Самый загадочный советский писатель, самый загадочный советский роман. Это, по мнению многих, — про Владимира Богомолова и его знаменитую сагу о сотрудниках военной контрразведки «В августе сорок четвертого» («Момент истины»). Вот уже на протяжении полувека идут споры о том, служил ли сам автор в СМЕРШе, имелись ли у персонажей его произведения реальные прообразы. Корреспонденту «МК» удалось узнать, с кого, вполне вероятно, был списан один из главных богомоловских героев.
Сейчас наблюдается всплеск интереса к роману Богомолова, работу над которым он закончил 50 лет назад. Причиной тому — очередная, третья по счету, попытка экранизации этой уникальной книги. Сериал по ее мотивам показали на одном из телеканалов.
Среди центральных действующих лиц «Момента истины» — капитан Павел Алехин, руководитель оперативно-разыскной группы Управления контрразведки фронта, занимающейся поиском опаснейшей разведывательной команды «Неман», которую забросили в наш тыл гитлеровцы. Оценка высокого уровня профессионализма этого сотрудника СМЕРШа в романе дается от лица его сослуживца, старшего лейтенанта Таманцева: «…Поглядывал я… на Пашу и не мог мысленно ему не аплодировать. В такие минуты особенно ощущаешь, что ты перед ним мальчишка, щенок, и не более…» «Ты их раскрыл!.. Пашуня, ты даже не соображаешь, какой ты гений!»
Владимиру Богомолову не раз задавали вопросы, кто послужил прообразом Алехина и других героев книги, какова судьба этих людей. Однако конкретных пояснений на сей счет писатель так и не дал. Он заявил, например, что «буквального прототипа в романе быть не может, ибо образы в процессе творческой работы меняются». То есть можно сделать вывод, что персонажи, действующие в «Моменте истины», — результат усреднения, типизации, их можно считать собирательными.
Но через некоторое время после выхода романа журнал «Наш современник» напечатал статью, которая была посвящена этому произведению. Ее автор упомянул услышанную в разговоре с Богомоловым информацию о судьбах тех, кто стал прообразом главных действующих лиц «Момента истины». Среди прочего сказано, что смершевец, прототип Алехина, погиб в декабре 1944 года в Польше при задержании вражеских агентов.
К слову сказать, судя по опубликованным позднее материалам из рабочих тетрадей Богомолова, первоначально — обдумывая будущий роман в 1950-е гг., Владимир Осипович планировал с Алехиным «расправиться». «Для создания напряжения и ощущения опасности Таманцева должны в лесу (в самом начале) обстрелять, — записал он. — С той же целью Алехина, очевидно, в последней главке, необходимо убить». Однако от такого замысла писатель потом отказался и даже «пролонгировал» жизнь своему главному герою, объявив — словами старлея Таманцева, что ранение капитана, полученное при задержании вражеских агентов, не опасно для жизни.
«Володька, друг!»
Автору этих строк пришло сообщение: есть информация о человеке, который, вполне возможно, послужил прообразом важнейшего действующего лица в «Моменте истины». Скоро после этого состоялась наша встреча с «источником».
— Я близкий друг семьи, глава которой во время войны служил в армейской контрразведке СМЕРШ, — пояснил мой собеседник, ветеран органов безопасности, назвавшийся Виктором. — По рассказам вдовы ветерана, он был в дружеских отношениях с Владимиром Богомоловым, они часто проводили время вместе, разговаривали. Эти встречи относятся к 1950-м годам, то есть к тому периоду, когда писатель уже начал собирать материалы для будущего «Момента истины». Воспоминания родных, а также некоторые документы, которые удалось найти, позволяют сделать предположение, что эпизоды из военной и довоенной биографии этого участника Великой Отечественной — бывшего офицера-контрразведчика Александра Конураева — были использованы Богомоловым при создании образа главного героя романа — капитана Алехина.
Как рассказывала вдова Конураева, Мария Константиновна, их семья с конца 1930-х и вплоть до конца 1960-х жила в Алексеевском студенческом городке. Это был комплекс двухэтажных бараков для учащихся вузов, построенных в 1928 году на Ярославском шоссе, в районе бывшего села Алексеевское — напротив нынешней ВДНХ. Впоследствии кварталы убогих домов снесли, на месте них возвели гостиницу «Космос», а также несколько многоэтажных жилых корпусов.
