Юлий Феликсович Гуголев (р. 1964)
Как Вы думаете, это стихотворение о детстве? Или о взросление? Или это просто воспоминания о чём-то далёком, светлом? Или, возможно, о вечности? Когда и неважен твой возраст, когда всё смешивается в одно и имеет равно великое значение?
В пиджачке и коротеньком галстучке,
трех решительных от роду лет,
я с проспекта въезжаю на папочке:
головой – там, где голуби-ласточки,
страстью – там, где чужой драндулет.
Так запомнил себя я впервые,
так попал я в пластмассовый шар,
так, сорвавшись с родительской выи,
первый в жизни я принял удар
об асфальт подбородком, по пояс
окровáвлен, нет, окровавлéн,
я услышал недрогнувший голос:
ну давай, подымайся с колен!
Где вы, ласточки? Что вас не видно?
Разве трудно меня пожалеть?
Как же больно! О, как же обидно!
Кровь моя продолжает алеть.
Нет, меня не Багира прыжками…
Тут меня уж подхватит слегка
(– Как теперь мы покажемся маме?! –
тот же голос звенит за плечами.)
то ли обморок, то ли рука.
Неужели мне, как Робин Гуду,
алой кровью придется истечь?
Ну, конечно, “я больше не буду”.
Я – не буду! Об этом и речь!
И, закрыв свои карие очи,
возле ног вороного коня,
– Мне не больно, – шепчу я, – не очень.
Жизнь легонько идет из меня.
Да и голос все легче становится
и едва различимо поет:
– Ничего, ничего… остановится…
Заживет... Перестанет… Пройдет.
