Дело против российских ученых, задержанных прошлой зимой на Шри-Ланке по обвинению в незаконном сборе жуков и… косточек, выглядит как ночной кошмар. Россиянам объяснили, что судебный процесс может занять до 10 лет, и велика вероятность, что они вернутся в тюрьму, из которой были освобождены «в связи с перенаселенностью камер и эпидемией коронавируса». Неужели Россия не может спасти своих граждан?
Следствие предъявило Александру Игнатенко, Николаю Килафяну и Артему Рябову обновленное обвинение (в нем 102 пункта, в первоначальном же виде было 301). Ученые пока не могут с ним ознакомиться, так как документ на сингальском языке, а перевод займет какое-то время.
Хлеб с крысиным пометом, спальное место на циновке на бетонном полу, болезни – через все это пришлось пройти россиянам. Что с ними происходило за решеткой? И зачем на самом деле властям Шри-Ланки держать «в плену» российских зоологов?
СПРАВКА «МК»:
Трое россиян – зоолог, аспирант Южного Федерального университета, работник Ростовского зоопарка Александр Игнатенко, геолог Николай Килафян и учитель физкультуры Артем Рябов – поехали в свой отпуск на Шри-Ланку 9 февраля 2020 года.
27-го числа они были задержаны охраной национального парка за сбор жуков и косточек от фруктов. Сами ученые говорят, что фотографировали и снимали на видео насекомых из научного интереса.
Зоолог Игорь Игнатенко с самого начала воспринимал свою поездку как экспедицию, где можно познакомиться с теми видами, которых больше нет нигде на Земле. Ни убивать, ни вывозить их с острова россияне, как уверяют, не собирались. Однако были обвинены именно в этом. Кроме того, им вменили попытку вывоза косточек фруктов, представляющих «аюрведическую ценность». Ученым запрещено покидать остров, все их документы, включая российские паспорта, изъяты.
90 человек в камере и одна простыня на троих
Передо мной – рисунок камеры, где трое ученых провели немало бессонных и полных ужаса дней и ночей. От этой картинки мурашки по коже. Много-много арестантов спят на полу в три ряда вповалку. Причем «валетом».
Но для начала вспомним, как россияне туда попали.
– Арестовали нас, не дав позвонить ни в посольство, ни в полицию, в первое время это выглядело как похищение, – рассказывает Александр Игнатенко. – Нас на ночь заперли в служебной комнате, отняв все вещи без присутствия понятых или полиции, без составления каких-либо протоколов. Как я понял, со слов Николая (на тот момент мой английский был очень плох), они спрашивали у нас про деньги. На следующий день нас отвезли в суд, где мы ничего не понимали, как и до этого. В суде все было на сингальском языке. За какие-то пять минут нас определили в тюрьму (до вечера нас держали в клетке в суде). Во время ареста и нахождения в СИЗО нам так и не дали возможности позвонить в посольство, родным или попытаться найти защитника.
Тюрьма потрясла ученых с первого мгновения своей суровостью и дикостью. Было ощущение, что они на машине времени переместились лет на 300 назад, потому что представить, что в XXI веке такое возможно, они просто не могли. Россияне оказались в огромной камере, где кроме них было 86 заключенных.
– Все эти люди обвинялись в убийствах, контрабанде наркотиков, поджогах и в других тяжких преступлениях, – рассказывает геолог Николай Килафян. – Было реально страшно, когда сосед тебе говорит: «Я дубинкой убил человека». А другой отзывается: «А я сжег человека». Это они на ломаном английском говорили.
Кроватей в этой комнате не было в принципе, все спали на бетонном полу, подстелив под себя пластиковые циновки (что-то вроде пластикового мешка из-под сахара). У нас таких циновок не оказалось. Наши теплые вещи отняли перед судом те, кто нас задерживал. Так что и подстелить было нечего.
Но повезло: другие заключенные дали нам одну на троих пластиковую циновку и одну простыню. Циновку мы положили под поясницы, чтоб хоть как-то защитить почки. Накрывались простыней по очереди. Надо заметить, что город находится в горной местности, и погода там отнюдь не жаркая – тропическая: по ночам было очень холодно. Спать было очень непросто: тесно, от бетонного пола тянуло холодом, все вещи, которые были надеты не на нас, мы подкладывали под почки, чтоб не застудить, нас постоянно кусали комары и прочие кровососущие насекомые – на окнах не было ни стекол, ни москитной сетки, только решетка.
