Сиквел «Неадекватных людей» — перелицовку сюжета набоковской «Лолиты» — фанаты первого фильма ждали 10 лет. Теперь у продолжения сразу две премьеры: выход в широкий прокат и участие в конкурсе фестиваля «Окно в Европу» в Выборге. Там «Известия» побеседовали с режиссером о превратностях профессии и синефильских вкусах.
— Сюжет новых «Неадекватных людей» слегка напоминает «Жить своей жизнью» Жан-Люка Годара.
— Я не смотрел. Кстати, давно, когда я работал в Лондоне, мои соседи там были из Швейцарии, и вот их соседом на родине был как раз Годар. Можете себе представить? Жить рядом с Годаром!
— А еще есть в «Неадекватных» что-то от Вуди Аллена, его ситуаций и диалогов.
— Если и Вуди Аллен, то максимум ранний, периода «Энни Холл». Там у него сцены не связаны друг с другом, сюжеты не пересекаются. Двухмерное пространство. Я-то считаю, в моем фильме больше заимствований от [Кристофера] Нолана. Особенно из «Престижа». Лучшей его картины и самой недооцененной.
— Вы таймлайны запутывали на этапе монтажа? Наверное, миллион версий было. И два миллиона — финала.
— Все так думают. Нет, финала было два, а вся структура повествования была уже в сценарии, мы сняли слово в слово. Честно говоря, когда мы всё это писали, я боялся, что не срастется, что будет ничего не понятно. А потом мне монтажеры стали приносить результаты, и оказалось, что всё прекрасно. Единственное, у нас получилось четыре часа, сократили до двух с небольшим. Пришлось убрать все самые смешные сцены, чтобы остались только те, которые ведут повествование. Нам Илья Найшуллер очень помог с монтажом, спасибо ему.
— В прокат выходят сразу два сиквела ваших хитов: «Гуляй, Вася!» и «Неадекватные люди». Как так получилось?
— Ну что я могу сказать? Я нищий человек, надежд на реанимацию моей творческой жизни не осталось, я скатился на самое дно, как Микки Рурк. Или Стивен Сигал, который отрастил себе вот такое брюхо и вымолвил: «Не выпустить ли мне «Нико-10»?» Я так же рассуждал. Решил заработать. Снял параллельно оба фильма, причем «Гуляй, Вася!» почти весь делали на Бали.
— Может, я что-то пропустил, но последние ваши фильмы вроде были вполне успешны?
— Ну не так, как «Холоп»! Шучу. Есть что-то апокалиптичное в том, чтобы выходить в прокат в момент, когда никто вообще не ходит в кино.
— Почему вы были уверены, что сиквелы смогут заработать?
— Я знал, что в счет моих прошлых заслуг мне заплатят за работу. А раньше этого часто не происходило. Это было предпринимательство чистой воды: если мои фильмы выстреливали, я хотя бы немного зарабатывал. Потому что всегда трудился за проценты.
— Да, у вас же трейдмарк — делать за дешево и окупаться в любом случае.
— Правильно. Но я не просто так настроен пессимистично, поверьте.
— В «Неадекватных людях 2» есть большая линия с гастарбайтерами. Кажется, этот образ вам близок по самоощущению?
— Я же сам был гастарбайтером в Лондоне, жил там на птичьих правах, знаю, что это такое. В России я с гастарбайтерами не сталкивался, но, мне кажется, это не так принципиально. Это же вопрос класса, а не привязанности к какой-либо стране. Узбеки, арабы, боснийцы или албанцы — какая разница? У меня об этом и в фильме говорится. Я просто заложил в сценарий каких-то условных жителей менее благополучных регионов или стран, которые приезжают работать в очень жестких условиях, но именно в их жизни почему-то больше искренности, добра, уюта, чем у элиты, которые не понимают, откуда им деньги валятся.
— Вы рассказывали, что как раз со стороны русской диаспоры вы добра в Лондоне не встретили.
— Никаких правил тут нет. В каком-то случае тебе помогут, в каком-то нет. Персонаж в фильме помог героине. У меня в Лондоне был момент, когда я две недели питался молоком и булками из супермаркета. Денег не было ни на что. Просить у родителей было стыдно. Я стучался в каждую дверь и честно говорил: у меня нет разрешения на работу, но я готов на любой заработок. Дайте мне возможность хоть что-то сделать! Я мыл машины, мыл посуду, убирался в ресторанах, готовил кофе и еду. В результате стал шеф-поваром. Ресторан назывался «Мэдиссонс». У меня было четверо подчиненных, они нарезали еду, а я только украшал. Почти как Гордон Рамзи (британский шеф-повар. — «Известия»).
— Странно, что не вас позвали снимать сериал «Кухня».
— Позвали! Я отказался. Потому что не снимаю сериалы.
— А что могло бы вас заставить снять сериал? Кроме безденежья, конечно.
— Только хороший материал. Один раз мне предложили отличный материал, превосходный. Я в него поверил. Но мы тогда не сошлись по графику, я снял «Черную воду».
— У вас же был там конфликт с продюсерами?
— Да, потому что они решили позиционировать его как хоррор. На самом деле ситуация была такая: нужно было исправить чужую запоротую работу любой ценой, чтобы фильм не лег на полку. Меня позвали спасать проект. Был месяц подготовки и ужасная организация. Но полная свобода. В итоге получилась артхаусная драма, насмехающаяся над шаблонами хорроров.
— И она не «зашла».
— Бывает.
— Когда я смотрел «Неадекватных людей 2», то всё думал, почему Илью Любимова, звезду «Мастерской Петра Фоменко», так мало снимают. После первых «Неадекватных» он ведь стал очень известен.
