В России провели специальную перепись осужденных. Она состоялась в декабре 2022 года, но результаты только-только стали известны. А выводы по ним еще предстоит сделать ученым. Перепись позволит понять — кто те люди, которые сидят за решеткой, и куда двигаться государству и обществу в процессе гуманизации.
Об этом беседа обозревателя «МК» и члена СПЧ с профессором кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета МГУ им. Ломоносова Вячеславом СЕЛИВЕРСТОВЫМ.
ИЗ ДОСЬЕ "МК"
Вячеслав Селиверстов более сорока лет занимается научными проблемами исполнения уголовных наказаний. Организовывал научно-исследовательскую работу во ВНИИ МВД России и НИИ ФСИН России. Проводил все последние переписи осужденных (1999, 2009, 2022 годы). Является научным руководителем Научно-образовательного центра «Проблемы уголовно-исполнительного права» имени Ткачевского.
— Вячеслав Иванович, зачем понадобилась перепись?
— Специальные переписи осужденных проводятся регулярно. Они имеют почти столетнюю историю. Первая перепись была проведена в конце 1926 года одновременно с Всесоюзной переписью населения. Ее инициатором и научным руководителем был известный советский ученый-пенитенциарист, профессор кафедры уголовного права 1-го Московского университета Евсей Ширвиндт (между прочим, родной дядя замечательного актера Александра Ширвиндта. — Прим. авт.). Он возглавлял в тот период Главное управление местами заключения РСФСР (сейчас это ФСИН России) и Государственный институт по изучению преступности и личности преступника (сейчас это Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ). По результатам первой переписи был издан коллективный труд «Современная преступность в РСФСР».
Затем был сорокалетний перерыв. К проведению переписей вернулись в семидесятые годы прошлого века. С 1970 по 2009 год было проведено еще 7 переписей осужденных, в декабре 2022 года с учетом первой переписи состоялась девятая перепись. Мне довелось участвовать в организации проведения и обобщении результатов переписей 1999 и 2009 годов, аналогичную роль выполнил и в переписи 2022 года.
Перепись — это чисто научно-исследовательское мероприятие. Оно позволяет получить углубленную характеристику личности осужденных и информацию о процессах, происходящих при исполнении уголовных наказаний. Важно использовать ее при принятии решений по изменению политики, законодательства и практики государства.
— Сколько людей было задействовано в переписи и кто они — сотрудники ФСИН, ученые, волонтеры или кто-то еще?
— Поясню. Перепись — это не анкетирование осужденных. Данные вносятся из приговоров судов, личных дел осужденных, учетов и других документов. Только по трем позициям было рекомендовано при отсутствии данных опросить осужденных, в том числе о наличии трудностей в бытовом и трудовом устройстве после освобождения.
Сотрудники исправительных учреждений заносили данные в разработанную компьютерную программу. Для обобщения полученных результатов было образовано двадцать авторских коллективов, которые включали в себя ведущих ученых главных вузов страны. Подготовка к переписи, ее проведение, обобщение результатов заняли около трех лет. Это очень тяжелая, но важная работа. Поэтому от лица пенитенциарной науки следует выразить огромную благодарность руководству и сотрудникам ФСИН России, особенно их научно-исследовательских институтов, а также ученым образовательных организаций за проведение столь значимого исследования личности осужденных.
— Тотальная ли была перепись?
— Нет, не все осужденные были охвачены переписью. Общее правило заключалось в том, что заносились данные на каждого пятого мужчину и каждую вторую женщину. Но в перепись попали все несовершеннолетние осужденные, осужденные к пожизненному лишению свободы и осужденные, отбывающие лишение свободы в тюрьмах. Результаты переписи даны в обобщенном виде, в процентах, ни одного упоминания о конкретном осужденном в материалах нет, так что закон о персональных данных не нарушен.
— Что изменилось в российских тюрьмах по сравнению с предыдущей переписью?
— За последние двадцать лет численность осужденных, отбывающих наказание в местах лишения свободы, более чем в три раза сократилась. Изменилось уголовное законодательство, существенно гуманизирована судебная практика. Суды стали значительно меньше приговаривать к лишению свободы за преступления небольшой тяжести и за преступления, совершенные впервые. Поэтому перепись 2022 года зафиксировала преобладание доли осужденных за тяжкие и особо тяжкие преступления, среди мужчин она составила 81,5%, среди женщин — 82,0%. Увеличилась доля ранее судимых, у женщин она составила 30, 2%, у мужчин — 52,3%.
