Завершился XIX джазовый фестиваль «Триумф джаза». В Туле, Санкт-Петербурге и Москве на сцену вышли Игорь Бутман, Ришар Бона, Саша Машин, Нильс Вюлькер, Роберт Гласпер и другие мастера джаза. О выступлении хедлайнера фестиваля Роберта Гласпера в Московском международном доме музыки (ММДМ) рассказывает Борис Барабанов.
В начале первого фестивального вечера на сцену ММДМ вышла женщина в платье в пол и хорошо поставленным голосом сообщила о том, что долгожданная весна вступает в свои права, а артисты, которые выйдут на сцену, находятся в бесконечном творческом поиске. Обозреватель “Ъ” не на шутку забеспокоился. Одной из главных «фишек» «Триумфа джаза» всегда был уморительный конферанс продюсера фестиваля Игоря Бутмана, но где он? И будем ли мы теперь весь вечер слушать про бесконечный творческий поиск?
Бутман в этот вечер ограничился объявлением спонсоров. Начав с Газпромбанка, саксофонист сообщил, что это лучший банк из всех банков, связанных с «Газпромом». Бутман продолжал, увеличивая градус иронии и самоиронии, оставалось только сожалеть, что он не выступает как комик-стендапер.
В начале первого отделения на сцену вышел ансамбль вибрафониста Иннокентия Иванова, а затем снова появился Игорь Бутман, уже в качестве руководителя собственного квартета, к которому недавно присоединился гитарист Евгений Побожий.
Трехкратный лауреат Grammy Роберт Гласпер выступал во втором отделении. Он и его коллеги выглядели совершенно не по-филармонически, особенно на фоне грандиозного органа ММДМ. Они напоминали даже не хип-хоперов, а максимально практично одетых уличных джазовых музыкантов.
Расслабленный, лишенный каких-либо привычных черт большого джазового артиста Роберт Гласпер поприветствовал публику. До этого он успел сыграть хедлайнерский сет на петербургском концерте фестиваля, погрузить в вязкий текучий вайб клуб Игоря Бутмана в Москве и пообщаться со студентами Государственного училища духового искусства. Роберт Гласпер назвал Игоря Бутмана своим братом и попросил зрителей в зале не использовать вспышку во время съемки. По просьбе артистов в зале также приглушили освещение. Любой сильный источник света мог испортить выступление.
Роберт Гласпер прибыл в Россию в составе трио, последняя запись с которым называлась «Covered» (2015) и состояла из композиций Джона Ледженда, Radiohead, Джони Митчелл и других. В Москве Роберт Гласпер тоже начал с кавера — это была песня Принса «Sign o’the Times». Однако он не собирался фокусироваться только на переработках и исполнял среди прочего песни из триумфального альбома «Black Radio» (2012) и композиции, которые его трио записывало на легендарном лейбле Blue Note.
В первые же секунды сета всякое желание идентифицировать произведения и определять первоисточники кавер-версий пропало. Акустическое трио Роберта Гласпера погрузило зал в среду, которая принципиально отличалась от привычных джазовых шоу, делить эту среду на отдельные «песни» хотелось меньше всего. Большинство гостей «Триумфа джаза» обычно играют традиционные программы: в их группах есть лидер, в пьесе — основная тема, лидер задает тему, опираясь на нее, его коллеги по очереди импровизируют. Роберт Гласпер выступал с равноправными участниками процесса, каждый из них отвечал за определенный композиционный слой и время от времени выдвигался вперед.
Звук барабанов Дамиона Рида был похож не столько на барабанный бит, сколько на перестук колес поезда, стрелой пронзающего Бруклин. Вместе с контрабасистом Висенте Аркером он так твердо держал ритм, как не случалось еще держать ритм никому. Бесперебойную работу ритм-секции, кажется, можно было потрогать руками, как стальной стержень, на котором держится музыка. Барабанщик и контрабасист не играли никаких сложных размеров, их виртуозность выражалась не в вариациях, а в том, насколько уверенно они делают свое дело на длинной дистанции.
Роберт Гласпер чередовал лиричные фортепианные баллады и бесхитростные джазовые пьески с такими непредсказуемыми пробегами пальцев, что казалось, его левой и правой рукой управляют разные люди. Иногда музыкант начинал играть намеренно небрежно, просто плюхая кистями по клавишам, словно издеваясь над самой идеей джаза как умной и выверенной музыки для ценителей.
Игорь Бутман смотрел выступление трио Роберта Гласпера из зала. Корреспондент “Ъ” поделился с ним наблюдением, что местами манера игры Гласпера похожа на Сергея Курехина, с которым Бутман много работал в 1980-е. Саксофонист согласился и добавил: «Курехин, помню, тоже мечтал играть с диджеем».
Диджей Джаи Санденс в красной вязаной шапке был полноправным участником концерта. Он продемонстрировал весь привычный арсенал умений диджея, но акцент делал на правильной работе с вокальными и разговорными сэмплами, словно в пьесах Гласпера поселились герои со своими репликами.
В одной из пьес-медитаций Роберта Гласпера нашлось место для длинного барабанного периода, и пианист, закинув на плечо полотенце, спустился в зал ММДМ, чтобы послушать коллегу из зала. Это был заготовленный, но очень эффектный момент. Он шел между рядов, обнимался с поклонниками, делал с ними селфи — как принято у поп-артистов, но не у пианистов-виртуозов.
Если Гласпер и обратил внимание, насколько к этому моменту опустел зал, то виду не подал. Начиная с середины второго отделения зрители в промежутках между композициями стали пробираться к выходу. Столичная публика привыкла экономить время на культуру в пятницу вечером. Чтобы задержаться на концерте, ей нужны были очень веские причины. Но сет Роберта Гласпера не был похож на привычный джазовый концерт. Для московской публики в нем недоставало композиционной стройности, «демонстрации мастерства» вроде законченных пафосных соло, академизма и драмы. Другими словами, это был тот самый «бесконечный поиск», о котором было сказано в начале вечера. И именно он, похоже, был лишним.
Борис Барабанов
