1. Что такое ВДОХновенье?
Сама идея путешествий мне кажется странной, но, признаться, не такой уж праздной.
Как вы поняли, меня свозили в небольшое путешествие. Для кларнета довольно длинное – в Звенигород. Из неприятных ощущений – поломанная Трость и подскакивание на колдобинах в машине. А так – мне понравилось.
В первый раз я играл на открытом воздухе, а не в помещении. Кажется, что воздуха намного больше, поэтому играть чуть сложнее. Да и звук рассеивается по всей округе. Было непривычно прохладно, но удивительно светло. Не могу сказать, чтобы свет в игре помогал, но вдохновения это добавляло.
Вдохновенье – это новое слово, которое я выучил. Понятно, что это от слова ВДОХ. У нас как – чем глубже вдох, тем больше вдохновение. Тем увереннее и красивее получается звук, даже если играешь тихо. Дело не в крике, дело в качестве звука. Качество легче всего проверить следующим образом: надо потянуть целую ноту. Вот тут все станет ясно. Если она напоминает тарахтенье трактора, идущего по валдайским дорогам (это я от Чудака набрался), значит плохи дела.
2. Мой лексикон расширяется
В Звенигороде меня таскали в Рюкзачке Кларнетиста, о котором я рассказывал в прошлый раз. Моими спутниками оказались:
Ноты (Юрий Савалов, конечно, и Хрестоматия);
Смазка (а на самом деле крем «Елена» на вазелиновой основе, на котором написано: устраняет неприятные ощущения в различных участках тела. И действительно: никаких неприятных ощущений в своих пробковых соединениях я не испытывал. Говорят, что лучшая смазка это бараний жир, но на худой конец можно использовать гигиеническую губную помаду. Чудак, правда, предпочитает банку крема «Елена», купленную, помнится, в аптеке перед очередным субботним концертом);
Пю Питер. Очень важный господин. Это и из его имени понятно. Мне, конечно, кажется, что он должен называться Питер Пю, ведь имя должно идти сначала, а потом все остальное, но он настаивает, что он именно Пю Пит(е)р. Он очень гордится тем, что за одну минуту он может полностью сложиться, чтобы спокойно уместиться в Рюкзачок Кларнетиста.
Трости. Одна была no-name, а другая – настоящий Vandoren #2. По дороге они все время ссорились из-за того, кто будет играть. Чудак предпочитает no-name. То ли потому, что бережет Vandoren, то ли потому, что ему та больше нравится. В общем, всю дорогу я выслушивал их женское бурчанье. Кстати сказать, Чудак все-таки играл на no-name, и это ей обошлось дорого. Так возле звенигородского скита она и похоронена. Теперь Vandoren #2 грустит в одиночестве, хотя играют только на ней.
Белый платок. Это мой спаситель. От большого и частого ВДОХновения я весь потею изнутри, и меня надо обязательно протирать. Причем протереть надо изнутри, а даже в разборном виде мои конечности достаточно длинные, так что приходится прибегать к различным ухищрениям. Например, к белому платку привязывается небольшой грузик, чтобы протащить всю поверхность Платка по моим внутренностям.
В общем, компания была очень милая. Так мы и доехали до Звенигорода и ждали, когда же наступит наш черед. Пока Чудак осматривал монастырь и общался с отцом Кириллом, который пытался узнать, как можно легче всего выучить фразовые глаголы в английском языке, пока отец Кирилл бегал по своим покоям вокруг компьютера, чтобы воткнуть PCI (так кажется), пока он объяснял, что не любит пользоваться пиратскими программами, поэтому у него нет «Соло на клавиатуре», хотя первые сорок упражнений он прошел, пока он предлагал свою помощь Чудаку в наставлении на путь истинный, уффф... мы парились в рюкзаке.
Перечитал и вздрогнул. Фразовые глаголы, компьютеры, PCI… Из моих уст все это так же странно, как и из уст отца Кирилла. Понабрался же я от Чудака за это время. Пожалуй, больше, чем Чудак научился играть.
И только когда мы добрались до Скита и увидели нечто, напоминающее сцену, вот тогда мы и выбрались на свет.
Выглядело это примерно так:
Да, смотрю я на эту фотографию и не могу удержаться. Щеки так надувать нельзя, губы должны быть плотно и плоско сжаты. А руки? Сразу видно, что Чудак напрягается и зажимается. А при такой зажатости о каком звуке может идти речь? Локти должны быть свободны, а не прижаты к туловищу, как будто он готовится к самообороне. Я уж не говорю про пальцы. Видел бы Евгений Иванович...
Да, большое видится на расстоянии, это точно. Кстати, слышится тоже.
Самым неожиданным были, конечно, аплодисменты. Нет, никого, конечно, не было, кроме обычных зрителей и слушателей. Но время от времени раздавались странные аплодисменты. Издалека можно было подумать, что после каждой вещи Чудак аплодирует сам себе, нещадно хлопая себя то по рукам, то по ногам. Потом оказалось, что это просто были комары. Тоже специфика игры на свежем воздухе.
Видимо, в одном из таких прихлопов и скончалась трость no-name, переломившись пополам. Жалко ее, с ней хорошо было играть, даже несмотря на то, что она была жуть как тщеславна.
И вроде бы ничего особенного в путешествии не произошло: ну играл Чудак чуть хуже обычного, ну воздуха было больше, но вспоминаю я это путешествие как что-то особенное и, если совсем честно, втайне мечтаю, что Чудак будет брать меня с собой чаще.
Софья Костюк
