Произошло это в 1984 году, в Купавне Московской области. Как раз два года назад мы купили желтенькую копейку вместо разбитой белой шестерки. Любовно звали ее канареечка, холили и любили.
Дело летом было. Поехали на ней по родным местам мамы. Я была за водителя. Ездили в Тамбовскую область в ее родное село Рыбное и Александровку. От Москвы это около 400 километров. Обернулись одним днем, то есть за сутки я проехала около 800 километров. Для меня это было довольно тяжело. Выехали мы из дома в четыре утра, и приехали в четыре утра. Устала и поэтому не стала загонять машину в гараж. Всю ночь за рулем, вышла из машины — чуть не упала от усталости. Сил хватило только до кровати добраться. Также устали и мои пассажиры, мама, и ее родные брат дядя Толя и сестра тетя Маруся. Когда мы проснулись, это было около 11 дня, то обнаружили, что машины около дома нет.
Очень неприятное ощущение. Понимаешь, что нашей канареечки нет.
Заявили в милицию, написала заявление. Там сказали, что как найдете, не забудьте нам сообщить (!!!). Спрашиваю, а что, я сама должна искать машину? Мне отвечают, а кто же?
Сама, так сама. Пошла расспрашивать соседей. Видел ли кто мою машину. На одной из улиц сказали, что около четырех утра видели, как желтую машину на руках катили несколько молодых ребят в сторону деревни Вишняково.
Написали около 50 объявлений. Взяла у дяди Толи машину напрокат и в радиусе 10 километров, во всех деревнях развесила объявление о том, что машину украли. Постоянно держала контакт с милицией, не нашлась ли машина. Они мне сказали, что мои объявления видели. Несколько раз проезжала по всем деревням, около магазинов расспрашивала старушек, не видели ли машину, просили обратить внимание, не появилась ли у кого машина желтого цвета.
Везде наши объявления висели, только в одной деревне приходилось наклеивать несколько раз. Это вызвало подозрение, сказала об этом в милиции.
Действительно, проезжая по этой деревне мой брат увидел на обочине машину, очень похожую на нашу, но номерные знаки были другими, чехлы на сиденьях — тоже. Подошли поближе — наша машина, характерные сколы на стекле, небольшие вмятины на крыле. Сказали об это в милиции. Вот так, своя машина, а взять ее не можешь.
В милиции в эту смену работали молодые ребята. Они смехом сказали, что сегодня ночью будут нашу машину «брать». Оказалось, что в доме, около которого стояла наша машина, живут молодые ребята, которые ранее были судимы за угон автомашин, им дали условный срок, так как они были очень молодыми. Им поверили, а они на нашей машине катают девочек по ночам к озеру. Нам сказали приготовиться к задержанию нашей машины. Мобилизовали всех родственников. Расставили их на перекрестках и на переездах через железную дорогу — мимо переезда не проедешь!
Мне достался переезд около станции «33 километр». Начинало темнеть, приехали милиционеры, дали мне рацию, объяснили, как ею пользоваться и посадили в кусты. Сижу, жду. Было велено, что как только я увижу свою машину, тут же сообщить об этом по рации. То же самое сказали и всем моим родственникам. Всего нам было выделено пять постов наблюдения. Сижу, темнеет. В сумерках еще можно было разглядеть машины. Но с темнотой цвет машин можно было разглядеть, только в непосредственной близости. Фары слепили, даже форму фар издалека с трудом можно было определить. Я тогда вылезла из кустов, подошла к переезду. Там было светло и все видно. Прошло больше трех часов, стало холодно, машин практически не было. Была уже глубокая ночь. Стою около переезда, наблюдение веду, жду. Дежурному по переезду все про угон рассказала.
Вдруг вижу, что на меня несется желтая машина. Понимаю, что это моя машина. Она несется не на переезд, а на меня. В голове мелькает мысль, что угонщики решили меня задавить, чтобы я больше не разыскивала машину и не мешала им. Ноги стали ватными. Пошевелиться не могу.
Вдруг машина резко тормозит и останавливается в 50 см от меня. Из машины выбегают молодые парни. В голове мелькает, решили убить, а не задавить.
Один из них говорит: «Ну что, тётка, машина твоя?!»
«Моя» — шепчу я. Состояние полуобморочное. Внимательно вглядываюсь в лица ребят — так это же из милиции. Они сажают меня на заднее сидение, там ютятся девочки. Это их катали на моей машине. Самих угонщиков везут на милицейской машине.
Потом, уже в милиции мне рассказали, как произошло задержание.
О том, что мою машину украли ребята из деревни Вишняково, в милиции знали давно, они за этими ребятами наблюдали. В прошлую ночь за машиной гнались. Когда милицейская машина выехала на поле, гонясь за моей конареечкой, то колесо в машине прокололось, и они не смогли дальше продолжить погоню. В ту ночь угонщикам удалось сбежать.
Этой ночью машину засекли в районе озера Биссерово. Началась погоня. По громкой связи им предложили остановиться. Но угонщики не стали этого делать, тогда по машине открыли огонь из пистолетов. Были пробит бензобак, колесо, повреждена задняя панель. Только после этого удалось остановить машину и задержать воров.
Заднее сиденье было мокрым. От страха при стрельбе, девочки обмочились. Колесо заменили на запасное. В милиции я написала заявление, что не возражаю, что во время задержания машины было применено огнестрельное оружие. Тогда пересчитали все дыры в моей машине, чтобы определить количество истраченных патронов. За каждый патрон полагалось отчитаться. Милиционеры писали рапорт по использованию патронов. После этого машина была с боевыми ранениями. Потом мы гордо показывали всем эти пробоины. Рассказывали, как происходило задержание.
Я подробно описала, по каким признакам узнала, что это моя машина. Замок зажигания был вывернут, машина заводилась с помощью проводков. Дала расписку о том, что машина получена и на рассвете вернулась домой и загнала ее в гараж.
С тех пор я всегда загоняла машину в гараж, какой бы усталой не была.
В семье был праздник. Это сейчас машину можно купить, только имей деньги, в восьмидесятые, даже имея деньги машину можно было купить только по очереди. Наша семья приобрела машину благодаря моему отцу, ветерану Великой отечественной войны. Поэтому купить другую машину взамен украденной, мы не смогли бы очень долгое время.
На момент угона моей машины, угонщики были уже совершеннолетними и к сроку, который они получили условно, прибавили новый срок. Надо отдать должное этим ребятам, машину они хорошо наладили. Поменяли тормозные колодки, подрегулировали карбюратор, она стала ездить гораздо лучше. Нужна была им машина для того, чтобы кататься с девочками. Желание понятное, и понятно, что ни заработать, ни купить ее они не смогли бы очень долгое время, а кататься хотелось сейчас. Наверное, надо создавать условия для возможности приобрести машины. То есть дать достойную, хорошо оплачиваемую работу и возможность честного приобретения желаемого. А не разбойничьим путем.
Ребята из милиции потом приезжали к нам несколько раз. Мы всегда встречали их как родных, потчевали и угощали чем-нибудь вкусненьким.
Приятно, что в советской милиции были храбрые, знающие и умеющие выполнять свое дело сотрудники.
