Первым в набат ударил Музей истории ГУЛАГа. Выясняя судьбу одного из узников ГУЛАГа, специалисты музея получили ответ из управления МВД по Магаданской области, согласно которому учетная карточка заключенного уничтожена на основании некоего секретного межведомственного приказа. Директор музея Роман Романов обратился к главе Совета по правам человека Михаилу Федотову с просьбой разобраться в ситуации.
Ситуацию, правда, нельзя назвать однозначной. Содержание приказа непосвященным неизвестно: документ имеет гриф «для служебного пользования». Скорее всего, про учетные карточки заключенных в нем вообще ничего не говорится, предполагает Романов. Он обращает внимание на то, что приказ распространяется на множество ведомств, большинство из которых не имеет к теме репрессий даже отдаленного отношения. В этот круг входят, например, МЧС, ФСКН, ФТС и Государственная фельдъегерская служба. Пока директор музея склоняется к той версии, что ссылка магаданцев на приказ некорректна, что это «региональная интерпретация». Проще говоря — самоуправство. «В других регионах те же карточки хранятся, и никто их не собирается уничтожать, — отмечает Романов. — У нас нет там проблем с получением информации того же периода и той же темы: нам предоставляют либо сами карточки, либо выписки из них».
Остатки одного из гулаговских лагерей в Магаданской области. Фото: siroccoverland.com
Тем не менее нельзя полностью исключать и того, что магаданская полиция действует в соответствии с общероссийскими правилами — быть может, просто несколько опережая коллег в следовании новым нормам. По словам директора Музея истории ГУЛАГа, цель его обращения к Федотову — это в первую очередь «выяснить, что это за приказ». А дальше уже могут быть «разные стратегии». Впрочем, даже если уничтожение архивных материалов ограничивается одной Магаданской областью, ущерб уже нанесен огромный. Севвостлаг, Северо-Восточный исправительно-трудовой лагерь, — один из самых больших и самых страшных островов «архипелага ГУЛАГ». Одновременно здесь содержалось до 200 тысяч заключенных.
Существует мнение, что потеря карточек «на местах» не так страшна, поскольку содержащаяся в них информация дублирована в центральных, московских архивах. Но Романов не столь оптимистичен: «Если бы нам сказали: бумажный носитель уничтожен, обращайтесь в центральный архив — может быть, мы не были бы так обеспокоены. Но нам сказали, что информации уже нет. Всё — карточка уничтожена». Для справки: карточки заводились на тех, кто покинул ГУЛАГ живыми (для мертвых предусмотрена иная форма учета). На карточках указывались фамилия, имя и отчество заключенного, статья УК, по которой он был осужден, год и место рождения, места заключения и дата освобождения. Личные дела при этом уничтожались. То есть уничтожение еще и карточек равнозначно полному стиранию информации о том, что человек находился в системе ГУЛАГа.
Известный историк, сотрудник общества «Мемориал» Никита Петров видит в происходящем общую тенденцию: «Ведомства, прикрываясь благом общества, правом граждан на честное имя, на забвение, уничтожают действительно очень важные исторические документы. Государство как бы говорит: это дело нас, государства, и данного конкретного человека, а вы, общество, здесь ни при чем. Но, поскольку репрессии совершались от имени государства, эти материалы не могут быть частным делом гражданина. Это должно быть достоянием гласности. Хуже всего, что такие решения готовятся и принимаются всегда келейно. Никто никогда не советуется с архивной общественностью».
