Что больше всего раздражает иностранца в России? Те русские, которые спрашивают ваше стороннее мнение о российской действительности, хотя оно на самом деле их не слишком интересует. Они ждут от иностранца «классики» о дураках и дорогах. Но нет — это не ко мне.
Может быть, подобные ожидания оправдываются с пришельцами из других стран, а я-то прекрасно знаю, что у нас свои собственные проблемы со своими дорогами, а наши дураки — иногда они просто идиоты — ни в чем не уступают своим восточным братьям «по разуму». Более того, их таланты расцветают порой параллельно.
Вот свежий пример. В издании «Завтра», «газете государства российского», уже третью неделю читаю, что «самолет президента Качиньского сбил над Смоленском сам Господь». Мол, Всевышнее терпение лопнуло. Дескать, уже не в силах Он был выносить постоянное «вранье» о том, что поляков в Катыни убили не германские палачи, а ангелочки с малиновыми петлицами из НКВД.
В то же самое время в польском Интернете читаю: президентский самолет-де заблудился над Смоленском в тумане, искусственно созданном русскими. А еще наши доморощенные мудрецы вбросили сенсацию сродни тем, что каждую весну и осень появляются в читательской почте каждого российского СМИ: кроме искусственного тумана русские навели на польский самолет луч лазера — и так сбили его.
Было бы смешно сверять и анализировать все эти сезонные обострения, если бы не серьезность и чувствительность, как сейчас модно у политиков говорить, вопроса. На кону — доверие между народами. Ведется следствие, по крупицам восстанавливается картина произошедшего. Специалисты проводят самые сложные экспертизы, на которые требуется время.
В интересах обеих сторон — установление истины, чтобы недомолвки и полуправда не становились питательной средой для деятельности дураков и подонков. Одним словом, если бы создатели околополитических небылиц по обеим сторонам границы соединили свои усилия, бред получился бы просто вселенского масштаба — космический!
Так что дураками Россия поляка не удивит. Своих хватает.
Раздражает меня в российской действительности совершенно другое. К примеру, коллективная потеря инстинкта самосохранения. Не могу видеть, как в московских пробках застревает «скорая помощь» или пожарная машина. Смотрю на водителей, которые равнодушно блокируют спасателей, с ужасом. Разве они не понимают, что завтра они сами или их родные не дождутся «скорой» или их дом загорится?
В прошлом году как раз в мае на Триумфальной площади проходила манифестация против коррупции и произвола в милиции. Говорили громко и правильно. А совсем рядом патруль гаишников не прерывал своего обычного бизнеса. Не могу сказать, что патрульные брали на лапу — самой передачи денежных средств я лично не видел, но разговоры, которые велись с водителями в милицейском служебном авто, смотрелись душевно.
А когда рядом с инспекторами застряла «скорая помощь» с включенной мигалкой, пытаясь прорваться из переулка на Тверскую, инспекторы буквально подорвались из машины! Я подумал — чтобы открыть дорогу для неотложки. Ха, не тут-то было. Они остановили движение по Тверской для «спецпроезда». Тут я не выдержал, подошел спросить, что же они "скорой«-то не помогут — может, там человек умирает! А в ответ прямым текстом услышал, что задача людей в форме на главной улице столицы России заключается не в пропускании «скорых», а в «обеспечении спецпроезда». Через 5 минут «членовозы» с мигалками промчались. «Скорая» в потоке других машин по-черепашьи поползла в сторону Белорусского вокзала. Никто ей не уступал. Казалось, водители солидарно мстили этой машине с мигалкой за ту машину с мигалкой, которую их заставила пропустить милиция и собственный страх.
Не понимаю, честное слово. Когда сам за рулем слышу гудок и вижу проблески мигалки в зеркале заднего вида, сразу ухожу на обочину или, если нет другого выхода, — на газон на разделительной полосе. Делаю это по двум причинам. Первая: так надо, чтобы помочь человеку в беде. Вторая: если так не сделаю, другие водители и пассажиры из их машин примут меня за последнего дебила. Выбор, согласитесь, не очень.
Или другой пример потери инстинкта самосохранения. Есть у меня в Америке тетя, которая очень хотела бы посетить Moscow. Но пригласить ее сюда не могу. Она после нескольких операций передвигается только на электрическом скутере. На этой машинке, полученной от государства, она носится по своему маленькому городу в Калифорнии, по Сан-Франциско, выражаясь по-русски, как электровеник. Только что они с мужем, ветераном Вьетнама, которому, как и тете, 75 лет, вернулись из двухмесячного путешествия по западным штатам.
Но что она со своим скутером-"метлой" будет делать в Белокаменной? Докатится до первого же высокого, как кремлевская стена, бордюра или до края тротуара — и все. Без посторонней помощи дальше ехать не сможет. А она не привыкла быть беспомощной.
Но предположим, несмотря ни на что, мы с ней поедем на метро к станции «Парк Победы», чтобы посетить Поклонную гору. Красота на станции — невероятная. Все отделано дорогим камнем. Сколько денег вбухано! Но для ветеранов, для которых вся эта роскошь как будто бы и строилась, станция — каменная ловушка. Человек на костылях, на коляске самостоятельно выбраться оттуда на поверхность не может. Везде широкие, роскошные лестницы. Но это лестницы для здоровых молодых ног, лифта — никакого. Забыли про лифт? Да не про лифт забыли, а про людей, про ветеранов, которых — особенно по праздникам — так горячо любят и которыми так гордятся.
Впрочем, забывают не только о ветеранах. Как, например, молодой маме с детской коляской перемещаться по этому великолепному, изумительно богатому городу? Трудно. Улицы, бордюры, тротуары, забитые машинами, метро — это для нее сложная полоса препятствий. Посмотришь на городскую жизнь и приходишь к выводу, что люди, которые за Москву отвечают, думают о том, чтобы поставить памятник своему величию, а обыкновенными людьми пренебрегают.
И это тоже — потеря инстинкта самосохранения.
Материал: Вацлав Радзивинович
