Завтра у сына собеседование, причём не в кадровом агентстве, а непосредственно у потенциального работодателя – в одном из крупных московских банков. После трёх лет бесплодных поисков нашлась наконец вакансия, соответствующая и его квалификации, и в какой-то мере его мечте. Господи, хоть бы всё срослось. Я проводила сына на вокзал – до Москвы из нашего городка ночь езды на поезде, – зашла в церковь, хотя по-настоящему верующей меня назвать нельзя, помолилась за него, теперь вот пишу вам письмо. Не знаю, зачем. Наверное, чтобы разобраться уже в себе. Моя подруга, журналист, говорит, что если выплеснуть свою проблему на бумагу, она отпустит, и можно жить дальше.
Самое смешное и одновременно обидное в том, что мой безработный сын отнюдь не бездельник, так и не приобретший никакой профессии. Напротив, его квалификация столь высока, что у меня накопилась уже гора отказов с формулировкой «к сожалению, ваша квалификация не соответствует имеющейся вакансии, нам требуется всего лишь уверенный пользователь на должность…» секретаря, менеджера по продажам и так далее. Вообще у меня такое ощущение, что ныне востребованы не те, кто оказывает услуги или что-то производит, а лишь те, кто эти услуги или товары, простите, «впаривает». Как ни печально, прав бывший министр образования Фурсенко, ляпнувший в своё время, что стране нужны не творцы, а потребители.
Или, другими словами, – продавцы. Но не могут же все быть продавцами! Это тоже особый талант. Олег мечтал работать на крупном предприятии, современном, с автоматизированным производством. Практически на отлично, с одной четвёркой, окончил школу, поступил в престижный столичный вуз на факультет информационных технологий и получил очень востребованную, как нам казалось, профессию – специалист по разработке современных систем компьютерной автоматизации интеллектуальной деятельности. Увы…
Молодой специалист интеллектуалов не заинтересовал. А может быть, он просто невезучий? Двое его друзей по студенческой скамье уже сделали блестящие карьеры, зарабатывают приличные деньги, создали семьи, купили квартиры, а мой так и сидит на бобах. Потерпев фиаско в попытках устроиться на крупное предприятие, по рекомендации своего педагога был взят в страховую компанию. Не совсем по специальности, но и не агентом – что-то там вносил в компьютерные таблицы. Через три месяца, после окончания испытательного срока, обещали поднять зарплату, а как только освободится место, более соответствующее его квалификации, перевести в другой отдел.
Сын поверил обещаниям, и мы с ним так размечтались, что тут же сняли отнюдь не дешёвую квартиру практически в центре Москвы, а я даже взяла отпуск и переехала к нему, чтобы на первых порах он мог вообще о быте не думать. Олег уходил из дома ни свет ни заря, а возвращался часто за полночь. Его хвалили и через три месяца утвердили в должности и даже подняли зарплату – с 30 тысяч до 35. Львиная доля уходила на оплату квартиры, и денег, конечно, не хватало, но мы не роптали. Да и мне в тот момент повезло – только вернулась после отпуска в свой городок, предложили подработку (я – бухгалтер) ещё в одной фирме. В общем, справлялись и ждали, что вот-вот…
Сначала сын звонил каждый день, потом раз в неделю, потом раз в месяц. Я думала, может быть, он девушку нашёл, ну и ладно, не до меня. О работе не говорил, а если я спрашивала, отнекивался. Через три года позвонил, сказал, что уволился, с квартиры съехал и живёт у друга. Ну, я на поезд – и в Москву. Оказывается, примерно через год в отделе, в который он мечтал попасть, появилось место, но на него взяли более опытного сотрудника из какой-то другой фирмы, и тогда сын хоть и расстроился, но посчитал это, в общем-то, справедливым, а недавно в тот же отдел приняли выпускника его же вуза, совсем «сырого». Родственник какого-то начальника.
– Ну что, – укорила я Олега, – разве можно было увольняться? Работа ведь была интересная.
– Дебильная была работа, с ней и школьник, если его поднатаскать, справился бы.
Друг с Олегом был солидарен и тоже считал, что на той должности сын только терял квалификацию. К тому же мечта о большом дружном коллективе так и не осуществилась – общался Олег только с компьютером.
Ладно. Сняли мы комнату, уже на окраине столицы, я уехала, а Олег начал рассылать свои резюме. Через полгода, когда я уже отчаялась, позвонил и сказал, что завтра выходит на работу в магазин.
– Магазин компьютерной техники?
– Элитных мужских костюмов, и я там буду продавцом.
Я чуть с кресла не упала.
– Да, пойми ты, мам, я с людьми хочу работать.
Я не поняла и, видимо, хозяин магазина – тоже. Через неделю Олега уволили – он честно сказал покупателю, что дорогущий костюм тому идёт, как корове седло.
– Хозяин – просто идиот, ходит, щупает свои пиджаки и рубашки, слюни так и текут. Ну, рубашки как рубашки.
