В Ереване завершился IV Международный кинофестиваль «Золотой абрикос», о котором наша газета писала в прошлом номере. По традиции его гости и участники посещают удивительный музей, носящий имя Сергея Параджанова, который работает в этом городе. Это небольшой дом, очень уютный, с абрикосовым деревом во дворе, которое словно крыша накрывает его своими ветвями, так что жара почти не чувствуется. Здесь варят вкуснейшее варенье из абрикосов и ведут сердечные беседы о Сергее Параджанове. Кто только не посетил эти стены. Книга почетных гостей, оформленная в параджановском духе, хранит автографы и слова благодарности политических деятелей и кинематографистов. Коллекция постоянно пополняется. Недавно музею были подарены тарелки с автографами и рисунками Параджанова.
— Казалось бы, уже нет на свете человека, и мы все знаем о нем, видели его фильмы, знаменитые коллажи, но всякий раз удивляемся тому, что у вас появляются все новые и новые вещи, рассказывающие о нем. Люди
— Она очень интенсивна. Требуется только терпение. Я не пытаюсь целыми днями
В
Когда он только начинал делать свои коллажи в киевский период жизни, многое было еще весьма беспомощным, слабым, он стеснялся их показывать. Все это естественно, новое ведь в своем роде искусство, мало распространенное тогда, редко кто им занимался. Есть работы, о существовании которых мне известно, но увидеть их не довелось. Жена Тонино Гуэрры рассказывала, что у Антониони есть прекрасный коллаж под названием «Кофе», сделанный Сергеем.
Я спешу, поскольку понимаю, что все это кончится. Уйдут люди, которые знали Сергея. Многое, конечно, выдумывается — вольно или невольно. Память — такая вещь, что человеку вдруг кажется, что то или иное событие было, хотя в действительности его не было. Люди, близко знавшие Сергея, очень тонкие, деликатные, стеснительные. Их даже не упрашивать нужно, но находить подход, чтобы они разоткровенничались. Я многих из них знаю благодаря письмам и рисункам Сергея. Однажды увидел в альбоме фотографию очень красивой женщины. Она была врачом. В
С той поры, как музей открылся, тут каждый день
— А каков статус у музея?
— Долгое время мы были государственным музеем, а недавно нам придумали новый статус, как и другим учреждениям культуры, — государственная некоммерческая организация. Государство дает нам зарплату, средства на электричество, иногда на технику — компьютер, кондиционер. Нам выделяют в год одну тысячу долларов для приобретения новых работ.
Если сравнивать с русскими музеями, петербургскими и московскими, у нас, конечно, мизерное число посетителей. В основном это местные жители. В год бывает
— Вы проводите выставки в разных странах. А знают ли там, кто такой Параджанов?
—
— Вы говорили, что приходят к вам продавцы — мнимые и настоящие, но есть же у музея и дарители. Что это за люди?
— Это те, кто общался с Сергеем, и его работы попали к ним. Узнав о существовании музея, они сочли своим долгом передать музею его творения. Скажем, в Венгрии мне передала одну из работ небогатая женщина, которая могла бы ее продать, но ей важно было именно подарить.
— Но у вас же есть и богатые дарители, иногда предпочитающие оставаться неизвестными…
— Эти люди не знали Сергея, но знают меня, хорошо относятся к музею, выражают готовность помочь, если нужно. Когда я узнаю, что продается интересная работа, обращаюсь к ним.
— А как вы все-таки определяете, что подделка, а что сделано Параджановым? По духу?
— Его работы более глубокие. Это не просто нагромождение вещей. В них много намеков. Он же говорил о том, что, когда ему запретили снимать фильмы, он начал делать коллажи. У него безупречный вкус. Многие люди думают, что могут сделать то, что мог он. Я видел такие работы. Они абсолютно пустые. И в кино ему некоторые пытались подражать. Но что из этого получилось? Сергей говорил, что, наблюдая жизнь, фиксируя и перерабатывая события, можно нанизывать свои страсти на шампур. Это крепкая основа, стержень. Потом он обрастает мясом. Но если стержня нет, ничего вообще не будет.
