Группа «Чайф» начала гастрольный тур по России, посвященный 20-летию альбома «Шекогали». Сегодня коллектив выступит в Санкт-Петербурге, а через две недели состоится концерт в Москве. В перерыве между репетициями лидер «Чайфа» Владимир Шахрин ответил на вопросы «Известий».
— Что нового у группы «Чайф»?
— Мы записали пять новых песен, это практически половина нового альбома, который готовим к выходу. Вторую половину будем писать зимой. Готова песня «В полбутылке октября» — подарок Жене Федорову на день 25-летия группы Tequilajazzz, лидером которой он является. В основе трека — эстрадная мелодия в стиле 1960-х.
— Недавно группа была с концертом в деревне Малый Турыш. Почему вы решили поехать в такой отдаленный уголок страны? Думаю, большинство ваших поклонников даже не знали о существовании этого места.
— Мы и сами о нем не знали. Но вот познакомились с девушкой, которая рассказала про эту татарскую деревню. В ней, оказалось, живут ее отец и бабушка. А всего — 55 человек. Деревня тихо умирала. Тогда эта девушка организовала там производство. Бабушки-дедушки стали собирать мед, грибы, делать экологически чистые продукты, которые поставляются на московский рынок. Вскоре жители сказали, что хотят песни петь: «Нам бы Дом культуры». Гузель придумала соорудить небольшой общественный центр, красивое здание, где будут выступать артисты. Там же будет библиотека, доступ в интернет, чтобы пожилым людям можно было с детьми-внуками общаться, небольшая гостиница для гостей и родственников. Но чтобы все это сделать, требовались деньги. И мы решили помочь.
— Вы выступали на месте будущего центра?
— Да, Гузель все организовала, напрягла руководство деревни, чтобы электричество дали, обеспечила доставку аппаратуры. А перед нами стояла задача привлечь зрителей. И фанаты нас не подвели. Люди покупали билеты, приобретали специальные лоты, чтобы проехать в туровом автобусе с группой «Чайф» из Екатеринбурга в Малый Турыш и обратно (это 300 км). Собрали полный автобус людей! Причем прибыл народ из Москвы, Питера, из Тюмени, Перми, Уфы. Мы получили несказанное удовольствие от концерта. Нам это напомнило конец 1970-х, самодеятельность. Кстати, требуемые деньги мы собрали, и даже чуть больше получилось.
— Неожиданная акция для столь известной группы.
— Я вообще в такие истории люблю встревать. В прошлом году в нашем родном городе Екатеринбурге один человек сделал небольшой, но правильный газон. Такой, каким он должен быть, как во Франции, в Италии. Вместе с этим энтузиастом мы придумали фонд, который называется «Город может». Привели в порядок всю территорию возле «Коляда-театра»: обновили своими силами газоны, скамейки, скверик. Объявили горожанам, что фонд готов помогать людям, которые хотят «сделать красиво» у себя во дворе, перед своим домом, магазином...
Сегодня мы готовы проконсультировать всех желающих благоустроить свою территорию: расскажем, где утвердить документацию, а если будут в фонде деньги, поможем и финансово. Важно, чтобы жители участвовали в улучшении города. Надоело, что люди, глядя в экран компьютера или смартфона, ругаются, что всё неправильно и все дураки, а что-то сделать мало кто готов.
— Группа «Чайф» существует долгие годы во многом благодаря вашему умению дружить. С Владимиром Бегуновым, старейшим участником группы, вы работаете бок о бок уже много лет.
— В 1976 году, когда я учился в 10-м классе, к нам пришел новый ученик — Бегунов. Тогда же и образовалась группа. Играет Володя до сих пор, и я считаю, что он лицо незаменимое. Фундамент коллектива закладывался именно тогда, в 1976-м, хотя днем рождения «Чайфа» мы называем 1985 год, когда впервые вышли на сцену.