— Правда ли, что многие попадают за решетку, не имея полного среднего образования?
— Зафиксировано, что среди осужденных мужчин имеют от полного среднего до высшего образования 76,7%, а среди женщин — 75,6%. Наиболее высокий уровень среднего и высшего образования у осужденных за должностные преступления (93,9%), из них 73,8% имеют высшее образование. Низкий — у осужденных за насильственные преступления против личности (69,1%), среди них имеют высшее образование 6,6%. Среди несовершеннолетних осужденных пропорции, конечно, иные, так как они еще только получают это образование.
Показательно то, что среди даже такой категории, как осужденные к пожизненному лишению свободы, доля имеющих от полного среднего до высшего образования составляет 74,8%, а если проследить в динамике, то доля пожизненников с высшим образованием с 1999 года выросла почти в три раза, с 2,2% до 6,3%. Причем эта тенденция находится в полном соответствии с повышением уровня образования населения в России, зафиксированном в переписи населения РФ 2021 года. Объяснение тому, почему образование не удерживает от совершения преступлений, следует искать в качестве самого образования: в последние десятилетия оно стало рассматриваться как услуга, оказываемая населению. Из образования постепенно был удален воспитательный компонент.
— Прошедшая в 2009 году перепись показала, что мужчины реже дожидаются женщин из мест лишения свободы. А как сейчас? Стало ли больше свадеб за решеткой?
— Да, женщинам стоит насторожиться. Большинство осужденных мужчин (68,2%) и женщин (69,6%) в местах лишения свободы не состояло в зарегистрированном браке. Из числа тех, кто состоял в браке, он распался у 28,6% осужденных мужчин и у 37,2% осужденных женщин. Кроме того, перепись зафиксировала, что осужденные мужчины во время отбывания лишения свободы почти в два раза чаще вступают в брак, чем женщины. Не исчезли в России женщины, вступающие в зарегистрированный брак с приговоренными к пожизненному лишению свободы (1,8%).
— Сильно ли рвутся социальные связи?
— Да, это очень болезненная проблема. Специальные переписи 1999 и 2009 годов фиксировали увеличение доли осужденных, потерявших ранее или теряющих во время отбывания наказания социальные связи с семьей и другим социально-позитивным окружением. К сожалению, в специальной переписи 2022 года показатели поддержания социальных связей (расторжение браков, проведение свиданий, получение посылок, передач, денежных переводов, занятость общественно полезным трудом и т.п.) свидетельствуют о развитии данного негативного явления. Конечно, на это влияет общемировая тенденция глобализации, в результате чего люди, даже близкие родственники, испытывают все меньшую потребность в личном общении. Зачастую оно заменяется общением через Интернет и мобильную связь. Заключенные не исключение. Перепись зафиксировала снижение доли осужденных, пользовавшихся длительными и краткосрочными свиданиями, но зато более чем четырехкратное увеличение интенсивности легальных телефонных переговоров осужденных.
Проявления десоциализации личности осужденного опасно тем, что из мест лишения свободы освобождаются лица, не интегрированные в общество, потерявшие семью, работу, профессиональные навыки. Поэтому принятие 10 февраля 2023 года Федерального закона «О пробации в Российской Федерации» является вполне необходимой мерой.
— Многие ли, по итогам переписи, нуждаются в пробации, в мерах социальной поддержки? У всех есть на свободе жилье и возможность трудоустройства?
— Сведения об отсутствии жилья у осужденных разнятся в зависимости от их категории. Так, среди осужденных за насильственные преступления против личности не имеют жилья 6,3%, а среди осужденных за преступления в сфере экономической деятельности — 5,0%. Если же оценить вопрос ожидания трудностей в трудоустройстве после освобождения в гендерном аспекте, то не ожидают встретить трудностей 60,9% женщин и 61,0% мужчин. Остальные либо ожидают такие трудности, либо затруднились с ответом. Данные цифры могут со временем изменяться в ту или иную сторону, но не столь значительно. Поэтому можно констатировать, что наблюдаемое в последнее время внимание государства на оказание содействия бывшим осужденным в трудовом, бытовом и ином социальном обустройстве вполне обоснованно. Для реализации федерального закона о пробации имеется достаточное поле деятельности, главное, чтобы были выделены достаточные организационно-штатные и материальные ресурсы.