Творческие люди сразу чувствуют силу его работ. Музей заряжает человека положительными эмоциями.
— Приходишь к вам и чувствуешь себя не как в мемориале, но в живом и уютном доме. Совершенно нетипичное ощущение от музея…
— Я думаю, что это идет от самого Сергея. Возможно, чуть-чуть и от меня. Я сам по природе живой человек, и Сергей, наверное, это почувствовал. Он же сам меня выбрал, все передал. И я хочу сделать так, чтобы и после меня жизнь в этом доме продолжалась.
— А как вы с Параджановым познакомились?
— Я мог с ним познакомиться намного раньше, чем это произошло. Могли бы встретиться еще в 1968 году, когда меня приглашали мои друзья на съемочную площадку, где работал Параджанов. Но я был тогда поп-музыкантом, и много было своих дел. Теперь очень жалею, что упустил такую возможность.
Параджанов приехал в Ереван в 1978 году, когда вышел из тюрьмы. О нем ходили легенды, часто абсолютно достоверные. Он всегда делал необычные вещи, и это вызывало интерес. Когда он сидел в тюрьме, все время доходили слухи о его смерти. Люди переживали за него, помогали чем могли, посылали деньги семье, жене Светлане. Мы и сейчас ей помогаем, если есть возможность. Жена Параджанова Света и его сын живут в Киеве. У Светланы — проблемы с позвоночником, она ходит с палкой, поэтому и к нам приехать не может. Сказать, что ты познакомился с Параджановым, было бы неверно. Он не мог запомнить такое число приходящих к нему людей. А люди приходили и приходили, просто посмотреть на него. Вот и я по приглашению друзей пришел к нему в гостиницу. Потом мы вместе были в Гегарде, где я увидел его с крестом из крови барашка на лбу. Такой у нас обычай. Попросил разрешения сфотографировать. Получился один из лучших его портретов. Позднее ездил к нему в Тбилиси, чтобы показать фотографии, и так мы постепенно сошлись. Он был невероятно обаятельным человеком. Он был даже ярче, чем его работы.
Когда я стал в 1986 году директором Музея народного искусства, он начал издеваться, спрашивал, что я, собственно, понимаю в народном искусстве. Я даже разозлился и сказал ему: «Думаете,
— Дом, в котором работает музей, случаен или нет?
— Он, может, и случаен, но в жизни Параджанова, как я это уже давно понял, случайности закономерны. Много тому примеров могу привести. Необычный он был человек и, возможно, информацию получал из космоса непонятным для нас путем. Он заявлял, что не читает книг, но знал так много. Он много наблюдал, и этот процесс его захватывал. Однажды увидел фрески, дыхание его стало учащенным, он просто задыхался. Посмотреть фильм или спектакль — это было не просто так, он готовился к этому. Он был невероятной личностью, и мы должны сделать так, чтобы люди это чувствовали, а не просто верили нашим словам, что он гений. Многие ведь ничего не чувствуют, выходят равнодушными. Это теперь вполне нормально. Но есть и другие, которые к нам идут, знают, что есть такое место на земле, островок, на который можно опереться, где ты себя лучше чувствуешь и понимаешь, что жизнь имеет смысл.
— Мне даже кажется, что и на Фестиваль «Золотой абрикос» многие приезжают из интереса к имени Параджанова…
— Возможно. Во всяком случае, то, что они здесь побывали, они будут потом вспоминать. Недавно у нас состоялась встреча деятелей культуры Армении и Азербайджана. Нужно мужество, чтобы примирить народы, ведь в людях так много ненависти живет. Параджанов — как раз тот человек, который не понимал, как это люди могут ненавидеть друг друга.
Беседу вела Светлана ХОХРЯКОВА
