Мартин Гор был бы рад вакцинироваться от коронавируса, но в Санта-Барбаре пока это невозможно. На карантине он сочиняет инструментальную музыку про обезьян и взаимодействовал с коллегами по Depeche Mode дистанционно, хотя и в обычное время работа с ними идет на удаленке. Об этом композитор DМ рассказал «Известиям» вскоре после выхода сольного мини-альбома The Third Chimpanzee.
— Ваш новый мини-альбом называется «Третий Шимпанзе». Для открывающего трека с него, по вашим словам, вы переработали имевшийся у вас сэмпл (короткий оцифрованный звуковой фрагмент. — «Известия»), и тот стал похож на крик обезьяны. А что за сэмпл это был изначально?
— Да, всё так. Я придумал и записал этот трек довольно давно. Просто так, без какой-то глобальной идеи и перспективы его обнародования. Это был просто один ни с чем не связанный и ни к чему меня не обязывавший трек-одиночка, что хранился на моем компьютере. И действительно, в какой-то момент то, что получилось из этого сэмпла, показалось мне похожим на крики обезьяны ревуна.
Дело в том, что в лучшие допандемийные времена я очень часто ездил и проводил много времени в Коста-Рике, а там этих ревунов — пруд пруди, ну, очень много! И кричат они тоже много и громко. И мне показалось, что звучание сэмпла очень напоминает ор ревунов. А сравнительно недавно я, сидя в изоляции во время ковидного локдауна, откопал в своих архивах этот трек и решил записать еще несколько вещей, объединенных одной сквозной темой — обезьянами. И три из четырех новых придуманных композиции нарек названиями разных пород обезьян. Так и родился этот мини-альбом.
— А почему тогда сам альбом получил название не, скажем, «Четыре обезьяны», а «Третий Шимпанзе», хотя ни один из его четырех треков не посвящен самим шимпанзе?
— Когда пришло время задуматься над названием самого альбома, мне вспомнилась книга «Взлет и падение Третьего Шимпанзе» Джареда Даймонда, которую я как раз недавно прочел. Но на самом деле это художественная литература — о людях. «Третий» шимпанзе — как бы и есть человек, хомо сапиенс. И я счел это весьма занятной идеей назвать готовившийся релиз по мотивам этой книги: о нашей, по сути, звериной природе, о культуре, сексуальности, человеческой популяции, меняющей в худшую сторону климат планеты.
— Мартин, вы с семьей сейчас живете в Лос-Анджелесе?
— Не совсем. Мы живем севернее Лос-Анджелеса, в Санта-Барбаре, это где-то в паре часов езды от LA.
— Вы находились дома, в Санта-Барбаре, когда стало понятно, что в мире разразилась пандемия коронавируса?
— Да-да. В Санта-Барбаре я живу уже 20 лет.
— Как вы переживаете все эти ограничения и разлуку с вашими поклонниками и самыми большими концертными площадками, на которых выступает Depeche Mode во всем мире?
— Да в общем, как все обычные люди. Мне лишь очень повезло с тем, что в отличие от некоторых семей, что тупо сидели дома и почти ничего не делали, я, даже будучи в изоляции, много работал. У меня в доме своя студия, так что я не так сильно страдал, было чем заниматься. Думаю, многим людям было гораздо тяжелее, чем мне переносить все эти ограничения. Но на самом деле всё еще продолжается, хоть и вялотекуще...
— Вы и ваша семья будете вакцинироваться?
— Да! Конечно, буду! И мои близкие — тоже! И мы ждем не дождемся, когда это окажется возможно. Мы каждый день проверяем, стала ли прививка доступной в нашей местности. Но пока это никак не случится. Невозможность вакцинироваться в наших краях сказывается на количестве заболевших. Мы даже не имеем понятия, когда вакцину завезут сюда. Да, вне всяких сомнений — мы будем прививаться, и хотелось бы сделать это как можно скорее.
— А вы знаете, что в России вакцинация идет полным ходом и эти инъекции делаются людям бесплатно?
— Да вы что, не может быть! Тогда россиянам очень повезло! То, что у вас уже идет вакцинация, — очень круто!
— Вы второй вокалист в Depeche Mode. Почему же два из трех ваших сольных альбомов — сугубо инструментальные?
— Мне нравится писать музыку, да и стихи к ней тоже! Почему, скажем, именно этот альбом стал инструментальным? Отчасти это вышло из-за коронавируса. Когда ты вынужден сидеть дома и общаться с очень ограниченным количеством людей, мало видишь людей и почти не общаешься офлайн, ты в гораздо меньшей степени мотивирован сочинять тексты для песен.
— Тексты песен Depeche Mode как правило затрагивают темы секса, политики и религии. Как вы думаете, всё ли в порядке с этими тремя вещами в сегодняшнем мире? Или, быть может, нам, людям, лучше жилось бы на планете Земля как одному из видов обезьян?
— (Смеется) Вы знаете, последние четыре года были очень разрушительными для США. И я очень переживал из-за действий президента Трампа. И, если честно, я, да и многие другие люди, живущие в Америке, буквально боялись завтрашнего дня, не понимая, чего еще такого ожидать от него. Теперь я смотрю в будущее с гораздо большим оптимизмом.
— Depeche Mode, наряду, наверное, с группой Scorpions, можно назвать почти народными артистами для России. Но если «Скорпы» дали свои первые концерты у нас в 1988 году, то Depeche Mode местным фанам пришлось ждать на 10 лет дольше. И тогда первой песней в вашем сет-листе в Москве и Санкт-Петербурге очень символично оказалась песня A Question of Time («Вопрос времени»). Это было сделано специально для российских концертов?
— (Смеется, иронизирует). Это большая честь для нас стоять в одном ряду с немцами из Scorpions!.. Что касается песни, мне кажется, так был составлен сет-лист для всего европейского тура. Но точно сказать не могу, столько воды утекло с тех пор!
— Depeche Mode образовалась как группа друзей. Вы по-прежнему друзья с остальными участниками коллектива — Дэйвом Гааном и Энди Флетчером — или летаете каждый своим частным бортом и ездите в турах на разных лимузинах?
— Когда мы только начинали, мы были очень молоды и действительно были друзьями. Сейчас, я бы сказал, Depeche Mode — это скорее семья, мы как братья. К тому же сегодня технологии позволяют репетировать и записываться, не собираясь физически вместе, живя в разных странах, на разных континентах...
Дмитрий Сараев
