За тремя островами: как живут в самом засекреченном районе Москвы

азалось, в Москве давно изучен каждый закоулок, вероятность существования закрытого от посторонних глаз населенного пункта в черте города равна нулю. Но такой существует. Этот поселок, расположенный на трех островах посреди Москвы-реки, до сих пор обозначен не на всех публичных картах. Местные жители не могут спонтанно пригласить в гости друзей или вызвать к подъезду такси.

Но благодаря особому статусу этот крошечный, всего на три жилых дома поселок превратился в заповедник посреди мегаполиса. Здесь жители разводят прямо под окнами кур и гусей, выращивают овощи и фрукты. До недавнего времени они даже двери в квартиры не закрывали. Зачем, если чужие здесь все равно не ходят!

Корреспондент «МК» побывал в уникальном поселке.

Если идти вдоль одной из набережных Москвы-реки, рано или поздно путь вам преградит зеленый забор. «Особо охраняемая территория» — обозначено на информационном стенде. Вдоль этого забора обожают прогуливаться жители окрестных многоэтажек. В основном приходят, чтобы понаблюдать за работой шлюза. О том, что по ту сторону гидротехнической махины располагается секретный микрорайон, знают единицы.

— Я здесь 15 лет живу. Знаю, что на том берегу есть судоремонтный док. Про жилой поселок впервые от вас слышу, — признается женщина, выгуливающая королевского пуделя.

— Там ведь гидроэлектростанция. Как посреди промзоны могут жить люди? — недоумевает включившийся в беседу пенсионер.

И только девушка лет семнадцати признается, что знает о существовании секретного поселка.

— Там жила моя одноклассница. Попасть к ней в гости мечтал весь класс, но без пропуска туда не пускали. И вот я решила зимой пойти к ней по льду. Только перешла на тот берег, как услышала свист. В общем, меня схватили полицейские, скандал был грандиозный...

Спутниковая карта показывает на этом отрезке Москвы-реки три острова. Первый, самый большой по площади, начинается сразу за шлюзом. Собственно, и поселок изначально строился как жилой микрорайон для сотрудников, обслуживающих этот шлюз. Здесь жили (и до сих пор живут) инженеры, водолазы, операторы, следящие за работой систем.

Попадают в поселок-остров жители по одному из двух мостов. Первый, пешеходный, проходит прямо по шлюзу. Второй, автомобильный, идет по дамбе гидроэлектростанции. На картах ни один, ни второй мост не обозначен.

Путь к жилым домам, расположенным в центре первого острова, проходит через яблоневый сад и череду гаражей. Строения — всего три двухэтажных дома, в каждом из которых по 12 квартир, — появляются сразу за тополиной аллеей. За обшарпанной штукатуркой еще можно разглядеть следы былого великолепия — барельефы, фальшивые колонны. На подоконнике на первом этаже скучает бюст Ленина.

Собственно, и сам поселок будто застыл в советском прошлом. Вот к подъезду на велосипеде подъезжает мужчина. «Железного коня» он спокойно бросает на улице и уходит домой. В обычном московском дворе велосипед не оставили бы без присмотра. Но с острова его вряд ли увезут.

Любой посторонний человек в этом поселке вызывает тревогу. Вот и сейчас не успела я достать фотоаппарат, как ко мне подошла женщина.

— Вы к кому-то в гости пришли? У вас пропуск есть?

И предупреждает:

— Если вас здесь поймают охранники, придется заплатить штраф — 30 тысяч рублей. Наш поселок — режимный объект. А то, что вас вычислят, можете даже не сомневаться. У нас все друг друга знают, чужие здесь не ходят…

Около каждого дома разбиты огороды. По сути, это небольшие приусадебные участки с мангалами, беседками, качелями. Ощущение, что ты бродишь по дачному поселку. Из одного из сараев доносится квохтанье. Так и есть — в загоне вокруг кормушки суетятся сразу с десяток пернатых.

— Раньше живность была у каждого жителя поселка, — объясняет суетящийся около птичника мужчина. — И не только куры, но и свиньи, козы! В Москве вроде бы неудобно живность разводить, но наш поселок скрыт от людских глаз. Почему бы не обзавестись хозяйством?

Собеседник признается: еще пару лет назад кур держал и он. Пока всех несушек не своровали приплывшие на лодках из города «нелегалы».

— А я думала, у вас здесь не бывает краж!

— В советское время ни одного происшествия не было. Ведь у нас на острове был свой опорный пункт милиции. Мы тогда даже двери в дома не закрывали. А в 90-е годы функцию охраны передали частным фирмам. И начались инциденты. Хотя по сравнению с остальной Москвой ЧП бывают крайне редко.

Летом, говорит Владимир, переправляются на лодках или даже вплавь. Но это единичные случаи. А вот зимой «нелегалов» становится больше — переходят по льду.

— Почти всех наша охрана ловит. У нас ведь введено патрулирование местности. И видеонаблюдение. Хотя пару раз нас обчистили. А так в основном подростки в домики проникают, уединяются там для любовных утех. Могут заодно металл своровать.

Серьезных инцидентов было несколько, их обсуждали всем поселком.

— Однажды здесь избили капитана теплохода. Видимо, он не поделился выручкой с кем следует, вот к нам и переплыли бандиты на лодках, чтобы его проучить. Было это еще в 90-х. В другой раз здесь изнасиловали женщину, возвращавшуюся поздно вечером домой. Тогда маньяк по льду перешел к нам и спрятался в лесополосе. После этого охрану усилили в несколько раз.