В том, чтобы дружить всю жизнь, никакого подвига нет. Мы и с одноклассниками связи не теряем. Два года назад отмечали 40 лет выпуска. Я всех пригласил к себе на дачу, и приехали ко мне 28 человек. Сидели, вспоминали былое, ели, разговаривали, танцевали. Жена мне потом говорила: «Я такого вообще не видела, чтобы класс столь дружный был и одноклассники друг другу были как братья». Мы все хорошо общаемся, свои проблемы я часто решаю через одноклассников. К примеру, мне нужно шины поменять на автомобиле, я обращаюсь к однокласснику, который этим занимается. Или кого-то понадобилось устроить на лечение, звоню товарищу, который как раз главврач больницы.
— Такая же стабильность и у вас в группе. Состав «Чайфа» уже долгие годы не менялся.
— Последний раз в 1996 году гитарист Слава (Вячеслав Двинин. — «Известия») пришел, с тех пор и не менялся. Мы все в первую очередь друзья, по конкурсу никого не отбирали. В эту группу люди не шли ради наживы, мы занимаемся любимым делом и получаем до сих пор невероятное удовольствие от общения друг с другом, от гастрольной жизни и концертов. Кстати, нам в студии гораздо сложнее играть, наша стихия — концерты. Там мы как рыбы в воде.
— Вы постоянны не только в дружеских и рабочих, но и в семейных отношениях. Со своей женой вы прожили всю жизнь вместе. В чем секрет долгого семейного счастья?
— Я не ангел. Но я влюбился в девушку, и она ни разу не дала мне поводов ее разлюбить. Сегодня уровень взаимопонимания у нас фантастический. Мы уже можем, ничего друг другу не говоря, сделать одно и то же. Или, допустим, я говорю: «А давай…», а Лена продолжает и говорит именно то, что я хотел ей предложить. Это значит, что мы не просто на одной волне, но мы одну песню поем.
А что на другой стороне весов? Какое-то молодое тело? Но потом-то эйфория пройдет, и рядом будет чужой человек. Ты уже больше полпути проехал на этом поезде, а она зашла на соседней остановке. Как сказал мне очень известный музыкант, который уже раз пять женился: «Знаешь, Вова, каждая следующая чуть-чуть похуже, чем предыдущая». Наверное, постоянство в любви у меня заложено генетически. Мой дедушка, мой отец так прожили. И эта семейная история для меня важна.
— Вернемся в прошлое. Когда вы служили в армии, там тоже занимались музыкой?
— Я месяцев 7–8 служил в погранвойсках на Дальнем Востоке. И был счастлив. Потом к нам приехал ансамбль песни и пляски. Они выступили, а наш командир заставы говорит: «Слушайте, не приезжайте больше, жратву на вас только переводить, у нас тут уже есть организатор досуга, рядовой Шахрин — он и стенгазеты, и вечера всякие устраивает, и песни поет. Нам достаточно». И буквально через две недели пришел приказ перевести меня в Хабаровск в ансамбль песни и пляски. Честно говоря, я плакал. Домой письма писал, что герой-пограничник, служу на заставе, а тут… В армии дедовщина и унижения всякие начинаются от безделья. А на пограничной заставе унизить молодого бойца невозможно, потому что ты завтра с ним пойдешь в наряд с оружием, и вас три человека всего.
В ансамбле песни и пляски мы выступали с концертами, и на всех заставах округа были по нескольку раз. Да, армия была с музыкой. Кстати, мы ведь и в армии с Володей Бегуновым встретились. Его перевели в эскадрилью в Хабаровск. У нас казармы были на втором этаже, а эскадрилья располагалась на третьем.
— Ваши концерты проходили и в Чечне во время боевых действий. Но «Чайф» и война — для многих понятия несовместимые.