В старых бумагах, хранящихся в семье, можно найти тот прежний адрес: 6-й проезд Алексеевского студгородка, корпус 5, комната 30. По воспоминаниям Марии Константиновны, на левой стороне 6-го проезда стояли 4 двухэтажных здания — студенческие общежития, а на правой стороне еще 4 таких двухэтажки, они предназначались для аспирантов и семейных. Позднее там селили также «посторонних» — например, сотрудников оргкомитета создававшейся неподалеку Всесоюзной сельскохозяйственной выставки (именно из их числа был Александр Конураев).
В начале 1950-х в студгородке появился бывший фронтовик и будущий писатель Владимир Богомолов — тогда он поступил учиться в МГУ на специальность «Русская литература» и носил фамилию матери — Богомолец.
Возможно, два отставных офицера познакомились и сблизились не только «из-за войны», которую прошли оба, но и на почве общих профессиональных интересов: Конураев был дипломированным журналистом, Богомолов после возвращения в столицу тоже планировал сотрудничать с периодическими изданиями. Как бы то ни было, они в тот период часто встречались.
Мария Константиновна Конураева не стала скрывать, что у этих встреч имелся и еще один повод: оба ветерана не пренебрегали спиртным. «Они с Богомоловым не раз сидели у нас в комнате и выпивали. Муж, помнится, под настроение ему говорил: «Володька, ты мне больше, чем друг!..» Порой «заседания» затягивались. Но у Володеньки здоровье было не очень крепкое, так что он лишь дня два выдерживал, а моего Сашеньки и на неделю могло хватить…»
Вполне вероятно, что во время таких застолий Конураев рассказывал Богомолову об отдельных эпизодах из своей жизни — в том числе про службу в СМЕРШе, делился некоторыми профессиональными секретами. Конечно, эти сведения разглашать не полагалось, но водка развязывала язык. А Владимир Осипович, который в то время уже вынашивал замысел своего будущего приключенческого романа о работе контрразведчиков, запоминал услышанное.
Уроки «рисования» и «фильтрации»
— Перейдем к конкретике. Какие параллели можно провести между реально существовавшим офицером ОКР СМЕРШ Александром Конураевым и героем романа «В августе сорок четвертого» смершевцем Павлом Алехиным?
— Самая очевидная, но не самая убедительная параллель — они оба в одинаковом звании: капитан. Теперь обратимся к анкетным данным. В опубликованных позднее записях из рабочих тетрадей Богомолова про персонаж Алехина упомянуто, что он уроженец Поволжья, 1914 или 1909 года рождения. Конураев родился в 1907-м, провел детство и юность в поволжской деревне Сокол на Нижегородчине. Похоже?
Следующий момент — сугубо профессиональный. Вспомним уникальные по своей драматургии страницы романа «Момент истины», где показано, как Алехин во время проверки документов «прокачивает» руководителя диверсантов. «...Временное удостоверение… номер… конфигурация… Шрифты текста… Елатомцев Алексей Павлович… Глаза с прищуром! Быстрее! Кошевой?.. Глаза карие, бородавка… на левой щеке… Игнатов Василий?.. Брюнет!.. Мищенко?!! Южнорусский говор… кривоватые, как у кавалеристов, ноги… глаза с прищуром… Словесный портрет… пожалуй… Неужели Мищенко?!» Очень точное описание того напряженного мыслительного процесса, с которым должен уметь справляться контрразведчик, работая «на фильтре» — то есть при проверке людей.
Мне тоже доводилось заниматься подобными вещами — ведь много лет прослужил оперативником в органах безопасности. Поэтому компетентно заявляю: это непростая наука. К проведению фильтрационных мероприятий всегда привлекались наиболее опытные, специально подготовленные офицеры.
