Негосударственная инициатива Rush, созданная продюсерами Татьяной Макаровой и Вероникой Белоусовой и журналистом Денисом Бояриновым по принципу зарубежных офисов music export, формирует пул артистов, которые в 2020 году будут представлять Россию на западных фестивалях-шоукейсах в Нидерландах, Германии и Великобритании и других странах. Имена музыкантов, которые получат поддержку от Rush, будут объявлены в сентябре. Борис Барабанов поговорил с Татьяной Макаровой (на фото справа) и Вероникой Белоусовой о том, по каким критериям отбирают музыкантов, представляющих нашу страну.
— Rush — фактически единственное агентство, занимающееся продвижением современной российской музыки за рубежом. Почему так получилось?
Вероника Белоусова: Наше государство недооценивает роль современной музыки в экономике. В Англии есть такое понятие, как креативная экономика, на эту тему существует множество исследований, которые показывают, что каждый фунт, вложенный в музыку, как в стране, так и за ее пределами возвращается с прибылью. У нас этого не понимают.
— А вам не кажется, что наше государство, наоборот, переоценивает финансовую емкость музыки и считает, что эти-то ребята заработают сами, вон у них какие гонорары?
В. Б.: Я бы сказала, что в России у людей, отвечающих за культуру, все еще осторожное отношение ко всему новому. Те, кто находится у руля, видят только большие и понятные имена. Вот как поддерживали мы академическую музыку или традиционную, так и будем поддерживать. Я говорю не просто так, это был ответ на наше письмо в Минкульт с просьбой о поддержке.
Татьяна Макарова: Люди в телевизоре не меняются последние 20 или 30 лет. Да, существует фестиваль «Боль» или Moscow Music Week, которые представляют новые имена, кто-то появляется в «Вечернем Урганте», но по факту информация о новой музыке попадает к совсем небольшому количеству людей.
— Вы все же говорите о достаточно узком сегменте музыкантов. Если посмотреть на поп-сцену или на новый хип-хоп, там постоянно появляется что-то новое, и все об этом узнают очень быстро.
Т. М.: Конечно, мы не говорим о мейнстриме. Мейнстрим знает, как себя продвигать. Но есть артисты, которым легче найти себе выступления в Европе, чем в России. Наша задача — им в этом помочь. В Европе, например, артисты первые три-четыре года чистят картошку в ресторане. Офисы, поддерживающие молодых музыкантов, дают им возможность сделать музыку главной работой, в том числе за счет гастролей за рубежом.
— Когда вы запускали Rush, вы как-то определяли для себя, в чем состоит «русскость» артистов, которым вы помогаете? Только в месте прописки?
В. Б.: Мы поддерживаем проекты, лидеры которых граждане России и музыка которых будет звучать достаточно актуально для международного слушателя. Мы верим в то, что музыка — это универсальный язык.
Мы, кстати, много говорили о текстах песен на русском языке. Скажем, какие шансы имеет за границей русский хип-хоп? Там же главное — слова, а музыкальных прорывов крайне мало. Но в то же время группа Shortparis, которую мы поддерживали в прошлом сезоне, поет по-русски, и это не смущает зрителей — они стали лицами новой русской музыкальной волны. Европейская индустрия ищет уникальный звук или уникальный перформанс. Это два ключевых параметра для нас при выборе групп.
— Есть хорошие примеры на мировом рынке, когда в тренде оказываются вещи с очень сильным национальным началом, тот же k-pop, например, или украинская группа Kazka. Но большинство артистов Rush, которые уже были представлены в Европе, демонстрировали звук, лишенный «национального» характера. Это оригинальная музыка, но она могла родиться где угодно.
Т. М.: Среди наших экспертов есть очень серьезные иностранные продюсеры и кураторы фестивалей. Их в нашем жюри становится все больше. Мы прислушиваемся к их мнению. И вот после голосования в первых двух этапах нашей инициативы мы поняли, что у российских и западных экспертов очень разные взгляды. Скажем, на тувинскую группу «Хартыга» российские эксперты реагировали скептически и утопили ее во время финального голосования. А западные профессионалы были в восторге. Мы были готовы взять их в наш пул, но там было очень много базовой работы, нужно было делать фотосессии, вести странички в соцсетях, загружать музыку в стриминговые сервисы. И в итоге они не попали в Rush в прошлом году. Но если они придут к нам в следующем году, возможно, мы их поддержим.
Борис Барабанов
