Здравствуйте, я – Похлебкин

Субботники – это, конечно, хорошо. Строительство «Новых Известий» еще лучше. Но у нас, журналистов «Недели», своя работа.

…Он появился в редакции случайно. Историк международник, крупнейший специалист по скандинавским странам. Диссертация посвящена Норвегии. В 50-е годы основал первый в России «Скандинавский сборник», который выходил в Тарту. Потом независимый исследователь русско-финских отношений. В совершенстве владел четырьмя языками: сербохорватским, итальянским, немецким, шведским. Непревзойденный знаток геральдики: истории флага, герба – это все он, Похлебкин.

Почти полвека назад написал свою первую кулинарную книгу.

Про чай. С ней и пришел в редакцию.

Вот как сам Вильям Васильевич вспоминает то время: «В начале 70-х годов в газетах и журналах появились небольшие рубрики, где изредка петитом стали публиковаться незамысловатые кулинарные рецепты или «Советы повара». Делалось это бездумно, безграмотно, крайне примитивно и… пошло. Второстепенный работник отдела писем звонил в ближайшую столовую и просил «подсказку» или брал рецепт из случайной поваренной книги (а их было очень мало); сам доводил его до литературного «совершенства», т.е. отбрасывал все ему лично кулинарно непонятное, и эта белиберда публиковалась. Кулинарный и просветительский КПД подобных отписок был в лучшем случае равен нулю, а как правило, имел отрицательное значение.

Как-то, в 1970 году, я сказал об этом своему знакомому, политическому обозревателю «Известий» В. А. Матвееву… Он ответил:

«А вот ты бы пошел в «Неделю» и показал, что и как надо делать». Так я стал кулинарным обозревателем этой газеты».

Куда же направить нового автора? С одной стороны, международник. Но книга-то по кулинарии! А потому, решает редактор, пусть идет в отдел семьи и быта, к Мушкиной.

Маленький,  хиленький,  полуседой,  полулысый…  Бороденка серая, жидкая, в разные стороны; так и хочется подергать. Галстук на боку, пальто потертое. И неподъемный портфель; в нем он носил свои гениальные статьи.

То, что они гениальные, я поняла сразу. Первую статью написал быстро: «Праздничный пирог». Читаю – глазам не верю. Конечно, рецепты, как же без них! Но обычно в наших кулинарных материалах рецепты составляли тело статьи, фактуру, суть. Ради них статью и писали. У Похлебкина рецепты как бы между прочим. Это хоть и нужное, но вторичное. А главное – то,  чего  в  советской  печати  до него не было: история кулинарии и кулинарная публицистика.

Врываюсь в кабинет главного редактора:

• Мы такого не читали никогда!

Вечером,     захлебываясь     от    переполнявших     меня    эмоций, рассказываю маме:

• Новый автор! Блеск! Фамилия смешная – Похлебкин.
• Похлебкин? Я знала одного Похлебкина, когда работала в Жургазе. Не очень хорошо знала, но все-таки… Он был в ОГИЗе – объединении государственных книжно-журнальных издательств. Профессиональный революционер. Два сына… Одного назвал в честь Ленина, по первым буквам имени-отчества. Твоего автора как зовут?
• Вильям.
• Так и есть, Владимир Ильич Ленин!

Потом  я  узнала,  что  имя  у  него  двойное,  Август-Вильям.  Но Август как-то остался за кадром.

Статья  о  пирогах  сразу  же  влетела  в  номер.  За  ней  другая, третья. С тех пор на планерках один вопрос:

• Почему не заявляете Похлебкина?
• Но  он  же  не  машина!  Все,  что  принес,  мы  опубликовали. Пишет следующую статью…
• Звоните домой! Требуйте, чтобы писал быстрее!

Звонить некуда: живет в Подольске. Вообще-то квартира родителей была в центре Москвы, сначала, кажется, в Брюсовском переулке, потом в Оружейном. После их смерти отношения с братом ухудшились. Решили разъезжаться. Вильям Васильевич рассказывал, что его, человека непрактичного, облапошили. Хотел в зеленый район Москвы, а оказался в Подольске, в пятиэтажке, без лифта и телефона. Вдали не только от шума городского, но и от библиотек, архивов, без которых он жить не мог.