Во все российские колонии поступило требование, подписанное заместителем директора ФСИН России Александром Хабаровым - прекратить предоставление заключенным услуг видеосвязи. С тех пор, как она появилась в большинстве российских колоний, жизнь сотен тысяч людей изменилась. Социальные связи (а именно этим понятием любят оперировать чиновники) стали крепче. Но на днях их оборвали... Что за этим стоит – разбиралась обозреватель «МК», член СПЧ.
«Алле, Васька, ты? Ты, точно! Дай-ка я тебя разгляжу, сынок. Как похудел!.. Думала, уж и не увижу тебя… Мне до тебя не доехать с моими болячками».
«Дорогой! Как ты? Жив-здоров, слава Богу! Улыбаешься. А я себе чего уж только не понапридумывала... Но вот сама теперь вижу, что все хорошо».
«Папа, папа! Я так соскучился... А меня в школе сегодня похвалили! Видишь грамоту?»
Это отрывки диалогов близких с осужденными по видеосвязи. Всего в российских колониях установлены больше 1,5 тысячи видеотаксоматов. Аппараты, позвонив по которым можно не только голос услышать, но и увидеть осужденного, есть во всех регионах. Сказать, что их появление было встречено с радостью, - ничего не сказать. Это был прорыв. И в первую очередь видеотаксоматы помогли тем, кто отбывает наказание вдали от дома (а таких по-прежнему абсолютное большинство). Только представьте ситуацию: старушке-матери нужно ехать на свидание к сыну за тысячу километров, а на это нет ни здоровья, ни денег. В итоге видеозвонки по сути стали альтернативой краткосрочным свиданиям. Знаю десятки историй, когда один видеозвонок успокаивал близкого человека, и он уже не бежал в разные инстанции с криками, что его родственник погибает в тюрьме. Вот вам типичный пример. Обращалась ко мне женщина, у которой муж сидит в, скажем так, не самой благополучной колонии. Она про нее многое наслышалась, начиталась, и когда вдруг он перестал писать, то представила самое худшее. Несчастная оборвала телефоны правозащитников, написала в прокуратуру и т.д. И хоть ей говорили, что с ним все в порядке, не поверила до тех пор, пока не поговорила с супругом по видеотаксомату.
Совершенно незаменимы видеозвонки для осужденных родителей (чаще всего это папы). Отец по видео может выслушать ребенка, подбодрить, то есть хотя бы так участвовать в его жизни. Это бесценно. В среднем в год осужденные совершали больше 300 тысяч видеозвонков. Мы думали, что это точно начало, но… Оказалось, конец.
Как случилось, что благое начинание решили уничтожить? В письме за подписью замдиректора ФСИН сказано: «В целях недопущения совершения противоправных действий осужденных… при осуществлении телефонных переговоров с использованием функции видеосвязи необходимо организовать работу по прекращению предоставления данных услуг до особого распоряжения. О результатах доложить до 17 января 2024 года». Уже доложили. Видеосвязь отключили во всех регионах.
Что же за противоправные действия могли осужденные совершить по видео? Рассказывают о некоем инциденте, который произошел в одной из колоний. Якобы там арестант по видео растлевал малолетнюю девочку.
Вопрос контроля за видеозвонками объективно не решен (цензор не наблюдает за тем, как идут такие переговоры). На другом конце осужденному могут показать что или кого угодно. Теоретически кто-то из маргинальных родственников мог подвести к экрану несовершеннолетнего для неких непристойных действий. Это - преступление, за которое должны понести ответственность все участники (по ту и по эту сторону экрана). В целом же предотвратить подобное можно. К примеру, вести видеозапись всех таких переговоров. Но значит ли это, что нужно было отключать видеосвязь везде? Это все равно что лечить головную боль отрубанием головы. Разве не пытаются передать арестантам запрещенные вещи в посылках и передачах? Еще как. Но это ведь не стало поводом для повсеместного запрета посылок и передач. Разве не случаются инциденты во время длительных свиданий? Случаются. И опять-таки никто не стал запрещать их повсеместно.
С видеозвонками такое случилось, поскольку их статус «подвешен», они как бы до конца не легализованы, не прописаны в законе. И именно в этом направлении надо работать.
«Верните видеозвонки!» - просят люди (получила множество обращений через соцсети за эти дни). Именно об этом я прошу и Минюст (официальное письмо на имя министра отправила). Нельзя ведь одной рукой реализовывать проект о пробации, который нацелен на возврат оступившегося человека в общество, а другой – обрывать его связь с близкими.
Ева Меркачёва
