Фермер-меценат из Челябинской области Алексей Гуцуляк одним из первых откликнулся на призыв помочь деньгами Троицкой больнице, когда на ее базе открывался госпиталь для долечивания пациентов, перенесших коронавирусную инфекцию.
А когда сам тяжело заболел — в очереди на компьютерную томографию оказался 196-м по счету. Уже задыхаясь, чудом, через «112», он смог вызвать «скорую». КТ подтвердила 60% поражения легких. Но в больницу он не попал — ему сказали: «Мест нет, ждите». С тяжелой одышкой и подтвержденной пневмонией его отправили домой. Потом Алексея увезли уже в реанимацию, где спустя полутора суток он умер. Ему было только 52 года…
О равнодушии врачей и о том, как пришлось добиваться нужного лечения, с каким трудом муж попал в реанимацию, рассказала «МК» вдова фермера, Татьяна Гуцуляк.
В поселке Родники Троицкого района Челябинской области Алексей Гуцуляк был всеобщим любимцем. Дважды его избирали депутатом Родниковского сельского поселения. Великан, под два метра ростом, он откликался на любую просьбу односельчан. Давал машину, когда кому-то требовалось срочно попасть в город, помогал деньгами больным, привозил старикам бесплатно лекарства… Его так и называли в Родниках: Леша-911.
По рассказам местных жителей, одно из отделений фермерского хозяйства у Алексея располагалось в поселке Краснооктябрьский, и он помогал местному медпункту не закрыться.
— Хозяйство создавали сами, с нуля. Мне было тогда 22 года, Леше — 24, вкалывали от зари до темна, — рассказывает Татьяна Гуцуляк. — Помню, дочка сказала как-то: «Мама, съездите куда-нибудь с папой, отдохните». Куда там — все силы отдавали работе. Как стадо бросишь и поля? Хозяйство у нас большое, отделения — в 25 километрах от дома. Муж все время был в разъездах. И он действительно многим помогал. И школе денег давал, и в садик средства перечислял. Был очень веселый, добродушный. К нему шли со всеми бедами. Он никому не отказывал. И своих рабочих никогда не обижал, они все ему были благодарны. Сейчас все ревут…
От Родников до Троицка — около 30 км. Когда власти попросили представителей бизнеса помочь деньгами Троицкой детской больнице, на базе которой развертывался ковид-госпиталь, фермер Гуцуляк одним из первых перечислил деньги.
Когда у Алексея поднялась температура, родные подумали, что он простудился.
— Не было сначала ни кашля, ни насморка. И запахи он все чувствовал, обоняние не пропало. Но, помню, говорил: «Танечка, волосы на голове трогать больно, и такая слабость…» Когда температура подскочила до 39 градусов и поползла выше, вызвали неотложку. Приехал молодой врач, послушал, сказал: «В легких чисто». Порекомендовал пить таблетки, но объяснил, что сам как врач неотложки рецепт выписывать не имеет права. В аптеке объяснила ситуацию, уговорила, мне дали лекарство без рецепта. Леша стал его пить — смотрю, ему все хуже. Я вызвала нашего сельского фельдшера. Она мужа послушала, опять никаких хрипов не нашла, выписала ему уколы цефтриаксона. У нас купить его было невозможно. Дочь с трудом нашла в Челябинске — начали Леше делать уколы. Потом оказалось, что надо было давать ему двойную дозу: он же у нас большой, 193 сантиметра. А местный медик назначила ему одинарную. Мужу становилось все хуже и хуже…
— Одышка уже была?
— Он не мог ни стоять, ни лежать, у него была сумасшедшая одышка. Решили сделать рентген. Собрались и поехали на своей машине в город. Рентген в поликлинике сделали платно. Врач, увидев снимок, побежала на второй этаж, чтобы проконсультироваться с коллегами. Алексею выписали направление на компьютерную томографию легких. Но там была очередь, он оказался в списке под номером 196.