«Грибы собираем за домом, не атакуют коммивояжеры...»

Вход и въезд в поселок-остров возможен только по пропускам. На гостей также нужно оформлять временные разрешения. Причем озаботиться этим следует заранее — как минимум за сутки.

— Проблем это особо не доставляет — только если гости нагрянут внезапно. Помню, к нам под Новый год решили родственники приехать без предупреждения. Думали у меня отметить, но их не пустили. Пришлось всю праздничную ночь хороводы на улице водить.

— А если пиццу или суши хочется заказать? — уточняю.

— Идешь к воротам и забираешь заказ. На машины с мебелью и стройматериалами нужно заранее оформить пропуск.

Единственные машины, которым разрешительные документы не нужны, — это автомобили экстренных служб.

— «Скорую» и пожарную спокойно пропускают. Причем ближайшая подстанция Скорой помощи располагается напротив нашего острова. Поэтому неотложная бригада доезжает до нас за пять минут.

В такой закрытости местные жители вообще видят больше плюсов, чем минусов.

— Нас, например, не атакуют коммивояжеры — не предлагают чудо-массажеры от рака или носки от импотенции. Детей у нас не боятся отпускать одних — не потеряются они на острове. Бешеного движения у нас нет. А чтобы собрать корзинку грибов, нам не нужно ехать на электричке. Мы их прямо за домом находим.

Второй остров полностью отдан под огороды. Причем в 90-е наделы земли здесь захватили и некоторые жители соседнего района Москвы.

— Человек 300 к нам приходили картошку высаживать. Как-то добывали себе пропуска. Но сейчас с этим очень строго — находиться на острове могут только местные.

«У нас даже пресноводные черепахи водятся...»

Поселок застраивался с учетом полной автономности. В случае вероятной диверсии он мог спокойно существовать несколько месяцев. Например, здесь есть своя котельная. До сих пор дома отапливают углем, который завозят с «большой земли». А еще лет десять назад в каждой квартире была установлена дровяная колонка для нагревания воды.

— Мы в Москве-реке ловили бревна, пилили их и топили ими буржуйки. Сейчас, конечно, люди поменяли те доисторические колонки на современные электрические, — говорит Владимир.

Водопровод сейчас проходит по дну реки. А раньше на острове была своя система водозабора и фильтрации.

— У воды был особый привкус железа. Он у меня до сих пор ассоциируется с детством, — вспоминает Кристина, которая выросла в этом поселке, а сейчас переехала в другой район Москвы.

Когда-то ее бабушка и дедушка приехали сюда работать, получили квартиру.

— Если вы думаете, что у нас в поселке есть секретные катакомбы и бункеры, то глубоко ошибаетесь. Если на территории и есть некие засекреченные объекты, то они скрыты от посторонних глаз за семью замками. Но поселок этот сильно отличался от всей остальной Москвы, в первую очередь своей ухоженностью. Между островами были перекинуты витые мосты, на возвышенности вели фундаментальные лестницы в советском стиле. На домах была лепнина. В нишах на плотине стояли статуи наподобие девушки с веслом. В общем, это был такой образцово-показательный район, — рассказывает Кристина.

Одно время заходящие в шлюз корабли встречал гипсовый Сталин. Сейчас от статуи остался лишь постамент.

До 90-х здесь функционировал свой детский сад, магазин. Правда, в отличие от универмагов в по-настоящему закрытых городах, где полки ломились от дефицитных колбас и сыров, в островном магазине был ассортимент сельпо.

— Крупы, макароны, сладости, сигареты, спички. Но все равно было удобно, что не надо за продуктами первой необходимости идти на «большую землю».

— Посторонним об особом статусе поселка люди могут рассказать? Или это запрещено?

— Мы никогда не скрывали ни от кого, что живем в закрытом населенном пункте. Никто никаких документов о секретности не подписывал. Но в советские годы люди сами старались не болтать. Уровень сознательности был намного выше. Например, заметив незнакомца в поселке, об этом факте обязательно сообщали коменданту.

В 90-е магазин и детский сад закрыли. Поселок начал приходить в упадок. Заговорили о переселении людей в «открытые» районы.

— Дело в том, что по документам эти дома не являются жилым фондом, а потому прописаться в них нельзя. Люди живут на птичьих правах. На острове было всего две или три квартиры, которые были в собственности у жильцов. Одна из них принадлежала моей бабушке, — говорит Кристина. — Но чтобы получить документы на квартиру, она была вынуждена судиться с государством.

После смерти бабушки девушка повесила в Интернете объявление о продаже жилплощади. И от людей, желающих жить на острове, не было отбоя.

— Тот факт, что на территорию можно входить только по пропуску, никого не пугал. Наоборот, всех привлекало то, что здесь почти заповедник. Детей можно спокойно отпускать погулять без взрослых, есть свой пляж, весной поют соловьи, у берега живут бобры и даже пресноводные черепахи!

Неудивительно, что появилась идея переселить работников гидроузла в новостройки, а острова отдать под коттеджную застройку.

— Уже был составлен проект. Но потом выяснилось, что из-за особого статуса передавать эту землю в частные руки запрещено. И о расселении моментально забыли, — говорит Кристина.

— Открывать поселок не собираются?

— Нет. И местные только рады. Они такие неразговорчивые еще и потому, что против популяризации поселка. Люди не хотят, чтобы к ним хлынули толпы туристов.