Сталинизм, т. е. поклонение фигуре И. В. Сталина (или, по крайней мере, не полное его отвержение), достаточно распространен в сегодняшней России. Уж явно больше, чем ленинизм.
Противники Сталина, желающие, чтобы его имя было навсегда проклято, как проклято имя Гитлера, тоже, конечно, имеются. В 2010 г. председатель Совета по правам человека проф. Федотов даже выдвинул широкую программу десталинизации, которая должна была охватить все сферы общественной жизни – сверху донизу.
Потом начинание как-то увяло, но вот что важно: десталинизаторы считают само собой разумеющимся, что их задача – искоренять пережитки сталинизма в умах, а что такое сталинизм, всем и так понятно, чего тут объяснять.
А поскольку десталинизаторы, как правило, принадлежат к старшему поколению, познакомившемуся со сталинизмом еще во времена СССР, то и своей борьбой они целят именно в ветхий сталинизм.
Этот традиционный сталинизм основан на речи вождя «О задачах хозяйственников», произнесенной 4 февраля 1931 г. на Первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности. Именно оттуда знаменитая цитата: «Хотите ли, чтобы наше социалистическое отечество было побито и чтобы оно утеряло свою независимость? Но если этого не хотите, вы должны в кратчайший срок ликвидировать его отсталость… Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».
То есть отставание грозит гибелью государства, большая война не за горами (о чем еще в Версале говорил нимало не сталинист маршал Фош – «Это не мир, это перемирие на двадцать лет»), и поэтому надо успеть любой ценой
Эти слова «любой ценой» и составляют суть ветхого сталинизма. Никакого изобилия, вкусной и здоровой пищи и прочих золотых груш на вербе он не обещал, да и не дал – что и сами ветхие сталинисты признают, — зато он дал рекордные цифры выплавки чугуна и стали, каковые цифры предопределили победу в войне. Да, лес рубят, щепки летят, но raison d’État вообще вещь довольно жесткая, и за величие государства приходится платить. Порой очень высокой ценой.
Т. е. ветхие сталинисты даже и не отрицают обвинения, предъявляемые Сталину (по крайней мере, не все обвинения отрицают), но указывают, что вождь действовал в условиях крайней необходимости. «По-другому тогда было нельзя, время было такое».
Конечно, эта концепция уязвима. Можно привести случаи (например, искоренение религии и истребление духовенства), когда цену платили непонятно за что. Связь посадки попов, мулл и шаманов с грядущей войной неочевидна. Впрочем, в этих случаях прибегают к теории «социальной профилактики» – когда суровый час борьбы настанет, было бы уже поздно арестовывать, приходилось загодя.
Все это, конечно, мало вяжется с либеральной философией права, но будем справедливы: ветхий сталинизм не слишком сильно погрешает против исторических фактов, он предлагает свою, реабилитирующую Сталина интерпретацию этих фактов.
В фильме «Иван Грозный» царь произносит перед митрополитом Филиппом форменную защитительную речь, суть которой – «А что же мне еще было делать?». Впоследствии прием был повторен в фильме «Блокада» по роману А. Б. Чаковского, где осенью 1941 г. в Кремль к Сталину является друг его молодости, после чего повторяется беседа царя со святителем. Оборонительный характер такого сталинизма очевиден.
В сущности, ветхий сталинизм – не сталинизм даже (мало там про общество нового типа etc.), а скорее просто этатизм. Возможно, в крайней форме. Сталин предстает кем-то вроде кардинала Ришелье, при котором жизнь во Франции была тоже не масло сливочное. Но la grandeur de la France все искупает
В этом смысле десталинизаторы борются против этатизма как такового, поскольку тот во главу угла ставит raison d’État, а «все во имя человека» – это как-то в стороне.
Действительно, на этатизме свет клином не сошелся, есть и другие концепции, так что отчего же не побороться. Но в пылу борьбы десталинизаторы не примечают, что среди сталинистов явилось племя младое, незнакомое, на фоне которых ветхие сталинисты смотрятся образцом корректности и рассудительности.
Особенность творческого метода новых в том, что они полностью отринули былую оборонительность. Вместо признания, что да, лес рубили – щепки летели, но великая цель все покрывала, новые сталинисты вообще отрицают наличие щепок. Сажали только за дело: убийц, грабителей, изменников и бандитов. Крестьяне благоденствовали, с тех пор, как Сталин в колхозы им путь проторил и указал, рабочий класс благоденствовал не менее, науки, искусства и ремесла процветали, и только при сталинских диадохах все пошло вкривь и вкось.
В принципе, это не ново. Сталинский гламурный официоз изображал именно такие картины. Знатные иностранцы типа Бернарда Шоу, посетившего СССР в 1931 г. и сообщившего, что никогда в жизни он так хорошо не питался, тоже изображали жизнь при Сталине совершенным парадизом. Причем иностранные гости вообще не медитировали на тему «иначе нас сомнут», рассматривая сталинское изобилие вне всякого догонятельного и военно-промышленного контекста.
Но после смерти Сталина даже люди, искренно чтившие вождя, рассудили, что «Невероятное растрогать не способно, // Пусть правда выглядит правдоподобно» – и совсем уже неистово паточные картины сталинского СССР были помещены в запасники. Появился ветхий сталинизм, ведущий арьергардные бои.
Но время идет неумолимо, и нынешние неофиты восстанавливают эти картины в качестве подлинной правды.
Появлению новых сталинистов способствовало многое.
Крайняя увлеченность повторным разоблачением Сталина в конце 80-х, начале 90-х годов, вызвавшая обратную реакцию. Если Евтушенко против колхозов, то я за. Тем более, что многие видные десталинизаторы не пользуются особой народной любовью.
Крушение перестроечной веры в светлое капиталистическое будущее – если про благостность рыночных реформ нам наврали, наверное и про тов. Сталина тоже.
Исчезновение прежней иерархии знания в сочетании с развитием социальных сетей, в которых каждый является специалистом по всем явлениям природы и общественной жизни. Если Ю. Л. Латынина имеет глубоко специфические познания в ракетном деле, физике, религии, истории etc., то почему темные люди не вправе иметь столь же специфические представления о сталинском СССР. Историческое знание на глазах отмирает, ничего доказывать уже не надо – и последствия соответствующие.
Можно разоблачать неправду чрезмерного этатизма – здесь хотя бы есть какие-то точки соприкосновения, но темный муж, на голубом глазу заявляющий: «Никакого дождя не было», является полностью герметическим субъектом.
Сталинизм из разряда рационального (или даже псевдорационального) видения проблемы перешел в разряд религиозного учения, а спорить с дыромоляем бесполезно.
Автор: Максим Соколов