Для работы «на фильтре» — с гражданскими лицами, с вышедшими из окружения военными — необходима отличная память (требуется держать в уме десятки, а то и сотни ориентировок со словесными портретами, не имея, из соображений секретности, их под рукой в качестве шпаргалки). Кроме того, нужно еще умение по определенным признакам выявлять среди множества людей тех, кто вызывает подозрение, грамотно задавать им простые на первый взгляд вопросы и искать противоречия в ответах. А найдя такие противоречия, ухитриться разрушить легенду, индивидуально подготовленную профессионалами вражеской разведки. Также очень желательно владеть азами психологии и актерского мастерства.
Задача кропотливая, трудоемкая, требующая большого умственного напряжения. Оперативник должен тратить на опрос каждого человека при фильтрации буквально 3–4 минуты. За это время необходимо его «прокачать» и сделать вывод, представляет ли данный гражданин или гражданка интерес для дальнейшей разработки.
Судя по сохранившимся документам, Конураев такими навыками владел великолепно, на его счету немало выявленных при фильтрации немецких пособников и даже засланных врагом агентов.
В «Моменте истины» показана технология составления словесного портрета. Для сотрудников контрразведки имелась специальная методичка на сей счет. Без сомнения, Александр Конураев отлично умел «рисовать» словесные портреты. Вполне допустимо, что он при общении с Богомоловым мог поделиться таким искусством опытного смершевца. Хотя, возможно, и сам Владимир Осипович во время прошлой своей службы имел доступ к упомянутой брошюре и изучал по ней методику составления словесного портрета.
Между двумя сотрудниками СМЕРШа — реальным и литературным — есть сходство в частностях биографий. Судя по тексту романа, Алехин контрразведчиком стал, будучи призван в армию в начале Великой Отечественной. А до того, окончив сельскохозяйственный вуз, увлеченно занимался селекцией — выводил новые сорта зерновых культур. Близкую по смыслу ситуацию видим в случае с Конураевым. Он из крестьянской семьи, перед войной участвовал в развертывании работы ВСХВ — являлся редактором выставочной газеты. По воспоминаниям жены, Александр Алексеевич буквально целыми днями пропадал на Всесоюзной сельскохозяйственной — встречался с передовиками–колхозниками, привозившими свои рекордные достижения для экспонирования, интересовался у них, как добились таких результатов? А потом собранную информацию публиковал в газете. «Он, даже находясь дома, все время мысленно был на работе». Этот сугубо штатский человек пошел в армию практически сразу после нападения гитлеровцев на СССР. В документах начало его службы датируется 26 июня 1941 года. Причем Конураева — видимо, как активиста, члена партии — сразу же направили в контрразведывательные органы. Сохранился заполненный им в 1965-м листок по учету кадров, где читаем: «1941–1946 гг. Опер. уполномоченный и начальник оперативной группы контрразведки СМЕРШ».
Был еще один весьма примечательный штрих в биографиях реально существовавшего оперативника и героя приключенческого романа.
Мария Константиновна Конураева рассказывала, что их сын Женя, родившийся в 1934-м, застудился и страдал ревматизмом. Это очень беспокоило, заставляло переживать отца. Александр Алексеевич даже в письмах с фронта не забывал интересоваться здоровьем ребенка.
Вспомним теперь главку из романа. «62. Капитан Алехин». В разгар операции по поимке диверсантов руководитель разыскной группы получил письмо от сотрудницы своей селекционной лаборатории, где среди прочего упомянуто, что «Настенька, четырехлетняя дочка Алехиных, заболела ревматизмом и мучается ножками по сей день». Такое известие взволновало оперативника: «При мысли о дочери остро клешнило сердце». Потом ему даже в самых опасных ситуациях навязчиво вспоминалась «вычитанная где-то еще до войны фраза: «Ревматизм лижет суставы и кусает сердце».
Можно привести еще «географическое» пересечение военных биографий контрразведчика Александра Конураева и фигурирующего в романе Павла Алехина. Александр Алексеевич служил в Отделе контрразведки 49-й армии. Я внимательно проследил ее боевой путь. К концу июля 1944-го части этой армии в ходе Белостокской операции вышли на линию Гродно — Свислочь. Если посмотреть на карту, видно, что в тылу 49-й, километрах в двадцати на северо-восток от Свислочи, находится Шиловичский лес. Тот самый, в районе которого происходят многие события романа Богомолова и наступает его апофеоз — великолепно написанный эпизод с задержанием группой Алехина вражеских диверсантов.
