Бессменному шоумену и автору многих текстов группы «АукцЫон» Олегу Гаркуше 23 февраля исполнилось 60 лет. До какого-то момента он и был «АукцЫоном», этот яркий клоун в безразмерном пиджаке с сотнями значков, пока тихий Леонид Федоров стоял чуть в глубине сцены. Гаркуша впрыгнул в страну с киноэкранов, на которых шел фильм «Взломщик», а для Ленинграда он был непременным элементом городской молодежной культуры. Его рваная пластика пугала родителей и притягивала детей — а сам был умен, добродушен и весел. Таким он остается и сегодня. «Известия» поговорили с Олегом Гаркушей об истории «АукцЫона», сольных проектах и надеждах на будущее.
— Олег, считается, что в «АукцЫоне» вы оказались достаточно случайно — просто на ваши стихи было написано несколько песен. Но раз песни уже писались, значит, не так уж и случайно это вышло?
— Смотрите, как было: то ли в 1978-м, то ли в 1979-м я познакомился с Леней Федоровым. Моя сестра училась в кинотехникуме вместе с Виктором Бондариком (бессменный бас-гитарист «АукцЫона». — «Известия»), а он тогда играл в «Фаэтоне», из которого и получился «АукцЫон» — он и сейчас там играет; через него, короче говоря, мы и познакомились. А я как раз начал писать стихи потихонечку, Леня несколько из них взял для песен — вот и всё.
— Но в группе вы тогда не участвовали?
— Участвовал, на правах... как бы это сказать? Я тогда работал киномехаником, сперва в кинотеатре «Современник», потом в «Титане», что-то понимал в технике. Мне очень нравилось, как ребята играют, и я помогал им — таскал динамики и провода и даже что-то делал как звукотехник на микшерском пульте, хотя сложно было назвать это микшерским пультом. Мы вступили в Рок-клуб в 1983 году, с другими людьми — пел, например, Сергей Лобачев.
Вступительный концерт был неплохим в принципе, но что-то не сложилось: несколько человек ушло из группы, с репетиционной точки нас выгнали, а аппаратуру украли. Но потом нашелся Кирилл Миллер (художник, автор сценографии и обложек первых альбомов группы. — «Известия»), пришел Сережа Рогожин (вокалист «АукцЫона в 1985–1987 гг., впоследствии в группе «Форум». — «Известия»), в 1985-м мы дали еще с двумя группами концерт под названием «Представляем молодых» — и всё, понеслась душа, и я уже был на сцене.
— А как сложился ваш визуальный образ, яркий, знаковый для 1980-х, — образ клоуна, оттенявшего слегка интровертного Федорова эдаким ярким и буйным пятном?
— Не знаю, как-то спонтанно... я ничего ведь специально не придумывал. Есть версия о том, что кто-то сказал: «Чего он дергается внизу, пусть на сцену идет со своими погремушками!», есть другая — что Федоров предложил мне спеть песню «Деньги — это бумага»... Я и вышел. Знаете, сейчас ведь всё то же самое, разве только движения посдержанней стали, возраст — а кайф такой же. Я молодым музыкантам говорю всё время: можете хоть на одном аккорде играть, но если вы не «качаете», лучше не занимайтесь этим делом. Вышел на сцену — «качай».
— Рост популярности рока вообще, но ленинградского — в первую очередь, привел к тому, что на него стали обращать внимание, к примеру, киношники. Вы, кажется, сначала во «Взломщика» попали?
— Да, первым был «Взломщик», потом — совсем немузыкальный фильм «Презумпция невиновности», потом «Рок» Алексея Учителя...
— Вы много после этого снимались — у Балабанова, например, в фильме «Я тоже хочу». Как вы сами относитесь к этой, кинематографической стороне своей жизни?
— Во «Взломщике» я, в общем, и не играл — да я и не актер вовсе. Говорит мне режиссер Валерий Огородников, царство ему небесное: стань там, скажи то-то — я и делаю. Да и во всех остальных фильмах так же, честно говоря. О себе на экране трудно судить, я не кинокритик, но теплых слов со стороны зрителей очень много. Вот сейчас идет фильм Наны Джорджадзе «Кроличья лапа», там роль маленькая, эпизод — но его хвалят, и фильм, конечно, тоже.
— Группа существует больше 30 лет уже...
— 38 лет.
— Я не припомню больше в нашем роке ни одного коллектива, где играли бы джазмены, как Юрий Парфенов, и такие музыканты, как Владимир Волков, который и джаз, и свободную импровизацию, и старинную музыку играет. В чем, по-вашему, секрет существования «АукцЫона» и его творческого долголетия?
— Если послушать записи 1983 или 1985 годов (а они есть), то от наших недавних альбомов «Мечты» или «На солнце» они отличаются очень сильно. Начнем, конечно, с того, что Леня Федоров — совершенно гениальный человек, и композитор, и мелодист потрясающий, и он всё время движется вперед. У нас в песнях нет этой традиционной схемы «куплет–припев», зато очень большую роль играет импровизация на сцене, и Леня это приветствует. А музыканты у нас разные, и любят они разную музыку, от джаза до фолка, барабанщик Боря Шавейников вообще учился играть на Led Zeppelin... Вот из этой совокупности и вышел аукцыоновский микс, не очень понятный, не всем доступный, но на концерты наши идут люди самых разных поколений. Идут и идут.
