Исполнитель роли Павла Корчагина в легендарной картине "Как закалалась сталь" вспоминает ушедшего мастера.
2 мая ушел из жизни выдающийся советский режиссер Николай Мащенко. "Вечерняя Москва" обратилась к актеру Владимиру Конкину с просьбой вспомнить работу с мастером в картине "Как закалялась сталь".
- С прискорбием узнал о смерти замечательного человека и выдающегося кинорежиссера Николая Павловича Мащенко, - поделился с "ВМ" Владимир Конкин. - Несмотря на то, что сейчас мы отдельные страны - Россия и Украина, этот человек сделал огромное дело для нашей общей культуры. В каждом художнике есть свои изъяны, есть свои достоинства, есть стремления к хорошему, и иногда это хорошее обстоятельствами уродуется, ломается. Но в чем сила Николая Павловича? В том, что это был человек энергичный, волевой, целеустремленный и все то, что другого человека могло бы сломать, превратить в муку, в костные остатки, Мащенко закаляло. Он всю жизнь был борец и поэтому все его картины настоящие - в частности, фильм, который стал краеугольным в творчестве Николая Павловича, 6–серийная телевизионная картина «Как закалялась сталь». Кстати, в этом году, в ноябрьские праздники будет 40 лет этому фильму. И то, что сегодняшние люди помнят этот фильм, это не только моя заслуга как дебютанта, но это великая заслуга Николая Павловича Мащенко, потому что он не скрывал на съемочной площадке, что делал роль, как он понимал, современного Христа. И вот эта задача постоянно стояла передо мной и можете представить как, мягко скажем, непросто, да и порой непонятно, было. Потому что сценарий был написан Аловым и Наумовым, а Мащенко все переписывал. Я понял через некоторое время, что не надо текст учить, это бессмысленно. Выучу один текст, который имеет отношение к сценарию, но он не будет иметь отношение к тому, что начнет снимать Николай Павлович. В сценарий он вставлял письма Николая Островского. И фильм получился. Кто-то считал его плакатом, но это совершенно неверная оценка, потому что фильм – исповедь. Единственный фильм в ту пору, в котором показано, как чинуши, бритоголовые и прочие заняли свои сытые прекрасные места и человек, прикованный к постели, говорит Жухраю: «Что же это сволочей так много развелось».
Картина могла не выйти к 7 ноября 1973 года. Если бы не один человек из ЦК партии, его фамилия Смирнов, который случайно посмотрел отрывки из фильма «Как закалялась сталь» на «Останкино» и вступился за него. А на картину уже поставили крест, она была слишком смелой. И вот этот Смирнов спас картину, сказал: «Немедленно в эфир». Он затем посмотрел всю картину, а это почти восемь часов. И Мащенко внутренне ликовал, это была не только его личная победа.
Если уж на то пошло, меня Мащенко родил как артиста кино. Ведь начал сниматься в роли Корчагина Бурляев. Что такое снять через полтора месяца съемок исполнителя, которого знает весь Советский Союз, снимавшего у Тарковского? Вы можете себе представить смелость режиссера? Но ему нужно было совершенно другое лицо, другие глаза, другая степень человеческой неиспорченности. Он делал икону.
Я таких режиссеров как Мащенко за 40 лет последующих, не встретил ни разу, кто бы меня отстаивал, кардинально менял картину. Такого не бывает в практике. В моей лично был один раз. И поэтому я низко кланяюсь памяти Мащенко. Я люблю этого человека. Я не могу его не любить. Он мой отец в кинематографе, многому смог меня научить. Это был художник, который натягивал свои нервы на целлулоид, на кинематограф, потому что иначе бы пленка не приносила такого качества. Поэтому без его нервов, без его крови, эмоций фильм не был бы так многолик и многокрасочен. В данном случае я имею в виду все его творчество.
