Одна из самых трагических судеб в русской поэзии нашего века. Василия Филиппова называли "коллективным бессознательным "второй культуры"", имея в виду неофициальную советскую поэзию и её "звёзд" - Елену Шварц, Виктора Кривулина, Алексея Парщикова... Стихи Василия Филиппова поражают точностью, "озаряющими вспышками" и невероятной внутренней силой. Они всегда современны и подходят любому времени, однако большую часть жизни поэт провел в психиатрической лечебнице. Это грустно. Это тяжело. Но вместе с тем любопытно - полвека и больше тому назад в той же лечебнице бывал и другой великий русский поэт Даниил Хармс.
Василий Анатольевич Филиппов (1953 - 2013)
Люблю осенний лес
Под музыку Джорджа Харрисона из "Тройного альбома".
Вот сойка, словно дух осени, скачет по ветке,
Покажет в полете нижнее оперение – белую сорочку – и скроется в лесу.
Ни души. Только лужи.
Или солнце ударит в зрачок,
И остатки дождя висят на концах еловых ветвей.
Нравится мне и Щучье озеро с грустным видом на воду,
Когда с девушкой сидишь на сосновой скамейке,
Вынимает из волос сосновые шишки.
Но больше мне нравится идти за ней по осеннему лесу,
Наступая на листья
Прорезиненным сапогом.
Словно на привязи, взгляд прикасается к пяткам,
К шапочке волос в освещении гладком.
Свет из-под ног.
Земля оделась в кожу листьев,
Какой-нибудь зверек
Из норки не свистнет.
Мы останавливаемся перед муравейником в человеческий рост.
Грудой там свалены маленькие животные.
Мы рисуем руками осенний воздух,
Рисуем корзинку в руке.
А невдалеке
Дышат на земле легкие-листья.
Лес осенью вовсе не грустный.
Из уст листьев вырывается пар дыханья.
Здесь легко потерять человеческое сознанье.
Картины детства возникают в хрупких ветках.
На них не хватает белок.
Мы пробуем вино осени в пустынном погребе леса.
Стоят бутылки-деревья.
Впечатления сжались до листа с зазубренными краями,
Внутри тельца бушует шуршанье.
Овал лица с прической, бьющейся в истерике по лесу.
Зрачок изображает негритянку-поэтессу.
На складочку возле губ нападает птица разговора.
И время торопится: "Скоро ты увидишь лесную сестру".
Мы так далеки друг от друга в этом блужданьи,
Словно две статуи, поставленные в разных концах сада.
Ресницы мои оплели твои ноги плющом винограда.
Мы замечаем каждое дрожащее письмо-листик.
В осеннем лесу только земля
Шуршит листьями об уши.
Девушка наклоняется и срывает серушку.
Огромные дачи вырастают из отогнутого века,
Которые забыли о присутствии человека.
Девушка-льдинка тает под моими ногтями.
Стала прозрачной бело-грязная кожа березы.
Осенний лес делает нам наркозы
Ветвями-шприцами.
Засыпаем в лесу в обнимку с прической и лукошком
До новой весны.
