Накануне радио передало обращение горсовета к жителям Новороссийска: «Ввиду крайне сложных метеорологических условий соблюдать максимум осторожности. В первую очередь оберегать детей». Трижды звучали в эфире эти слова. Но их слышали уже не все: 6.500 радиоточек вышло из строя. Конвульсивно дергались стрелки приборов на городской метеостанции — порывы ветра достигали небывалой даже для этих мест силы — до 50 метров в секунду. Температура в ночь упала до минус 18 градусов.
На Новороссийск обрушился третий в этом году ураган. Я приехал писать о втором, который прошел здесь в конце января. Все, о чем пришлось бы рассказать со слов очевидцев, произошло и происходит перед глазами, наяву.
В городе свирепствует норд-ост, северо-восточный ветер, который моряки называют «бора». У него давнишняя печальная слава, засвидетельствованная в литературе. «...Это яростный таинственный ветер, который рождается где-то в плешивых, облезших горах около Новороссийска...» — писал в «Листригонах» А. Куприн — «самый капризный ветер на самом капризном из морей». «Самый ужасный из местных ветров — новороссийская бора», — подтвердил нелестную репутацию норд-оста К. Паустовский в «Черном море». Эмоциональность этих слов оправданна. Нынешние события подтверждают это с особой яркостью, ибо старожилы говорят, что ничего подобного не видели ни до, ни после войны.
Наука довольно просто объясняет природу новороссийского норд-оста. Начальник городского гидрометеобюро В. Кондрашов так говорил об этом: — Наш город — словно великан, распластавшийся по земле с северо-востока на юго-запад. Ноги у него постоянно в тепле, а голова — в холоде. Внизу — никогда не замерзающее море, дающее постоянное испарение. Наверху по ту, «сухопутную» сторону хребта — громадная котловина, в которой зимой накапливается масса холодного воздуха. Чаша наполняется, разница в давлении по обе стороны гряды доходит до критической точки, и через хребет переваливается «борода» — белые облака, предвещающие очередной норд-ост. Так было и на этот раз.
Вместе с первым секретарем горкома партии Яковом Григорьевичем Швыдковым, председателем исполкома горсовета Владимиром Ивановичем Сорокиным и его первым заместителем Эдуардом Николаевичем Поляковым я в эти тревожные дни проехал по всему Новороссийску — от совхоза «Малая Земля» до порта Шесхарис. Вот панорама бедствия.
Наверно, в благополучный солнечный день было начато строительство детской больницы на Малой Земле. Великолепное место: у самого моря — воздух лучше всякого лекарства: и чуть на взгорке — ближе к солнцу, и кругом ни домика, ни души — полный покой. В дни урагана очевидные преимущества обернулись не менее очевидным просчетом. Ветер, беспрепятственно пройдя над бухтой, легко нашел одинокое здание на возвышении, порвал ведущие к нему провода электролинии и телефонной связи. На наших глазах он задрал и сорвал шиферную кровлю, разворотил стропила, побил стекла.
Главврач больницы Г. А. Глушихина встретила нас усталой улыбкой: «Тяжело, конечно, но выдержать можно. И нужно. У нас сейчас 67 детишек, в том числе и ползунки, и груднички. Собрали мы их всех в дальнем, безопасном крыле. В палатах светло и тепло — спасибо Николаю Ивановичу Дашковскому. Он машинист передвижной электростанции, которую нам на выручку прислали. В ту стихию целую неделю больницу обогревал и сейчас вот уже вторые сутки на ногах. Молочная кухня у нас бесперебойно работает. Запасы продуктов есть, угля — тоже. Ничего — выдержим. Недаром же мы на Малой Земле».
Да, это та самая легендарная Малая Земля, где во время героического десанта 1943 года на каждый квадратный метр почвы легло 360 килограммов вражеского металла. Та земля, что за свободу Новороссийска заплатила тысячами жизней своих сынов.
...Почти вплотную к обелиску Героев подступили корпуса жилого массива, который называется Куниковка, по имени Героя Советского Союза Цезаря Куникова, руководившего новороссийским десантом и погибшего на Малой Земле.
Из жилых районов этот во время ураганов пострадал особенно. Повалены телефонные будки, перевернуты торговые киоски, разбиты витрины магазинов, раскрыты крыши домов. Ветер слизнул чернозем, который только что завезли для новых посадок, во многих местах замкнул или оборвал электропровода. Перестал действовать телеретранслятор. Временно прекратили подачу тепла котельные в некоторых школах и жилых домах.