Олег никогда не был модником, если бы не я, так и ходил бы в драных джинсах и свитере. Так что с модной одеждой любви не случилось, и чего его понесло в магазин, так и осталось для меня загадкой. Прошёл ещё год, сын подружился с бабушкой – хозяйкой квартиры – и перестал платить за комнату. В качестве оплаты ходил за продуктами, убирал, а иногда и готовил. Себе на еду зарабатывал то в ночных клубах, куда его иногда друзья приглашали на замену заболевшего клавишника (он окончил музыкальную школу и играл в ансамбле и в школе, и в институте), то налаживая соседям компьютеры.
Идти на постоянную работу в какую-нибудь фирму по продаже или наладке этих компьютеров отказывался наотрез – ему казалось, что это всё равно, что гранить алмаз кувалдой. Отказывался и устраиваться на работу через кадровое агентство, только напрямую. Я никак не могла понять – что за блажь? А потом он рассказал, как юная дева из такого агентства признала его склочником. Он тогда пытался устроиться в новую рекламную службу. Им нужен был человек для создания сети и обслуживания компьютерной техники. Не совсем, конечно, по специальности, но всё же. Девушка в кадровом агентстве расспрашивала его о том о сём и что-то отмечала в лежащей перед ней табличке, а в конце интервью заявила, что сын не подходит, так как тест, который она заполняла, показал (по положению рук, головы и т.д.), что он… – склочник. Мой робкий Олег – склочник. Полный бред!
И в соответствии с этим бредом склочный Олег склоку устраивать не стал, а хлопнул дверью. Прошло ещё несколько месяцев, работы не было, Олег стал вдруг интересоваться политикой и всё толковал мне по телефону про каких-то людоедов, на которых мы все работаем. Честно говоря, в какой-то момент показалось, что у него крыша поехала, и я рванула в Москву. Приехала, как оказалось, вовремя – Олег собирался на собеседование к какому-то работодателю. К какому – не сказал. Естественно, в джинсах и свитере. Бомж, и всё тут. Заставила его побриться и надеть костюм и галстук. До сих пор не понимаю, к счастью или наоборот.
Пришёл он злой и пьяный. Ему отказали. Осмотрели с ног до головы и сказали, что им нужен не топ-менеджер, а дворник.
– Так ты что? Дворником устраивался?
– Там комнатку в подвале давали. Но теперь её дадут не мне, а таджику. Потому что на него мама галстук не напяливала.
Когда мой, в общем-то, непьющий сын проспался, мы собрали чемоданы и уехали домой. Конечно, в нашем городе работы по специальности для Олега не было, но я надеялась устроить его хоть куда-нибудь. Он себя называл свободным человеком, фрилансером, но я видела закомплексованного и неуверенного в себе маленького ребёнка. Гораздо младше того Олега, которого я когда-то собирала в столичный вуз. Надо было как-то ему помочь, я искала ему работу и в городе, и в Интернете, рассылая резюме по всем крупным заводам, банкам и компаниям. Он же готовил, стирал, убирал. Подруги мне завидовали. Надо же, какого ты сына воспитала, приходишь с работы – а ужин уже на столе!
А я себе не завидовала. Мой некогда общительный сын-домохозяин теперь ни с кем не общался, из квартиры выходил только по необходимости, и все дни и ночи проводил в социальных сетях. Среди моря отказов пришло предложение стать коммивояжёром – естественно, отказался, переквалифицироваться в охранники – отказался, мастером по ремонту оргтехники – опять отказался. Я и понимала его, и злилась. И вдруг не просто пригласили на собеседование, а предложили позвонить в отдел кадров банка и сообщили телефон. Сначала Олег махнул рукой – не буду, всё равно лажа. Но я его уговорила, и через два дня он позвонил. Там попеняли на неторопливость, но не отказали, мало того – пригласили к себе на собеседование.
Неужели конец мучениям?
В советские времена я была начальником отдела кадров крупного завода. Сколько сил тогда требовалось, чтобы найти квалифицированного токаря или слесаря. Да и хорошего инженера заманить в наш городок было непросто. Я, помнится, мечтала, как было бы прекрасно, если бы в стране началась безработица, и не я бы бегала за токарем, а он за мной. Увы. Никто теперь ни за кем не бегает. Завод обанкротился, токари переквалифицировались в охранников, а я со своим инженерным образованием – в бухгалтеры. Безработным оказался мой сын.
Наверное, меня поймут далеко не все. Работу-то ему ведь предлагали, да и работа в стране действительно есть. Но ведь не может же мой умный и нежный мальчик быть просто чернорабочим на стройке или продавцом в супермаркете! Для этого он пять лет корпел над математикой? А может быть, я виновата в том, что настроила его на карьеру на крупном современном заводе, коих теперь по пальцам пересчитать? На большой дружный коллектив, в котором сама провела лучшую часть своей жизни. Впрочем, всё равно, кто виноват, я или сын. Помолитесь за него. Если всё опять сорвётся, боюсь, он пропадёт.
Варвара ВАСИЛЬЕВА