— Я для себя очень четко разделяю понятия «армия» и «война». Когда в этом году поднялись музыканты против присутствия армии на фестивале «Нашествие», я был на стороне тех, кто сказал: «А нас это не смущает». Это же наша армия, не оккупационная. Это мальчишки от 20 до 35 лет, для которых фестиваль — событие. А у тех ребят, которые не знают, что такое армия, есть возможность пообщаться с военными. Если хотят, конечно. Насильно к солдатам в городок никто зрителей не загонял, он располагался в стороне, со сцены его и видно-то не было. Когда наша группа выступала на «Нашествии», мы ходили к ребятам и видели, как счастливы эти пацаны-солдаты. К ним девчонки приходят, парни им рассказывают, какая у них техника, как выжить в лесу, если заблудился... А война — это совсем другая история. Сильная армия как раз часто и предотвращает войны.
— Человечество вообще может жить без войны?
— Мне кажется, нет, потому что человек — хищник и мы плохо слышим друг друга. И у гражданских людей частенько возникают споры даже на бытовом уровне. Водители на проезжей части иногда чуть не стреляют друг в друга. Инстинкты, которые пробуждают к военным действиям, те же самые.
— У вашего друга Бориса Гребенщикова в одной из песен есть фраза: «Рок-н-ролл мертв». Согласны с ним?
— «Ноги» этой фразы растут из песни британской рок-группы Jethro Tull: «Слишком стар для рок-н ролла, слишком молод, чтобы умереть». Ничего не вижу в этой параллели особенного, цитата — это нормально. Рок-н-ролл перестал быть революционной музыкой, взрывающей умы, он стал классическим стилем. Рок-музыка не избежала судьбы других музыкальных жанров. Когда Ференц Лист начинал играть, это была революция, подобная панку. Зрители сходили с ума, ведь никто так не играл.
Потом появился джаз, который вышел из негритянских кварталов. Дико сексуальный, раскрепощенный стиль. Все подумали: «Ни фига себе, какие чувства может вызывать музыка». А сейчас джаз — это тоже академизм. Я думаю, с роком происходит нечто подобное. А если говорить о какой-то протестной составляющей, то изначально это ведь был в первую очередь протест молодежи против старшего послевоенного чопорного поколения британцев: «Мы не хотим быть такими, как вы, застегнутыми на все пуговицы».
У нас же социальный протест заключался в том, что мы хотели читать любые книги, слушать любые радиостанции, иметь возможность купить билет и поехать посмотреть мир... Сегодня у меня все это есть. Против чего протестовать? Сейчас говорят: «Дайте нам свободу». А в чем вы испытываете несвободу? Что вам надо? Хотя буза — это понятно. Против мэра, против президента протестовать — это как бы круто, я сам бы пошел лет в 14 лет. Толпой друг за друга — весело, азартно. Это всё заложено в подростке. Но когда взрослые люди таким настроем пользуются… И не стоит говорить, будто ребята, протестуя, идут за своим будущим, за пенсией, например. Их это все совершенно не интересует. Это буза ради бузы: может, какую ментовскую машину удастся перевернуть, может, дадут дубинкой, а может, и не дадут...
— А что в музыке приходит на смену року по части протестной составляющей? Рэп-баттлы?
— Первые популярные рэп-исполнители за рубежом появились в конце 1970-х годов. И только сейчас у нас поймали этот тренд. То, что я вижу, в основном чудовищно. Биты для рэпа все взяты из интернета, я и сам знаю, где их найти, — просто клепают на компьютере. Музыкантов на сцене нет. На самом деле играет магнитофон, как бы его ни маскировали под диджейский пульт. Выступающие просто ставят запись и сверху читают. Я считаю, что в основном это графоманство. Много лишних слов — то, что можно сказать в трех строчках, объясняют в 130.
По большому счету, XXI век не дал нам нового искусства. В конце XIX и начале XX века в поэзии и в живописи был невероятный всплеск, было много новаторского, появился кинематограф. В XXI веке мы пережевываем все, придуманное раньше, и при помощи современных технологий понемножку это «подкрашиваем».
— Закат культуры?
— Может, еще стрельнет... Бывает же, что долго копится, потом бабах — и появляется. Я, честно говоря, очень жду, должен же XXI век в искусстве нам что-то новое преподнести.
Марина Суранова
