"Двадцать второго июня,
Ровно в четыре часа,
Киев бомбили, нам объявили,
Что началася война"
Ровно 75 лет назад случилось то, о чём поётся в этой песне.
Фёдор Проходский, редактор 1001.ru
75 лет назад нацистская Германия напала на Советский Союз. Это был самый черный день в нашей истории.
Нынешним молодым поколениям, привыкшим видеть в телевизоре «гибридные войны», «точечные удары» и «ограниченные операции», даже трудно себе представить масштаб событий того дня. Армия вторжения насчитывала пять с половиной миллионов человек, более 4 тысяч танков, почти 5 тысяч самолетов и немногим менее 50 тысяч орудий и минометов. Советские войска уступали в живой силе немцам в два раза, имели они и меньше артиллерии. Формально у нас было численное преимущество в танках и самолетах. Но это были старые танки и самолеты. А самое главное, что значительная часть этой техники была уничтожена – в основном с воздуха – в первые же часы войны. Только самолетов за один день боев СССР потерял более 1200. Они даже не смогли взлететь. Это была катастрофа.
Всегда, когда вспоминают начало войны, поднимают вопрос о том, что Советский Союз оказался к ней не готов. Гитлер застал Сталина врасплох. Это не совсем так. Ощущение надвигавшейся войны у советского руководства было, были в мае-июне даже предприняты кое-какие подготовительные действия по повышению боеготовности войск. Но они были явно недостаточные. В частности, на запад были переброшены более двух десятков дивизий. Но что такое эти два десятка против более 100 немецких дивизий только первого эшелона! Стратегическое развертывание наших частей не было завершено, они были укомплектованы лишь на 60% от нормативов военного времени. Поэтому оборона была прорвана почти по всему фронту, и уже в первый день гитлеровцы продвинулись на десятки километров.
Знаменитая директива номер 1 начальнику Генштаба Жукову и наркому обороны Тимошенко была подписана Сталиным лишь вечером 21 июня. Основываясь на показаниях немецкого перебежчика, она гласила: «Нападение может начаться с провокационных действий. Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников». Пока документ из Генштаба передавали по округам по имевшимся на то время каналам связи, ушло четыре часа. В войсках узнали о ней за три часа до наступления немцев.
Критически важным в первые месяцы войны оказалось то, что командный состав Красной армии был подорван массовыми репрессиями: более 75% командиров и политработников служили на своих должностях менее года, а их предшественники были расстреляны или оправлены в ГУЛАГ. Немцы это знали, готовясь к войне. Как писал еще в мае 1941 года в своем дневнике начальник генштаба сухопутных сил Германии генерал-полковник Гальдер, "русский офицерский корпус исключительно плох. Он производит худшее впечатление, чем в 1933 г. России потребуется 20 лет, пока она достигнет прежней высоты".
Вина за это лежит исключительно на Сталине. Именно он виноват в том, что в 1941 году страна оказалась на грани полной катастрофы, именно на нем вина за сотни тысяч людских потерь в первые недели войны. Почему-то считается, что победителей не судят, что одержанная ценой неимоверных усилий и колоссальных жертв всего народа Победа как бы «списала» те преступные просчеты и сознательные действия Сталина и его окружения, которые объективно привели именно к подрыву военного потенциала СССР накануне войны.
В этом вопросе давно пора поставить точку: Сталин не «выиграл войну», как любят повторять его адепты, ее выиграл ценой почти 30-миллионных потерь советский народ. Сталин ее чуть не проиграл, допустив ряд стратегических просчетов и расстреляв большую часть профессионально подготовленного командного и офицерского состава. Сам вождь оказался настолько шокирован масштабами катастрофы, что не нашел в себе сил ни обратиться к народу, ни даже показаться перед своим ближним кругом. Это кажется и теперь немыслимым, но 22 июня к народу обратился нарком иностранных дел Вячеслав Молотов, а не руководитель партии и страны.
Выступление вождя состоялось лишь 3 июля. Неужели все это время он ждал, что ему удастся договориться с Гитлером о каком-то мире ценой территориальных уступок? К сожалению, далеко не все архивные документы той поры опубликованы. А если бы были, то уверен, что Сталин был бы изобличен как человек, который действовал в отношении своей страны мягко говоря, не самым лучшим образом. Кстати, сам он за куда меньшие просчеты, «несанкционированные» отступления и «проявленное малодушие» своих военачальников и командиров приказывал расстреливать.
Георгий Бовт