— А он сам по себе. Играет в театре, живет своей жизнью. Требуется усилие, чтобы до него достучаться. Мне кажется, что режиссеры просто не хотят этих усилий прилагать, чтобы вытянуть потенциал, который содержится в Илье. Это ведь я такой упертый. Илья — очень профессиональный, абсолютно управляемый, у него великолепные фактура, внешность, голос. Он как пластилин. Если ты готов лепить из него то, что у тебя в голове, слепишь. Но если ты надеешься на актера, что он всё сделает за тебя, то Илюха тут не поможет. У него и так дел хватает. То же с Женей Цыгановым. Его часто упрекают в пассивности, дескать, не реагирует ни на что, но ведь это потому, что никто не хочет с ним работать по-настоящему.
— Как Любимов и Цыганов отреагировали на предложение делать сиквел?
— Илья и Ингрид Олеринская, в принципе, давно ждали этого момента, их уговаривать не пришлось. С Евгением другое дело. Он и первый-то фильм никогда не воспринимал как что-то серьезное. И это несмотря на то, что без него моего дебюта просто не было бы. В тот момент нам готовы были выдать какие-то жалкие $100 тыс. при условии, что в фильме будет звезда. Мы всем звездам стали кидать сценарий, и Женя Цыганов его поддержал. Я был никто, какой-то студент. Он пять раз встречался со мной и обсуждал фильм, прежде чем мы запустились. Я ему очень благодарен, у меня без него не было бы карьеры. То, как Женя выглядит, и то, что он делает, — две разные реальности. Кажется, что ему на тебя наплевать. Но внутри наоборот — он ни разу никого не подвел. Он был на всех озвучках, сценах, промо.
— Сейчас его стало очень много. Как сделать так, чтобы Цыганов в фильме не был «просто еще одним Цыгановым»?
— Очень просто — надо иметь видение всего в голове. Женя всё время задает вопросы: почему я делаю это, говорю вот то. И надо ему сразу и внятно всё объяснить. Я своей задачей видел сделать его чуть ярче, чем он обычно бывает в кадре. Мне нужен был яркий персонаж-психолог. Мы даже сначала слегка переборщили. Например, в одном из вариантов, не вошедших в фильм, была сцена, где он говорит по телефону, и на нем костюм зайца, словно он только что вернулся с садомазохистской оргии. Но потом решили, что это будет слишком жестко. А вообще его персонаж на самом деле главный в фильме, он рулит всеми героями и их линиями.
— У вас все сюжеты про настоящее, никакого ретро. Только из-за нехватки денег?
— Это одна из причин: не надо тратиться на декорации, костюмы, графику. Ну и просто пока так совпадает. Кроме того, не слишком много сюжетов про настоящее, которые способны потрясти. У меня, наверное, шока от увиденного не было с «Квадрата» Рубена Эстлунда, хотя я много всего смотрю. Но не так давно я после всех новых фильмов включил старый, раньше его никогда не видел. Это были «Танцы с волками» Кевина Костнера. Кино, которое на 10 этажей выше всего, что я видел за последние года два. Четыре часа идет, но я каждую секунду смотрел, не отрываясь, на человека в его взаимодействии с природой.
— Вы ярый западник. Почему не зовете к себе западных звезд играть?
— Потому что я нищеброд, не могу себе этого позволить.
— Есть немало артистов, которые в случае творческого интереса соглашаются играть бесплатно. Тот же Уиллем Дефо, например.
— Ну а почему у меня в фильмах так мало звезд вообще? Я набираю тех, кто действительно хочет играть, кто лоялен. Я, как буддист, хочу, чтобы всё само как-то шло. Что прилипло, то мое.
— Если бы Кевин Костнер захотел у вас сыграть, вы бы знали, что с ним делать?
— Да я до сих пор не понимаю, как он смог в «Танцах» так сыграть! Вот этот его пустой наивный взгляд, которым он озирает природу, какое-то девственное восприятие полностью передаются нам, и мы можем начать с ним путь с нуля. Чтобы понять, как несправедлива западная цивилизация и сколько правоты у индейцев, пусть даже они временами устраивают резню. Если бы Костнер вошел ко мне в кадр, я бы просто упал на колени и целовал бы ему ноги за то, что он уже успел создать.
— Я несколько раз видел вас на «Окне в Европу», и вы всё время были мрачным. Почему?
— Не знаю, может, это мое типичное состояние. Я где-то внутри очень мрачный человек, но не когда рядом друзья. Может, вы меня видели, когда рядом друзей не было. А вообще на площадке я всем говорю одно и то же, на ушко или криком, как получается: «Заткнитесь и аккумулируйте!» Надо замкнуться и набирать в себя энергию. Чтобы ее потом растрачивать на близких. Перед началом нового фильма я перестаю общаться и смотрю фильмы, думаю, слушаю. В такие моменты меня способно сделать другим человеком маленькое десятиминутное видео. Я как Билли Миллиган с его биполярным расстройством.
— Вы всё еще чувствуете себя маргиналом в нашей киноиндустрии?
— Да, но уже по другим причинам, не как раньше. Теперь — из-за политкорректности, «митушности», необходимости поздравлять друга, даже если он сделал какое-то говно. Не хочется с этим мириться.
— Вы готовы к тому, что «Неадекватные люди 2» будут называть сексистским фильмом?
— Не будут, на поверхности он очень феминистский. Хотя на самом деле это, конечно, абсолютно сексистский, шовинистский фильм. Потому что если бы героиня стояла у плиты и хорошо варила борщ, то у нее в жизни всё было бы прекрасно. Но никто об этом не догадается, для всех это будет ода феминизму
Сергей Сычев