Мы вернулись домой, в Родники. Вечером он стал задыхаться. Стали вызывать «скорую» — номер не отвечал, шло сообщение, что он заблокирован. Пришлось обратиться в экстренную оперативную службу: набрали «112». Там нас наконец соединили со «скорой» — муж, задыхаясь, еле убедил врачей приехать. Я собрала Алексею необходимые вещи: была уверена, что его положат в больницу. Его забрали, сделали в больнице КТ — выяснилось, что легкие у мужа поражены на 60%. Но в палату он не попал, ему сказали: «Мест нет, ждите, когда койка освободится». Сколько ждать? День, два, три — было непонятно.
— С тяжелейшей пневмонией Алексея отправили домой?..
— Да, привезли за 30 километров обратно в Родники. Муж был очень подавлен и расстроен. Это же немыслимо: в таком состоянии человеку не нашлось места в больнице! Он как рыба хватал ртом воздух. Мы в бессилии стали звонить по знакомым. С трудом, окольными путями, с боем вызвали «скорую». Алексея увезли в реанимацию.
Я и подумать не могла, что видела мужа тогда в последний раз. Позвонила на другой день в больницу, меня соединили с реанимацией, сказали: «Не волнуйтесь, он сам ходит в туалет, ест…»
— Как вы узнали, что Алексея не стало?
— Алексея не стало 24 октября, через полтора дня. Дочери вечером позвонили, сказали, что Алексей Владимирович Гуцуляк умер. Это ужас какой-то, дочь чуть с ума не сошла, она так кричала… Бедная, у нее двое детей, всех перепугала до смерти.
Прошло 10 дней с начала болезни — и крепкий, сильный, выносливый мужчина умер. Он за всю жизнь только два раза в больнице лежал: первый раз — когда они на тракторе перевернулись, и второй — когда почки застудил. И сейчас, я уверена, его можно было спасти, если бы ему вовремя оказали помощь, забрали в больницу.
Я считаю, что в его смерти виноваты врачи. Муж остался без медицинской помощи, его в буквальном смысле слова отфутболивали. Он деньги перечислил Троицкой больнице для создания этого госпиталя, и с ним так обошлись…
— У Алексея подтвердился коронавирус?
— Тесты у него брали, но о результатах никто нам не сказал. Только в свидетельстве о смерти была указана коронавирусная инфекция. Гроб с его телом нам не хотели открывать: сказали, что надо прямо из морга везти на кладбище. Мы настояли, чтобы гроб открыли. Могли ведь перепутать тела, как случилось у наших знакомых. Да и как я могла не увидеть Лешу, с которым прожила 30 лет и вырастила троих детей?! В этом году мы отметили круглую дату со дня нашей свадьбы и мой юбилей — мне исполнилось 50.
Алексей был особенным, я с ним ничего не боялась, гордилась мужем. Свекровь на похоронах горько заметила, что Богу плохие не нужны — именно наш Леша понадобился. Когда стало известно, что он умер, вся деревня ревела…
— Где он мог заразиться?
— Он много перемещался, ездил по делам. Был очень общительным человеком, со всеми здоровался за руку… Вот сейчас говорю с вами, а меня всю трясет. Это ужасно видеть, как дорогой тебе человек задыхается, а ты не в силах ему помочь.
Старший сын сейчас занимается хозяйством, объезжает поля. Муж его все время с собой брал — сын с пяти лет с ним на машине ездил. Дочери вскоре отметили бы 30-летие, а нашему младшему сыну только 19 лет. Алексей очень любил детей — как видел малышей, тут же подхватывал на руки. У нас двое внуков. Он сам постоянно купал их в бане. Дочь до сих пор не может в баню заходить, плачет…
— У вас после смерти мужа взяли тесты на коронавирус?
— Нет, ни у меня, ни у детей никто не взял мазки. Никто из медиков не позвонил, не поинтересовался нашим самочувствием. Никому мы здесь не нужны. У нас недавно женщина молодая умерла от коронавируса, пятеро детей у нее осталось. Ее увезли — никто не знал куда, ее долго вообще найти не могли, родные ничего не знали о ней. Такое вот отношение. Система здравоохранения парализована.
Светлана Самоделова