— Ваше сольное музыкальное творчество началось не рано — первый альбом вышел в 1998-м.
— Это не был альбом — скорее сборник спетых мной и написанных на мои стихи песен. А вот альбом «23» — настоящий, полноценный альбом. Подарок судьбы, можно сказать.
— С вами на нем работал молодой музыкант Антон Макаров. Как жителю Северной столицы Гаркуше удалось встретиться с талантливым пареньком из маленького подмосковного городка Жуковского?
— Ему было тогда 23 года. Знаете, я уверен: если не будет его величества случая, ничего не получится, хоть сколько играй и пой. Я видел много тому подтверждений — да вся моя жизнь подтверждение, то, что я на сцене выступаю, веду концерты, в кино снимаюсь, книжки пишу... Дело было так: когда мы строили арт-центр «Гаркундель», нам помогала одна замечательная девушка. Тогда она была Алена Василевич, а теперь она Алена Сологуб — вышла замуж за Филиппа Сологуба, сына Вити Сологуба из группы «Странные игры». Как раз на концерте, посвященном их свадьбе, был Антон Макаров, но тогда мы не общались, хотя я его и заметил.
А потом выяснилось, что Алена и Филипп предложили ему написать песни на мои стихи. Он и написал — сперва девять, а потом я его попросил еще, чтобы винил сделать. Антон — музыкант удивительный, он сам всё сыграл и смикшировал. 23 июля 2019 года он приехал в «Гаркундель», мы записали девять песен — наложили вокал, через месяц — еще шесть, потом вышел CD, вышла виниловая пластинка, и мы выступили у Жени Маргулиса на его «Квартирнике».
— Я видел ваше выступление и крайне порадовался: с одной стороны, это точно Гаркуша, с другой — на «АукцЫон» не похоже.
— А я так и задумывал, чтобы было не похоже! Я, честно говоря, не очень хотел на «Квартирник» — нет, не подумайте, я Маргулиса очень люблю, просто боялся, что что-то сделаю не так. Оказалось, всё я сделал нормально. Но волновался сильно, я так на «АукцЫоне» не волнуюсь никогда... Вот такой подарок судьбы в 59 лет. А сейчас я еду в Москву на программу к Ивану Урганту — представлять новый сингл «Баба-Яга». Антон его уже написал на стихи из моей новой же книжки «Стихи и истории», она тоже к дате выходит. Сделал такой подарок себе и людям ко дню рождения.
— Вы уже упомянули про «Гаркундель», ваше детище. Расскажете о нем подробнее?
— Предыстория такова: в 2000 году мне предложили сделать на втором этаже «Спартака» (там сейчас кирха) клуб. Я, не мудрствуя лукаво, назвал его «Гаркундель» — это производное от фамилии, меня так Федоров иногда называет. Концерты шли каждый день! В 2001 году мы зарегистрировали Санкт-Петербургский благотворительный фонд развития молодежной культуры «Гаркундель», и он имел право претендовать на помещение.
Но в 2001-м «Спартак» сгорел; мы семь лет писали письма чиновникам, а сами тусовались по разным клубам. Нам предоставляли разные помещения, но они все не годились — то подвал, то вообще где-то за городом. Наконец, в 2013-м нам дали помещение на 10-й Советской, 17Б. Оно было совершенно убитое; пять лет мы собирали деньги на ремонт, отремонтировали. Сделали пять фестивалей — два в Москве, два в Питере и один в Екатеринбурге, и в 2018-м открылись.
— Так это тоже клуб?
— Не клуб, а арт-центр! У нас проходят «Гаркундель-фесты» по воскресеньям, там играет по четыре группы, бывают сольные концерты, проводим мастер-классы, кино рок-н-ролльное показываем.
— Я посмотрел на ваши афиши — столько названий, все незнакомые... С другой стороны, сейчас столько всего происходит — не успеваешь уследить. Вы-то как, не теряетесь в этом разнообразии?
— Нет, не теряюсь. У нас ведь что главное? Мы любим тех, кто к нам приходит, и им все можно. И у нас нет термина «формат». Есть рабочий телефон у меня, мне звонят музыканты, я их записываю на выступления. И музыканты самые разные! Вот недавно у нас был фестиваль электроники, играло четыре коллектива — это не совсем мое, но это интересно.
— К 60-летию вы подошли с изрядным багажом. Глупый вопрос, но, оглядываясь назад, вы не хотели бы что-то посоветовать самому себе — юному?
— Да нет, если честно. Судьба... она не то чтобы злодейка, но штука витиеватая. Бывали моменты не очень красивые, как моя алкоголическая история (теперь-то я уже двадцать пятый год не употребляю алкоголь), бывали другие. Но важно, что, напевая песни Антонова или «Веселых ребят» и стуча вязальными спицами по кастрюлям, я никак не мог предполагать, что буду много лет выходить на сцену с «АукцЫоном», что будет «Гаркундель», что будут диски и книги... Спасибо судьбе за это.
Артем Липатов