Вот что еще рассказывают ученые про свои условия содержания. Гигиенические процедуры были нечасто, пару раз в неделю, на человека полагалось только 15 чашек воды, причем этим количеством нужно было и помыться, и постирать вещи. Еда – в основном рис с какими-то местными растениями, при этом она была невозможно острая, так что ее приходилось долго отмачивать в воде, чтобы можно было хоть как-то съесть. Иногда давали хлеб – однажды в нем попался «изюм», который оказался крысиным пометом. На всю камеру – два туалета в виде двух дырок в земле.
– В одну из ночей у меня начала подниматься температура и невыносимо болело за грудиной (как потом выяснилось, это из-за невообразимо острой еды открылась язва желудка), – говорит Игнатенко. – В итоге кто-то докричался до охранников, они привели дежурного медбрата, и он выдал мне обезболивающее.
Всю ночь я промучился с температурой, на следующий день боль продолжалась, я не мог ничего есть и не было желания даже двигаться. На вечернем построении я потерял сознание. Меня определили в тюремную лечебницу, которая представляла из себя комнатку со составленными в один ряд пятью кроватями, на которых лежало 13 или 14 человек, двое находились под кроватями на пластиковых циновках.
Из таблеток мне давали какой-то антибиотик и обезболивающее, которые не сильно помогали. За едой из этого лазарета ходили туда же, куда и остальные заключенные, получали ту же кошмарно острую еду. В тюремной лечебнице я в итоге провёл больше недели.
Ни с кем связаться официально за время нахождения в тюрьме по-прежнему мне не давали. Добиться выхода из тюрьмы помогла начавшаяся тогда эпидемия коронавируса в Шри-Ланке. Тюрьмы были переполнены тогда более, чем в три раза, и местные власти быстро поняли, что дальше там держать россиян просто опасно. Ведь если умрут – выйдет скандал!
– Выпустили нас под условие, что нам нужно будет найти шесть поручителей из числа местных жителей, – рассказывает Артем Рябов. – Надо ли говорить, что это было непросто? В общей сложности в тюрьме мы провели несколько месяцев – даже не представляю, какие мысли за этот период успели передумать наши бедные родители...
В плену у острова
С тех пор как ребят выпустили, по сути, под домашний арест, они снимают дешевую комнатку в одном из самых плохих районов. Деньги на аренду высылают родители-пенсионеры.
– У Александра только мама, у меня мама – инвалид, – говорит Артем Рябов.
Все документы у них изъяли, работать им запретили. Бежать они даже не пытались: куда с острова денешься-то?
Меж тем судебный процесс длится и длится.
– Все это время правоохранительные и судебные органы Шри-Ланки нарушали права наших соотечественников на доступный язык судопроизводства, – говорит вице-президент Российского подразделения Международного Комитета защиты прав человека Иван Мельников. – Во время предъявления обвинения и вынесения решения о заключении их под стражу у них не было ни адвоката, ни переводчика, то есть они не могли элементарно понять, в чем их обвиняют, что противоречит всем признанным нормам международного права. Переводчик появился только через полгода.
– Перевод оставляет желать лучшего, – говорит Николай Килафян. – Его смысловая нагрузка представляет из себя примерно следующее: «Они говорят о вашем деле, они снова говорят о вашем деле, по-прежнему говорят о вашем деле, назначается следующая дата», то есть мы до сих пор на суде почти ничего не понимаем.
При этом переводчик просто отказывается переводить то, о чем говорит наш адвокат с судьей, о чем он заявляет и что на это отвечает судья. Не так давно имел место инцидент, о котором рассказал наш адвокат. Ему позвонил этот переводчик и спросил: «Какая твоя стратегия? Расскажи. Мы же все шриланкийцы, зачем ты им помогаешь?»
Насколько далеко продвинулось за это время судебное следствие? С января месяца произошел один-единственный допрос охранника, который их задержал. Он говорил, что россияне якобы убивали редких жуков, пытались «украсть» у природы косточки фруктов. Звучит, как бред.