Я зашел в один из домов — жилкооператив по проспекту Ленина, 21. Живут здесь на две трети рабочие и моряки (это соотношение, кстати, характерно для города в целом). Домашний уют ничем не обнаруживал ночного беспокойства.
— А что же! — согласился хозяин квартиры Михаил Иванович Блохин, председатель жилкооператива. — Как ни страшен нынешний норд-ост, но у нас уже к такому ветру свой подход есть. В прошлый раз крышу сорвало. Утром ремонтники пришли. Весь дом им помогал. Народная стройка...
Понимание ситуации, стойкость, сплоченность, мужественное спокойствие — не прояви новороссийцы этих качеств, никакие СМУ и СУ, тресты и службы не смогли бы противостоять стихии. Но город вышел восстанавливать сам себя, а ему было что восстанавливать.
Сказать, что сейчас Новороссийск держит экзамен, неверно. Вот уже второй месяц он сдает изнурительную экзаменационную сессию. Проверяется многое. И проявляется многое.
Рабочие СМУ № 22 треста № 12, к которым мы заехали по дороге, еще не получили очередного, «стихийного» наряда и работали в «мирном окне» — на строительстве первого в Новороссийске широкоформатного кинотеатра. Но события десятидневной давности были свежи в памяти. Вспомнили, как латали крыши на грязелечебнице, а потом на 70-квартирном жилом доме. Назвали особо отличившихся — рабочих Я. Зайко, В. Куренного. В. Баранника, бригадиров И. Огнева и В. Кузнецова, прораба А. Зиневича.
Чем-то — уж не скажу чем — приглянулся мне Иван Огнев. Невысокого роста и немогучего сложения, о работе после урагана он говорит добродушно: — Работали как работали. Вскоре после нас дождь прошел — жалоб от жильцов не было. А про себя что сказать? Рязанский, жил в Москве, служил солдатом на Северном Кавказе. Здесь и женился. Здесь и остался. Как виноград местный, зацепился. Надо же где-то корни пускать.
Следующая наша остановка была в порту. Он являл собой грустное зрелище. Золотые огоньки и прочие романтические аксессуары морской гавани в этот момент не вспомнились. Порт был почти пуст. Только у одного причала ошвартовался танкер «Маршал Бирюзов». Но и над ним не трудились портовые краны: закованные в ледяную броню, они ждали лучших времен. А между тем у борта танкера кипела горячая и очень важная работа: «Бирюзов» утолял жажду Новороссийска в самом прямом смысле.
Зимние ветры — это лишь одна, «сезонная» болезнь Новороссийска. Со дня основания города, то есть с 1838 года, у него есть и другая болезнь — нехватка воды. 10 лет назад новороссийцы создали за Мархотским хребтом искусственное Неберджайское водохранилище на 9 миллионов кубометров воды, заполнявшееся за счет естественных осадков. Осенью минувшего года Неберджай не собрал ни дождинки. Положение было угрожающее. В ноябре создали чрезвычайную комиссию, которая, между прочим, через два месяца в том же составе занялась ураганной проблемой. Но полумеры не помогли. Вопрос решился лишь на уровне Совета Министров СССР. С международных линий были сняты два танкера: «Маршал Бирюзов» и «Риека» водоизмещением по 20 тысяч тонн каждый. Сейчас они ходят на линиях Новороссийск — Сочи — Новороссийск и Новороссийск — Туапсе — Новороссийск. Во всех трех городах у причалов построены водоводы: в южных — подающие, в северном — принимающий. Пока город пьет горную воду. Но долго это продолжаться не может. Ждут, когда дождями и снегами хотя бы на треть заполнится Неберджай. А в перспективе по генплану будет построен 70-километровый водопровод от станицы Троицкой. Окончание строительства намечено на 1972 год.
Но вернемся в февраль 69-го и представим, что каждые три-четыре дня танкеры обязаны швартоваться у городского пирса даже в ураганный ветер и качать воду. Новороссийцев, потомственных моряков, ничем не удивишь. Но то, что демонстрируют команды «Бирюзова» и «Риеки», поражает даже их. Здесь тот случай, когда первое и главное слово нужно сказать о капитанах — Н. Иванове (подменном) и Р. Григорьяне на «Бирюзове», К. Третьякове (подменном) и В. Шамрае на «Риеке». Каждый раз, входя в порт и выходя из него, они запрашивают у капитана порта право на риск и, получив его, каждый раз рискуют. Несколько слов хотя бы об одном из капитанов. Корней Кононович Третьяков. Ровесник Октября. Коммунист. Тридцать пять лет на флоте. Всю войну провел на Черном море, ходил на сухогрузе «Анатолий Серов». За высадку десанта в Севастополе и в Феодосии награжден орденом Боевого Красного Знамени. В мирное время прибавил к боевым наградам трудовые. Сам — новороссиец.
