«Чтобы разобраться и в самой этой ситуации, и в реакции общественности на приговор, нужно изначально понимать, что психосексуальное развитие мальчиков и девочек происходит по-разному. Вообще формирование нашей сексуальности проходит три стадии – платоническую, эротическую и собственно сексуальную. И у девочек платоническая и эротическая стадии оказываются достаточно длительными. Это имеет эволюционное обоснование: длинная платоническая стадия необходима, чтобы девочка могла разобраться в качествах партнера, выбрав наилучшего отца своим детям. А собственно сексуальное влечение нередко формируется у женщин уже в процессе длительных отношений, в идеале – с одним эмоционально значимым партнером.
У большинства же мальчиков – особенно мальчиков темпераментных, с сильной половой конституцией – сексуальность развивается с акцентом на биологический компонент. И для мальчиков-подростков биологическая составляющая секса важнее всего остального. Обычно у них короткая платоническая стадия, очень короткая эротическая – и огромное желание перейти сразу «к делу», к сексуальной стадии. И это тоже объяснимо с точки зрения эволюции. У молодых мужчин веками было много шансов быстро погибнуть – на войне или на охоте, например. А значит, нужно было торопиться оставить потомство. Отсюда вытекает и очевидная разница между близостью мальчика-подростка со взрослой женщиной и близостью юной девочки со взрослым мужчиной. В первом случае все происходит, скорее всего, ко взаимному удовольствию обеих сторон. А во втором это маловероятно.
С разницей в несколько дней суды США вынесли необычайно суровые приговоры Дженнифер Фихтер и Брианне Алтис – двум преподавательницам, вступавшим в сексуальные связи со своими учениками. 2 июля 30-летняя Фихтер была приговорена к 22 годам тюрьмы по 37 эпизодам сексуальных отношений с тремя 17-летними учениками. А 9 июля 36-летняя Алтис получила 30 лет тюрьмы (впрочем, с возможностью пересмотра приговора по истечении двух лет). Она признала себя виновной в вовлечении в сексуальные отношения двух своих 16-летних и одного 17-летнего ученика. Даже в консервативной Америке общественность сочла приговоры чересчур строгими. В России же, судя по реакции прессы и социальных сетей, многие вообще не поняли, за что осуждены Фихтер и Алтис. На сайте change.org, например, объявлен сбор подписей под петицией на русском языке, призывающей к смягчению наказания Дженнифер Фихтер.
Нетрудно представить, какой была бы реакция общества, если бы речь шла о 35-летнем мужчине, имевшем связь с несовершеннолетними ученицами. Никому и в голову не пришло бы пытаться его защищать или возмущаться суровостью приговора. А в обратной ситуации мы склонны проявлять снисходительность, считать случившееся почти нормальным. И удивляться: какой ущерб мог быть причинен подросткам, какую травму они могли получить?
Если бы речь не шла об отношениях между учителем и учениками, эта реакция была бы понятна. Допустим, взрослая женщина нанимает мальчика-подростка постричь ей газон перед домом или почистить бассейн – и тут их вдруг охватывает страстное желание. Разумеется, это была бы совсем другая история. Я сильно сомневаюсь, что она вообще дошла бы до суда. Но даже если бы суд и состоялся, приговор был бы намного мягче. Если речь идет о подростке с крепкой сексуальной конституцией и здоровой психикой, а его сексуальные отношения со взрослой женщиной завершаются благополучно, без каких-то отягощающих последствий, то это, конечно, не оказывает на него катастрофического влияния, не становится для него травмой.
Женщина в 30-35 лет часто находится на пике сексуальности. И когда гармоничной личной жизни у нее нет, она может тяготеть к краткосрочным сексуальным стратегиям в отношении доступных объектов. То есть выбирается объект, который, во-первых, сам ищет близости и с которым, во-вторых, установить сексуальные отношения в известном смысле безопасно. Я почти уверена, что в случае с обеими осужденными преподавательницами дело обстояло именно так. Либо они не состояли в браке, либо не были им удовлетворены, либо у них не были налажены отношения с мужчинами их возраста. И ученики-подростки просто идеально подходили на роль сексуальных объектов.
Решения судов вполне вытекают из логики феминизма. Равноправие – это не только право делать одно и то же, но и право нести за свои действия одинаковую ответственность.
Для удовлетворения своих потребностей женщины использовали психологические особенности младших по возрасту мужчин, да еще и находящихся в зависимом от них положении. Это, разумеется, недопустимо, и такая ситуация, разумеется, травматична. Даже не столько в связи с ее сексуальным содержанием: я бы говорила скорее о травме морально-нравственного характера. Ведь в результате у молодых людей сложилось представление, что такие отношения в стенах учебного заведения возможны: между учеником и учителем, между людьми, один из которых во многих отношениях зависит от другого. Их подтолкнули к мысли о том, что моральных границ не существует. И любые запреты можно нарушать ради удовлетворения своих потребностей, вступая отношения с тем, кто младше, слабее (в данном случае не в физическом смысле, а с точки зрения социальных позиций), с теми, кто от тебя зависит. Легко понять, что такие представления в будущем могут причинить немало проблем и самим молодым людям, и их окружению. Разумеется, я не юрист и не возьмусь оценивать справедливость или несправедливость приговоров, но опасность этой ситуации, причиняемый ею ущерб мне очевидны. А решения судов, как это ни странно, вполне согласуются с логикой феминизма. Потому что равноправие – это ведь не только право делать одно и то же, но и право нести за свои действия одинаковую ответственность.
Но правда и в том, что серьезной травмой – и уже именно психологической – могло стать для подростков само судебное разбирательство. Представьте себе: молодым людям приходится давать показания против женщины, с которой они добровольно вступали в сексуальную связь. И понимать, что на основании этих показаний ее посадят в тюрьму.Эта ситуация разрушает гармоничную модель сексуальности, отрывая секс от представлений о любви и порядочности. Ведь на протяжении сотен лет негласный мужской кодекс чести требовал молчать об интимных отношениях с женщиной. В ситуации с судебным разбирательством этот принцип нарушается на каждом шагу: секс, порядочность и эмоционально близкие отношения оказываются в разных плоскостях. Не знаю, как обстояло дело в реальности, но, на мой взгляд, при разбирательствах подобного рода обязательно должен присутствовать психолог, чтобы постараться минимизировать негативные последствия. Потому что у одних подростков, легко вытесняющих из памяти неприятные ситуации, эта история, может быть, и забудется. Но других убедит в том, что можно давать показания против человека, с которым ты был в близких отношениях, так бывает, и ничего плохого тут нет. А у третьих может вызвать обесценивание и сексуальной близости, и межличностных отношений вообще – вплоть до отвращения к женщинам и сексуальным контактам.
Жаль и мальчиков, и преподавательниц, которые наверняка не хотели причинить своим ученикам вред. Для меня это история про то, как важно регулировать свою сексуальность и контролировать свои поступки – особенно в отношении тех, кто младше, кто зависим. Чтобы ни при каких обстоятельствах не попадать в подобные ситуации».