— Какой главный вывод вы как идеолог переписи можете сделать по ее итогам? Куда нам двигаться в смысле гуманизации?
— Главный вывод: меняется состав осужденных, отбывающих наказание в местах лишения свободы. С одной стороны, возрастает доля осужденных за тяжкие и особо тяжкие преступления, с другой — качественно меняется характеристика осужденных. К лицам, ранее традиционно находящимся в местах лишения свободы за убийства, изнасилования, кражи и грабежи, добавились осужденные за распространение наркотиков. Возросла доля осужденных за должностные, в том числе коррупционные преступления. На эти изменения должны реагировать законодатель и правоприменительные органы в процессе проведения реформы уголовно-исполнительной системы, реформы, проводимой настойчиво и последовательно, но ни в коем случае не радикально. Лозунг «разрушить все до основания, а затем…» хорош для революционной песни, но не для конкретных дел.
Что же можно предложить?
Во-первых, следует продолжить селекцию осужденных на стадии осуждения к лишению свободы. Появившееся в последнее время уголовное наказание в виде принудительных работ себя неплохо зарекомендовало (оно также стало предметом переписи 2022 года). Необходимо совершенствовать уголовное законодательство с целью расширения возможности его применения судами вместо лишения свободы (соответствующий законопроект подготовлен в Правительстве РФ).
Во-вторых, как нам представляется, было бы оптимальным ввести для некоторых категорий осужденных отбывание наказания в отдельных колониях.
Так, следовало бы отделить от основной массы «тюремного населения» осужденных за должностные преступления и преступления в сфере экономической деятельности (предпринимательская преступность). Никто не предлагает сделать для них «пионерские лагеря» с льготными условиями, ограничения и режим должны быть одинаковыми с другими исправительными учреждениями. Отдельное отбывание наказания должно предупредить практику сращивания общеуголовной и «беловоротничковой» (экономической) преступности, когда на выходе из мест лишения свободы создаются преступные организации с достаточным капиталом и уголовными методами решения проблем.
По этим же основаниям отдельно могли бы отбывать наказание осужденные за террористические преступления, особенно идеологи, пропагандисты и агитаторы терроризма.
В-третьих, необходимо уже сейчас искать новые стимулы для поощрения правопослушного поведения осужденных. Дело в том, что имеющий место разрыв социальных связей осужденных и их имущественное расслоение ставят под угрозу закрепленную в законе так называемую прогрессивную систему отбывания лишения свободы. В ее основе лежит оценка поведения осужденных с целью увеличения или уменьшения предоставления количества свиданий, получения посылок и передач, суммы расходования денежных средств для приобретения продуктов питания и предметов первой необходимости в магазинах исправительных учреждений. А если к заключенному не приезжают на свидания, не посылают посылки и не приносят передачи, а также у заключенного нет или недостаточно денег для похода в магазин, то у него не будет и заинтересованности в изменении своего поведения. Остается только один стимул — условно-досрочное освобождение, но оно может быть только в отдаленной перспективе, а коррекция поведения осужденного необходима с самого начала срока наказания.
В-четвертых, следует совершенствовать нормы законодательства, устанавливающие гарантии реализации осужденными своих прав и законных интересов. Из арсенала средств защиты прав человека исключена возможность обращения в Европейский суд по правам человека. Поэтому надо усиливать национальные средства. Например, предусмотреть в Уголовно-исполнительном кодексе РФ возможность беседы с осужденным наедине не только федеральному омбудсмену по правам человека, но и уполномоченным по правам ребенка и по правам предпринимателей, сотрудникам прокуратуры, а также иным должностным лицам, осуществляющим контроль за законностью исполнения наказания. Таких предложений достаточно много, они выработаны наукой уголовно-исполнительного права и обоснованы результатами прошедшей 9-й специальной переписи осужденных.
Ева Меркачёва