Неделю назад Третьяков сдал «Риеку», пятидесятое в своей жизни судно, ее постоянному капитану. Долго на сильном ветру стоял у пирса, до самого горизонта провожая корабль, уходивший в очередной рейс. Проблемы водоснабжения, очистки воздуха от цементной пыли и бесперебойной работы энергосистемы в Новороссийске как нельзя лучше укладываются в классическую триаду «Солнце, воздух и вода». Настала очередь поговорить о солнце, о тех, в чьих руках оно находится в городе у Цемесской бухты. Во время урагана электрикам достается, пожалуй, больше, чем кому бы то ни было. Летят опоры. Лопаются изоляторы. По всему городу мрачный фейерверк: искрят, схлестываясь и разрываясь, провода. То и дело дежурному докладывают: вышла из строя котельная в школе, больнице, на водохранилище...
Когда мы приехали в управление новороссийских электросетей, здесь только что прошло экстренное совещание. Несмотря на мороз и ветер, окна были распахнуты.
— Кое-кому было горячо, — говорит директор управления Русанов. Но ворчал Александр Тихонович на всякий случай, для подстраховки. Он-то знает, что его работники в эти дни творят чудеса. Помня это, он заговаривает о главном и, видимо, наболевшем: — Уж не говорю о том, что ребятам приходится сейчас работать в условиях, запрещенных техникой безопасности. У нас максимальная норма — пятибалльный ветер. Они шпарят при двенадцати. Но посмотрите, в чем работают? В «хэбэ», хлопчатобумажных костюмчиках! Просим утепленную спецодежду — нам отвечают: южанам не полагается, климатический пояс не тот.
Я вспомнил эти слова, когда на следующий день монтер В. Головин рассказывал мне, как со своим напарником В. Сорокоумовым ремонтировал Геленджикскую линию на 110 киловольт. Нужно было подняться по горе, а потом на 28-метровую опору. Гора под ветром заледенела — к опоре не подобраться. Пошли на хитрость — порезали веревки, обмотали ими сапоги, добрались. И все это ночью, ветер под 40 метров в секунду. Так что слова «Только ветер гудит в проводах» — не строка из песни, а оценка рабочей обстановки. В общем, всякое бывало...
Рассказов таких немало в запасе чуть ли не у каждого электрика — у Ю. Пискунова и Н. Хабарова, у Л. Безансона и Б. Черепанова. А радоваться этому не приходится: не от хорошей жизни накапливается подобный опыт. Давно-давно пора Новороссийску с его ветрами перейти с воздушной на подземную электропроводку. Нужно городу 60 километров кабеля. Многие проблемы уходят из города в край или еще дальше — в центр и требуют решения.
...До сих пор ни слова не было сказано о том, как вели себя в сложных погодных условиях предприятия города. Только что мы побывали на заводской стороне. Первый визит — к генеральному директору комбината «Новоросцемент» Максиму Федоровичу Юрову: — Положение у нас сложилось нелегкое. Ведь Уютная Колония, о которой в свое время в «Цементе» писал Гладков, — это самое неуютное место на нашей стороне. По нему как раз проходит коридор ветра и на нем-то находятся наши предприятия. Нет, цикла производства не остановим. Но из-за разрыва электролиний временно не работают мельницы — десять из тринадцати. Поэтому у нас скопился полуфабрикат. Выход мы, безусловно, найдем...
На следующее утро, хотя было оно воскресным, все ответственные работники города собрались у председателя исполкома горсовета В. Сорокина и по-военному коротко и деловито отчитались о том, что сделано. Вести были утешительные. Снабжение продуктами налажено во всех районах, все котельные введены в строй. Электрики, связисты, транспортники — начеку. Медицинская служба работает четко. И, наконец, синоптики обещают ослабление ветра — значит, можно будет приступить к ремонту крыш. «Итожил» события дня начальник штаба гражданской обороны Новороссийска подполковник В. Шилов.
Из здания горсовета мы выходили вместе с Э. Поляковым. Без видимой связи с только что закончившейся летучкой он начал говорить о будущем своего города: — Скоро у нас пойдет троллейбус. Уже получили первые машины. Московскому «Гипротеатру» думаем заказать проект Дворца культуры цементников. Вдоль набережной поставим 25 высотных 14-этажных домов, хотим изменить силуэт...
Порыв ветра оборвал последнюю фразу. Но мне уже рисовался грядущий Новороссийск — прекрасный и мужественный город у моря.
НОВОРОССИЙСК, 11 февраля
Продолжение следует
