Ф. Г. преподала мне урок. Я был виноват: в воскресенье обешал позвонить в двенадцать, а собрался сделать это только в седьмом часу. Наш телефон испортился, но это не оправдание — я мог спуститься к автомату.
Еще один факт невоспитанности? Если говорить откровенно — какая-то мистика и чертовщина. Ведь я же знал, что нужно позвонить, но что-то будто удерживало меня. Так случалось уже не раз — занимаешься чем угодно, вместо того, чтобы сделать то, что нужно, необходимо, нельзя отложить.
Когда я набрал номер, еще не слыша голоса Ф. Г., почувствовал — будет гроза.
Ф. Г., выслушав мои извинения, сказала, что это беспрецедентный случай, что я поступил так, как можно (можно ли?) было бы поступить с подругой, девочкой, а она такого отношения не заслужила и потому просит больше ее не беспокоить.
На следующий день я все же пошел на «Миссис Сэвидж»: был срочный «ввод» (опять!) — за сутки роль Ферри выучила молодая актриса Щеглова. Кто знает, чем это кончится, а Раневская всегда остро переживает все, что может помешать спектаклю.
На этот раз дебютантка оказалась молодцом: она по-своему и очень искренне играла Ферри, и никто из зрителей не мог подумать, что ее дебют — вынужденный.
Но в первом акте я изрядно переволновался не по поводу дебютантки. Было так. Спектакль начался как обычно. «Тихая обитель», пациенты, затем Таит, Сэм, Лили Белл. Наступил выход миссис Сэвидж. Доктор сказал ее детям все нужные слова, сейчас откроется дверь, войдет мисс Вилли и Доктор попросит ее:
— Пожалуйста, мисс Вилли, пригласите миссис Сэвидж. Мисс Вилли широко распахнет двери и громко скажет куда-то в пустоту:
— Войдите, миссис Сэвидж!
Появится Раневская, раздадутся аплодисменты, и, как говорится, далее по тексту.
Но ничего этого не произошло. Доктор ждет мисс Вилли — ее нет.
— Я сейчас посмотрю, что там делает миссис Сэвидж, — говорит он детям и идет к дверям. Перед самым его носом и на сцену влетает мисс Вилли-Чернова.
— Доктор, профессор еще продолжает осматривать (?!) миссис Сэвидж, — явно импровизирует она.
— А что случилось? — испуганно спрашивает Годзи.
— Профессор задержал ее, — отвечает Чернова, делает Доктору глаза и идет к дверям.
— Я с вами, — говорит Годзи, но почему-то выходит один.
— Мисс Вилли! — опоминается Сэм-Консовский, которого еще не успели представить дежурной сестре, — мисс Вилли, что-нибудь серьезное? Может быть, нужна наша помощь?
Чернова растерянна и снова импровизирует:
— Пожалуй, один из вас может пройти со мной. Погоржельский и Бестаева взволнованно переглядываются.
Что произошло? У меня похолодели руки. Раневской плохо?.. Или она упала? Недавно нечто подобное было с Бортниковым — он рассек себе лоб, «скорая» настаивала на больнице, но артист доиграл спектакль с пластырем на лбу и сотрясением мозга.
Что же случилось сейчас? Бестаева не удержалась:
— Наверное, опять какие-нибудь очередные ее штучки!
— Подожди, Лили Белл, — оборвал ее Погоржельский. Томительная пауза. Наконец, быстрым шагом входит Консовский:
— Она идет! — говорит он. За ним появились доктор, мисс Вилли, — все по местам! — мисс Вилли широко распахивает дверь:
— Войдите, миссис Сэвидж!
Раневская появилась на сцене с глазами, полными слез, что, впрочем, не противоречило ситуации.
Позже я узнал, произошло тривиальное: испортилась трансляция, которая позволяла Ф. Г., сидя в уборной, точно ориентироваться. Не слыша пьесы, Ф. Г. забеспокоилась: в чем дело? Как вдруг внезапно заговоривший динамик сообщил голосом помрежа:
— Фаина Георгиевна, вы на сцене!
А до сцены этаж вниз, два пролета лестницы и длинный коридор. Ф. Г. выскочила из уборной. Опоздать на выход, когда она приходит в театр минимум за два часа до начала спектакля, гримируется, готовится, ждет!..
Спектакль, несмотря на инцидент, а может быть, благодаря ему прошел с подъемом: в зале то и дело вспыхивали аплодисменты, а по окончании зрители устроили Раневской овацию.
Я подал Ф. Г. цветы. Не взглянув на меня, она приняла букет. Публика, как это обычно бывает в такие моменты, зааплодировала горячее. Ф. Г. раскланялась, подошла к залу и решительным жестом положила цветы — почти отбросила их. И снова отвечала улыбкой на аплодисменты.
Продолжение следует
