Фото: Виктор Васенин / РГ
У Распутина интервал между днем рождения и смерти - один день. У его сокровенного друга Вампилова - два. Странное совпадение. С уходом Распутина мир не рухнул и не перевернулся, жизнь, как обычно, взяла свое. И все же, все же...
Мало кто знает, что его самый первый литературный опыт связан с жителями горной Тофаларии, старухами-шаманками, охотниками, что живут в Нижнеудинском районе. (Была у меня и его первая книжка в мягкой обложке "Край возле самого неба". Кто-то взял почитать - и с концами.) Первые рассказы датированы 1961 годом, Распутину 24 года. В поздние издания он ничего из тех тофаларских набросков не включал. Но и тогда уже в тех рассказах прорисовывались будущие старухи Анны, Дарьи, Улиты, проглядывалась тема родовой памяти и та запредельная глубина, в которую и заглядывать-то боязно. Кто из великих так мог заглядывать в бездну человеческой души - Достоевский ли? Гоголь? Много позже я спросил его, почему он не побывал в местах его молодости. Он ответит коротко: не сильно туда и приглашали. В редких письмах его последнего периода жизни из Москвы проскальзывала печаль.
"Хорошо ты и подробно описал о вашей жизни. Я позавидовал. И так захотелось в родные края. Никто меня тут не держит, кроме болезней. Позавчера снова из больницы, пролежал две недели и теперь питаюсь одними таблетками. Прочитал я о вашем походе по кругобайкалке и до того загрустил, хоть плачь. Но плачь, не плачь, а уже ничего не вернуть". Еще из письма: "А мне здесь и вовсе делать нечего. Работать не могу, очень сильно потерял память, но теперь зашло еще дальше. Но уже то хорошо, что смирился и особенно не страдаю".
Была два раза реальная возможность встретиться здесь, в Нижнеудинске, и всякий раз то ли моя излишняя робость, что не сумею принять как надо, то ли и скудность домашней обстановки останавливали на полпути. И то и другое вместе. Напрасно. Теперь это тот незримый укор моей совести, который не избыть, не загладить.
Было всего несколько личных встреч. На его иркутской даче по Байкальскому тракту, в московской квартире по Староконюшенному переулку и в самом Иркутске. Почти ничего не записывал, думал, когда-нибудь да успеется. Но самая первая встреча запомнилась. 70-е годы. Я студент, иду по иркутской улице. Мое внимание привлекает высокого роста человек в лисьем треухе. Он много жестикулировал руками и громко говорил. С ним рядом неприметный человек. В первом я узнал Евтушенко, во втором, не мог поверить своим глазам, - Распутина. (Имя Распутина много значило в то время, и для сибиряков в особенности. Литературные журналы с произведениями Распутина, Астафьева кочевали из дома в дом. На слюдяной фабрике две тысячи женщин, склонившись, щипали слюду, а им по радио читали распутинские повести и рассказы.) Благоговейное отношение заставило последовать за поэтом и писателем на почтительном расстоянии. Они зашли в музей. Там размещалась фотовыставка цветных фотографий, которые Евгений Александрович привез из разных стран. Одна фотография - разлапистое дупло какого-то дерева с непоэтическим названием "Матка Грузии". Эпатажный Евтушенко много и безостановочно говорил, Распутин молчал. Кстати, еще один любопытный штрих. Евтушенко родился не в Зиме, а в Нижнеудинске. Но город Зима больше подошел под рифму и красивость биографии.
...В 90-х годах встречи в иркутском Доме литераторов. Бурные дни. Союз писателей разделился. Спорили и кричали много и ожесточенно, кто громче, кто ярче. Поднялся Распутин: "Не надоело кричать? Смотрите не прокричите Россию. Так уже было".
- А как бороться с ними, с этими западниками, как?
- Не нужно бороться, сами между собой живите дружно.
Да уж куда дружнее. Споры. Кто талантливее, кто удачливее. А за спиной недовольные голоса: "Повезло ему, в нужное время родился". И еще больнее из другого противоположного лагеря: "Кончился Распутин".
Знает об этих криках и роняет фразу: "Не буду ничего им доказывать. Устроены они по-другому".
