Продолжение. Начало здесь и здесь
"Волшебный кларнет"
Клара украла у Карла кларнет...
8. Кларнет Кларнетыч
Меня называют Кларнетыч. Ну скажите, разве я похож на Кларнетыча? Впрочем, в руках Чудака я небось еще и не на то похож.
Последний раз, когда мы играли в гостях, кто-то осторожно спросил:
"Скажите, а кларнет может издавать нежный и мягкий звук?"
Так всегда. Если не нравится звук, значит кларнет виноват.
Чудак упивается "легато". Ему кажется, что венгерская песенка из трех нот не хуже, чем колыбельная песня Брамса. Он настолько озабочен своим легато, что в экстазе забывает перебирать пальцами и искренне удивляется: а почему это самое легато внезапно прекращается?
Иногда на Чудака что-то находит. Причем это иногда всегда случается на уроке. Он вдруг зажимается, и я в прямом смысле задыхаюсь, хриплю и выгляжу просто безобразно. Я осознаю всю свою беспомощность и свое уродство. Я опять его за это укусил. На этот раз до крови, я даже чуть-чуть испугался.
Потом мы пошли в гости, и там он вдруг разжался, и мы играли два часа подряд. Сегодня я слышал, как он с гордостью жаловался, что у него болит большой палец правой руки. Немудрено. Как только у него стала получаться малая октава, он решил переиграть все ноты, какие у него только были. А на самом деле - которые он знает. Упоенно играет первую октаву да малую, а как доходит до второй, так не моргнув глазом, такт и пропускает. Ладно, пусть дитя тешится. Только бы играл.
9. Как я играл на фортепиано
Ну это совсем другое дело. Мы с Чудаком переиграли весь репертуар Кларнетной хрестоматии для первого класса ("до" второй октавы). Учитель остался доволен, я еще больше, потому что наконец-то мне дали высказаться, пусть на уровне первого класса.
Сегодня мы выписывали кренделя. Втроем. Чудак пытался освоить вторую октаву. Звук получался то очень высокий, то очень писклявый, поэтому мы решили проконсультироваться с Пианино. Да вот незадача - как сыграть ноту на пианино, если руки Чудака заняты моими клапанами (чтобы взять ноту "до" надо задействовать девять пальцев Чудака)?
Что делать, мне пришлось играть на пианино. Сначала Чудак педалировал ноту "до", тут же пытаясь взять "ре" (до на фортепиано - это ре на кларнете). Ясное дело: пока у нас получалось нормальное "ре", "до" замолкало даже с педалью.
Потом Чудак приспособился нажимать педаль, брать свое "ре", а я ухитрялся попасть раструбом на пианинное "до". Пианино было от этого не в восторге, а мне было так забавно, что я периодически отвлекался от своих обязанностей (ну и положеньице - скажу я вам), и у Чудака ничегошеньки не получалось, ибо я начинал хохотать, выпуская воздух через клапаны несмотря на пальцы Чудака.
Так мы забавлялись втроем, пока нас не стало четверо. Наконец-то Чудак позвал на помощь, и мы настроились как нужно. Вторая октава пошла что надо.
Для роздыху мы вчетвером начали играть Аллегретто из седьмой симфонии Бетховена. И тут подал голос еще один член нашего музыкального сообщества. Пианино с восьмого этажа откликнулось и начало подбирать тему аллегретто. У него ничего не получилось, и оно начало играть Листа.
В общем, мы повеселились на славу. Я хочу еще.
10. Вирусы в воздухе
Теперь каждую неделю мы даем концерт. Сначала мы разминаемся с Чудаком, а потом приходит Пианист, и мы сыгрываемся вместе. Репертуар чудака состоит из шести произведений, поэтому после проигрывания всех их по пять раз, хочется разнообразия. И тогда Пианист и Чудак меняются местами: я оказываюсь в зубах Пианиста, а отличный Zimmerman стонет под пальцами моего Чудака. Тут трудно сказать, кто кого превосходит, но есть что-то в воздухе, что заражает.
Теперь Чудак пропадает днями и берет меня только по утрам. При этом произносит какое-то магическое слово "работа", которое почему-то приводит в священный трепет всех окружающих, но не меня. Какое мне дело до его работы? Я скучаю.
Ваш Amati Kraslice