— Еще какие-то «следы» Конураева можно найти в «Моменте истины»?
— Отдельный разговор об использовавшихся сотрудниками СМЕРШа формулировках при составлении оперативных документов. Таких цитирований в романе Богомолова очень много. А эксперты, штудировавшие текст этого произведения, пришли к выводу: «Публикуемые в материале документы, за исключением элементов привязки (фамилии и воинские звания участников событий, время и места действия, порядковые номера частей), текстуально идентичны подлинным соответствующим документам».
Весьма вероятно, что именно Конураев рассказывал на сей счет Владимиру Осиповичу какие-то подробности при их встречах. Можно предположить, что он, выполняя просьбу Богомолова, даже написал по памяти для его будущего романа «болванки» донесений, рапортов, сводок — именно в том виде, в каком принято было формулировать у смершевцев.
«Действовал смело, решительно»
А теперь, используя стилистику богомоловского романа, — глава «Оперативные документы». Вот сохранившиеся в архиве, в семейных анналах документальные свидетельства, которые помогут понять, каким же он был, этот вероятный прообраз капитана Алехина из романа «Момент истины».
Справка-удостоверение:
«НКО. Отдел контрразведки «СМЕРШ» 49-й армии 12 сентября 1943 г. № ок/8326. Удостоверение. Предъявитель сего ст. лейтенант Конураев Александр Алексеевич состоит на службе в Отделе контрразведки НКО «СМЕРШ» 49-й армии в должности опер. уполномоченного при 454 ОАТБ (отдельный автотранспортный батальон. — А.Д.), при себе имеет личное оружие пистолет «ТТ» №… Удостоверение действительно по 31 декабря 1943 г., что подписью и приложением печати удостоверяется. Начальник отдела контрразведки НКО «СМЕРШ» 49-й армии подполковник Российский».
Из автобиографии:
«…Отец рабочий водного транспорта (служил матросом у Каменских на Волге).
В первую империалистическую войну погиб на фронте. В семье я остался старшим, и в 12-летнем возрасте пришлось пойти работать... В затоне Дуденево, куда обратилась мать, меня взяли к себе матросы, знавшие моего отца... Сначала, с 1919 года, я чистил котлы и трубы на пароходах, потом до 1924 года включительно работал подручным котельщика.
1925 и 1926 годы жил в деревне с матерью, работал по найму у зажиточных крестьян. С января 1927 года поступил на завод №80 в гор. Дзержинск недалеко от деревни. В этом же году вступил в комсомол и принял участие в ликвидации кулачества и в организации колхоза. Был первым членом ревизионной комиссии колхоза... С 1929 года стал учиться в Рабфаке. В июле 1932 года был принят в члены партии… Учась в Рабфаке, занимался и агитационно-пропагандистской работой, даже был зав. отделом РК ВЛКСМ (агитпроп).
Однако мне хотелось стать квалифицированным специалистом. Поэтому после Рабфака поступил в Институт речного транспорта в г. Горьком на судомеханический факультет. Но после 1-го курса из института ушел — не выдержал материально (имея двоих детей). Стал работать зав. отделом городской газеты «Дзержинец». В 1935 г. по решению Горьковского крайкома приехал на учебу в Москву в Институт журналистики... В Москве до начала войны работал в газете Наркомзема СССР: сначала на строящейся выставке (ВСХВ. — А.Д.) — редактором выставочной газеты, затем во всесоюзной газете «Животноводство».
С первых дней войны меня взяли
в армейскую контрразведку, где и прослужил до мая 1946 года. Воевал неплохо (имею боевые ордена, медали), приходилось участвовать в боях и в роли комбата, и командиром отряда.
В мае 1946 г. …агитпроп ЦК направил меня в Восточную Пруссию помогать строить Калининградскую область. Там я проработал около 5 лет — на идеологическом фронте. В 1951 году мне разрешили выехать домой (семья была в Москве), и я стал работать в Комитете радиовещания редактором-рецензентом. В 1956 г. при реорганизации радиокомитета был уволен. С этого времени работаю около дома на заводе... Болею, получил инвалидность… 17.9.65.»