– Я только фотографировал различных насекомых, флору и фауну, не причинял и не мог причинить вреда окружающей среде, как и любой зоолог, любящий природу, – парирует Александр Игнатенко. – Косточки от фруктов были в мусорном пакете, который мы собирались выкинуть. Какую ценность они представляли? Они это называют: "воровство генов", якобы для производства лекарства от рака. Наш адвокат посылал обвинительное заключение на экспертизу в Россию. Она показала, что ни насекомые, ни косточки не представляли ценности и даже не охранялись местными законами.
Почему же наших парней задержали? Сейчас это уже вполне очевидно. В случае оплаты штрафа охранники из заповедника смогут получить от 50 до 100 процентов в свою пользу – деньги они смогут потратить, в том числе на премии самим себе и обновление служебного автопарка.
– Переводчик понял со слов людей, которые нас задержали, что они рассчитывали: мы сразу согласимся на обвинения, заплатим штраф и быстро уедем. Как выяснилось, это не первый подобный случай.
Меня в Фейсбуке нашел житель Китая, который поведал похожую историю. Его с друзьями арестовали за фотографии животных те же люди, которые задерживали нас, повезли в парк, по пути подкинули перья каких-то ценных птиц. Оформили, как задержание в парке, и посадили в ту же тюрьму. Там они провели три месяца, им не давали ни с кем связаться. Китайцам не оставалось ничего, кроме как принять обвинения и заплатить штраф (сидеть годы в тюрьме в ожидании непонятного разбирательства они не могли). Они выплатили около 2 млн рублей в пересчете на наши деньги.
Суд может длиться годы. Сторона обвинения заявила 16 свидетелей. Если каждого будут опрашивать по полгода (как произошло с первым), то это минимум 8 лет.
– Заседание обычно начинается с того, что юрист природоохранной полиции заявляет, что хочет изменить прошлые показания, – говорит Мельников. – Адвокат наших соотечественников каждый раз протестует против того, чтоб что-то менять. Ведь показания уже даны и их нельзя менять, как им удобно. Но судья разрешал вносить все изменения в уже запротоколированные свидетельские показания. Так же возникли какие-то проблемы с именем первого выступающего: заявлено было одно имя, а выступал, по сути, все это время другой полицейский-свидетель. Но на это суд внимания не обращает.
Как бы то ни было, хорошая новость есть: пунктов обвинения стало меньше в три раза. Но есть и плохая.
– После заседания к нам подошли представители стороны обвинения, – говорит Александр. – Сообщал, что, если мы не согласимся принять новые обвинения, нас точно продержат за решеткой лет 10, и эти годы будут для нас ужасны. «Вы находитесь не в своей стране, в отличие от нас». Это угроза была сказана прямо в присутствии российского консула.
После обращения Ивана Мельникова к министру иностранных дел и президенту России консульство и посольство стали проявлять к этому делу интерес. Поэтому, вероятно, и был изменен список обвинений. Изначально нашим гражданам грозил штраф порядка 3-4 миллионов рублей на человека либо до 40 лет тюрьмы. Теперь это 1-2 миллиона или 15 лет тюрьмы. Перспектива, прямо скажем, не сильно приятная. Особенно с учетом их здоровья
Александр Игнатенко после тюрьмы попал в госпиталь, где лечил незаживающую язву. Все приходится оплачивать самостоятельно: российские медицинские полисы на Шри-Ланке не действуют. Нахождение в больнице обходится очень дорого: просто день пребывания, без лечения, в госпитале требует в сутки порядка 10 000 рублей. Недавно Николай сломал ногу – перелом очень сложный, оскольчатый, по всей видимости, ему требуется операция. Пока он еле-еле передвигается на костылях.
Власти часто любят повторять фразу: «Русские своих не бросают». Два российских ученых и один учитель-физрук чувствуют себя брошенными. Понятно, что Россия политкорректна, но, может, стоит напомнить правительству Шри-Ланки о той помощи, которую им безвозмездно оказала наша страна в последнее время (поставку более 300 тысяч доз вакцины, ликвидация экологических бедствий)? И тогда, возможно, отпустит россиян райский остров, ставший для них адским.
Ева Меркачева
