На фирму пришёл Захар Викторович. Восторженный, многоречивый, чуть суетливый и ироничный. Проходил «СОЛО на клавиатуре». Я приглядывался к нему и понимал: ещё одного человека мы научим слепому десятипальцевому методу набора. Но сотрудником нашим он вряд ли станет.
Сколько на всё это уходит времени!..
Говорил по телефону с Рубеном Варданяном, руководителем «Тройки Диалог». Он твёрдо намерен поддержать меня в продвижении «СОЛО на клавиатуре» в своей компании — сказал, что просто обяжет всех сотрудников пройти наш курс.
Голосование по поводу вопросов, на которые будет отвечать Владимир Владимирович Путин в Интернете, продолжается. Несколько тысяч людей нас поддержали, но, судя по всему, вопрос наш задан не будет. Жаль.
На мой компьютер поставили новый (старый) диск, и он вроде работает. Уже хорошо.
Вот так и прошёл сегодняшний день.
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян
P. S. Страшно, когда родители хоронят своих детей, страшно.
Чем позже умирают родители, тем легче переносится их смерть; чем позже умирают дети, тем больше ощущают их утрату. (Илья Шевелёв)
