Насколько сложно порой бывает общаться с пожилыми людьми. Характер многих к старости меняется почти до неузнаваемости: появляется ворчливость, обидчивость, подозрительность, болтливость (или напротив — замкнутость и озлобленность), неряшливость, упрямство, забывчивость, беспомощность. А ведь очень часто пожилым больным не хватает лишь элементарного общения, внимания и участия. У большинства есть дети, внуки, правнуки, но родственникам, как правило, не нужны «выжившие из ума» старики, и от них стараются избавиться всеми правдами и неправдами. Да, пожилые люди бывают порой невыносимы до такой степени, что хочется нагрубить в ответ, накричать, но приходится себя сдерживать. И стоит взять себя в руки и успокоиться, как появляется жалость к этим никому не нужным людям, ведь ещё не известно, доживёшь ли ты сам до такого возраста. А если и доживёшь, то совсем не факт, что будешь находиться в лучшем состоянии, чем они сейчас…
На днях в отделение поступила одна интересная бабулька. 82 года. Бодренькая, шустрая, но ужасно вредная, противная, приставучая и скандальная. Вдова генерала, Героя Советского Союза. Кричала, переполошила всё отделение, требовала безукоризненного подчинения, уважения к «жене героя», настаивала, чтобы весь медицинский персонал выстроился перед ней «по стойке смирно», чтобы лечащий врач и медсестра заходили к ней в палату как минимум раз в полчаса. Всех на уши поставила. Вначале разозлила меня ужасно так, что чуть не послал её подальше открытым текстом. Но очень быстро бабулька адаптировалась, обвыклась и даже, чувствуется, вошла во вкус и стала получать удовольствие от пребывания в госпитале. Я назначил ей лечение — всё, что только можно придумать, лишь бы её занять, лишь бы не маялась от безделья и поменьше трепала нервы остальным больным и медицинскому персоналу. И массаж ей, и физиолечение, и ультрафиолет, и электрофорез, и магнитотерапия, и лечебной физкультурой с ней инструктор занимается. Теперь бабулька довольна. Даже чересчур. Думаю, я даже перестарался немного — теперь появилась противоположная проблема: теперь её очень сложно будет выписать домой.
Бабушка всё никак не может запомнить моего имени. Часто вместо «Ефим Сергеевич» называет меня «Иосиф Сергеевич». Стоило вчера зайти в палату, как бабулька сразу обрушилась на меня радостной оптимистичной тирадой: «Ой, доктор, вот у меня к Вам накопились следующие вопросы», и всучила мне листочек, на котором скрупулёзно, последовательно, один под одним красовались штук двадцать пронумерованных пунктов с её замечаниями и пожеланиями. Тут и «уши чешутся», и «строители громко на улице работают», и «медсестра со мной однажды грубо поговорила», и «телевизор плохо показывает» и т.д. и т.п. Больше всего меня, конечно, насмешили её чешущиеся уши. Положение осложнялось ещё и тем, что бабулька плохо видит, по этому мне пришлось самому зачитывать вслух все её пожелания и терпеливо выслушивать пространные комментарии по каждому из пунктов. Кое-как завершив всю эту процедуру, я вежливо пообещал во всём разобраться и всё исправить. Бабушка очень этому обрадовалась. Я собрался уже выходить из палаты, а она не отпускает, так жалостливо и проникновенно просит: «Ой, миленький Иосиф Сергеевич, ну не покидайте меня! Я так на вас рассчитываю!». Кошмар, до чего безбашенная, бесконвойная бабка! А недавно поймала меня в коридоре: «Вы знаете, Иосиф Сергеевич, я тут у вас в госпитале получила раны!!!». Мимо как раз проходил начмед, услышал бабкины стенания и ласково спросил: «Раны получили? Стреляли в Вас, да?». Бабка эту иронию пропустила мимо ушей. Впоследствии выяснилось, что она косынкой немного натёрла себе плечо — такие вот «раны».
На днях эта весёлая бабушка, собираясь зайти в туалет, обнаружила, что дверь заперта. Возмущению старушки не было предела! Она встала посреди больничного коридора и всем проходящим мимо с негодованием сообщала: «Вы представляете?! Там
Одним словом, очень своеобразная женщина. Весёлые моим коллегам дежурства предстоят в эти выходные.
Ваш Ефим Сергеевич