(Уже после его ухода прочитал, что после второго избиения в Иркутске столичные врачи сшивали Распутину по кусочкам голову и на время отключали даже мозг. А мы все ждали новых книг. И ждали, и вопрошали. Аксаков вспоминал про Гоголя, что ничего не могло более вывести его из себя, как вопросик: "Ну чем вы нас новеньким порадуете?")
Тогда же в новое время Распутина сбрасывали с корабля современности. К воспетому либеральными СМИ губернатору Ножикову Распутину было так просто не попасть, ждать нужно было долгонько. Резкие оценки о супердемократичном губернаторе, раздававшем квоты на вывоз сырья своим сотоварищам. А еще нелицеприятные оценки Ельцина, его свиты и американских советников. Даром это не прошло. Местные газеты не скупились на гадости, называя агентом КГБ.
Вот уже и в последние годы сколько терний на пути праздника Дни русской духовности и культуры "Сияние России". В университете, который заканчивали Распутин и Вампилов, гостей праздника отказываются принимать. Встречи с приехавшими писателями срываются то в одном, то в другом месте. Рекламы практически нет. Освещение в прессе самое скудное. Министерство культуры области застенчиво опускает глазки. Тележурналист подходит на улице и бесцеремонно обращается к Распутину "Валентин Геннадьевич". Это было при мне. Месть подается холодной. Остряки по Иркутску носят "Нашли, чем сиять" и добавляют свой непечатный вариант.
А что же это были за праздники. Боже ж ты мой! Выход певицы Татьяны Петровой на сцену Валентин Григорьевич объявляет с легкой иронией: "Сейчас к вам выйдет певица, которую вы никогда не увидите по телевидению. Наверное, внешность не подходит". И выходит русская красавица - статная и высокая. Голос льется свободно и легко. В одном ряду с Руслановой, Плевицкой. А еще Евгения Смольянинова с ангельским неземным голоском и Кубанский казачий хор. А еще капелла Чернушенко из Санкт-Петербурга, хор Сретенского монастыря. И каждый из именитых гостей, предваряя выступление своих коллективов, признается в любви и поклонении Валентину Григорьевичу. Только благодаря писателю город соприкоснулся с такими культурными и духовными сокровищами. Оценили ли это иркутяне - еще вопрос. Распутин дарил городу, области эти праздники. Справедливости ради нужно назвать и губернатора Говорина, помогавшего писателю.
Каждую осень - десант писателей патриотического толка. Внимательный ко всему В. Лихоносов, импульсивный С. Куняев, словно застенчивый В. Крупин, погруженный в себя Леонид Бородин, а еще публицист Панарин, поэт В. Костров, актеры Александр Михайлов, Николай Олялин.
Встреча со студентами в пединституте. Когда зазвучали восторженные слова о нынешних эмигрантах, Бородин выливает ушат ледяной воды, читает просто убийственное четверостишие. Встреча заканчивается, появляется С. Говорухин. Берет слово, извиняется, что опоздал (прямо с самолета). Прилетел только из уважения к Распутину и тут же в своем чуть снисходительном тоне говорит, что не стоит строить иллюзий насчет сияния. Читает известное стихотворение Максимилиана Волошина.
С Россией кончено... На последях
Ее мы прогалдели, проболтали,
Пролузгали, пропили, проплевали,
Замызгали на грязных площадях,
Распродали на улицах: не надо ль
Кому земли, республик, да свобод,
Гражданских прав?
Встает Распутин, своим негромким голосом поправляет. "Да, у Волошина это стихотворение написано в 1917 году, а вот стихотворение 1922 года". Легко по памяти читает стихи, где полная вера в Россию и ее воскрешение. Стихи, в которых нет и следа уныния.
А вот найденные записи, три листка, датированные 22 апреля 2000 года. О поездке на дачу к Распутину. Не поленился, записал-таки, хоть и сжато.