(«Как воспоминала жена, Мария Константиновна, после победы Александр Алексеевич, имея звание капитана, служил сперва в Берлинской оперативной группе, а затем был переведен в Кенигсберг, в местную военно-гражданскую администрацию, — уточнил Виктор. — Там же после увольнения из армии летом 1946-го он работал зав. отделом в горкоме партии, ответственным редактором одной из местных газет».)
Из наградных листов:
«В сентябре и октябре месяцах 1943 г. тов. Конураеву было дано специальное задание начальника контрразведки «СМЕРШ» армии по фильтрации лиц, вышедших из тыла противника. Выполняя это задание командования на пересыльном пункте м. Хиславичи и гор. Мстиславль, тов. Конураев проявил исключительное старание и инициативу, сумел хорошо организовать оперативные мероприятия и за короткий срок лично сам выявил 24 чел. преступного и предательского элемента. В числе этих лиц оказались три человека, которые имели задание разведки противника по сбору сведений о Красной Армии. Считаю, что тов. Конураев за указанные заслуги перед Родиной достоин правительственной награды — ордена Красной Звезды. Нач. 2-го отделения отдела контрразведки «СМЕРШ» 49-й армии капитан Мусальников».
«Во время дислокации армии на территории Польши тов. Конураев принимал активное участие в борьбе с враждебными националистическими формированиями, готовящими выступление против Красной Армии и в отдельных случаях уже проводившими террористические акты против военнослужащих Красной Армии. Лично проводил операции по изъятию этого элемента и разоблачению его преступной деятельности.
Во время наступления в 1945 г. тов. Конураев провел большую работу по выявлению и изъятию контрреволюционного элемента, осевшего на освобожденной территории. Кроме этого из числа лиц, освобожденных Красной Армией из плена и подлежащих мобилизации в Красную Армию, в процессе фильтрации этого контингента разоблачено большое количество немецкой агентуры, предателей и пособников немецких захватчиков.
Работая среди немецкого населения в Берлине, тов. Конураев выявил и изъял значительное число активных членов фашистской партии, оставшихся в тылу Советских войск для организации борьбы с Красной Армией.
В настоящее время тов. Конураев, работая над немецкими агентами, разведчиками и диверсантами, добыл ценные в оперативном отношении данные, облегчающие борьбу с агентурой противника.
Тов. Конураев достоин награждения орденом Отечественной войны II степени».
«Служебная характеристика на оперуполномоченного отдела контрразведки «СМЕРШ» 64-й стрелковой Могилевской ордена Суворова дивизии 440-го стрелкового полка капитана Конураева Александра Алексеевича.
…Тов. Конураев с декабря 1944 года по настоящее время непрерывно работает в оперативных группах ОКР «СМЕРШ» армии... За время своей работы в 440-м СП в должности оперативного уполномоченного полка показал себя дисциплинированным. Свои обязанности выполнял добросовестно. Агентурно-оперативную работу освоил хорошо. Может работать самостоятельно.
Достаточно развит. Повседневно работает над повышением своих чекистских знаний, работает с большим желанием. В боевой обстановке работал хорошо, действовал смело и решительно. Морально устойчив, идеологически выдержан.
Выводы: Занимаемой должности вполне соответствует, учитывая его способности и грамотность … можно выдвинуть на самостоятельную работу, на должность старшего оперуполномоченного аппарата дивизии.
Начальник ОКР «СМЕРШ» 54-й стр. Могилевской орд. Суворова дивизии капитан Алексаньян 16 июня 1945 г.»
* * *
— В дальнейшем жизнь Александра Конураева сложилась непросто, — рассказал Виктор. — Этот активный, бескомпромиссный человек не смог примириться с тем, что началось в стране, в партии, когда не стало Сталина. Как вспоминали близкие, после ХХ съезда КПСС, на котором был осужден культ личности, он даже демонстративно отказался платить партвзносы. Немудрено, что ершистого Конураева уволили из Радиокомитета. Ему пришлось устраиваться на завод «Калибр», в тамошнюю многотиражку.
Журналиста и бывшего смершевца не стало в 1971-м — за несколько лет до публикации романа «Момент истины». Так что не довелось Александру Алексеевичу узнать свои черты в образе капитана Алехина.
Александр Добровольский