"С Костей Житовым (ближайший товарищ Распутина последних лет) приехали после обеда. День хороший. Дача на 28-м километре (садоводство одно из самых старых - "Совнархоз"), на берегу залива. В.Г. как раз был во дворе. Мы зашли в гостевую, или рабочий кабинет. Вначале разговор настороженный и не вяжется. А потом В.Г. поставил чай. Пили чай, он много рассказывал о молодости. Вспомнил с теплотой Алика - Валерия Стукова, который был душой компании. (Его черты легко угадываются в персонажах Вампилова. Великолепный гитарист, исполнитель песен Рубцова. - Н.С.) Комический случай, когда Алика с подругой застала жена. Схватила тяжелый ботинок, Алик шмыгнул за спину подруги. Или в другой раз Алик выпил чудную настойку, а язык распух, и он ничего не мог произнести, пришел к Распутину, словно к врачу. Вспомнил, как сам однажды прилетел из Красноярска и хорошо отметили встречу в компании с Вампиловым, Пакуловым и Стуковым. Как, дурачась и на спор, взяли оставленные штукатурами строительные леса на улице и не поленились, затащили в квартиру к теще. Любит розыгрыши с молодости. Увидел афишу в Москве: "Лауреат Госпремии В. Распутин", представившись госчиновником, позвонил Елене Якушкиной и стал распекать за то, что в афише неверно указано и что Распутин не является лауреатом. (А он был лауреатом.) Говорил так убедительно изменившимся голосом, накинув носовой платок на телефонную трубку, что та и впрямь поверила "госчиновнику", обещала все исправить. Пришлось звонить еще раз, извиняться. Недавно позвонил Косте Житову в редакцию, изменившимся голосом с бурятским акцентом стал говорить, что это звонит внештатный корреспондент Арбузов, хочет непременно, чтобы опубликовали его материал в 10 страниц. Костя начал отнекиваться и говорить, что это не так просто. Жена сказала Распутину: "Меня-то ты не проведешь". Раздается трель звонка, нужно выносить мусор. Он пошел и захватил пару носков. Пришел, достал из кармана: "Вот ведь какие хорошие носки". - "А что такое?" - не поняла жена. "Да вот носки. Прошлый раз случайно с ведром выбросил в машину. Шофера попросил их захватить и привезти. А что, почти новые".
"Больница рядом, ты бы сходил", - не выдержала жена. Проспорила все-таки.
Смеялся сдержанно, словно отмеряя и сам смех, и дыхание.
В. Лановой пригласил на спектакль во МХАТ. После спектакля был фуршет, не удалось уйти. Оказался рядом с незнакомым мужчиной, вроде не актером. Тот стал очень хвалить "Прощание с Матерой" и другие произведения. Поддерживал вежливый разговор. Молодая девушка спросила: "Вам что-нибудь принести?" Раза три она подносила угощения. Он думал, что официантка. (Пора уходить, что-то тут уж очень шикарно.) На выходе знакомый писатель стал его подначивать. Вот борешься с режимом, а сам дружишь с ними.
- С кем? - спросил В.Г.
- Так ты не знаешь, кто это? Зять Ельцина и его дочь.
Любит собирать грибы. С Альбертом Гурулевым (писатель и друг Распутина) на Ольхоне вместе ходили. Гурулев два ведра рыжиков принес, а Распутин намного меньше. "Нужно второй глаз ремонтировать".
На "Сияние России" приедет Кубанский казачий хор. Боится, что клерки заволокитят и будет немало хлопот. Хотя и губернатор, и начальник управления культуры на словах "за", а все равно внизу все будут волокитить.
Спросил про М. Тарковского: "Вырастет ли он в писателя?" - "А он уже писатель", - удивленно ответил В.Г.
Коснулись политики, в голосе какая-то обреченность или усталость. Не хочет об этом. Когда попили чаю, я сказал, что пора подаваться, неудобно отвлекать. "А я рад отвлечься", - ответил писатель. И дочь Мария, и жена Светлана еще живы. Это еще до трагедии с дочерью.
В органном зале Иркутска выступает дочь Мария. Зал заполнен до отказа. После концерта на пару с Костей Житовым расспрашиваем ее о музыке и годах учебы в Москве. (Костя вхож в семью, договорился об интервью заранее.) Она рассказывает довольно подробно. И тут я упоминаю имя отца и спрашиваю о его участии в выборе профессии. Маша вся вспыхивает и гневно смотрит на Костю. "Так вот почему вы берете интервью, потому что я дочь Распутина. Со мной приехали талантливые органисты из Москвы. У них возьмите, пожалуйста, интервью. Кто я по сравнению с ними". "И все. Уходит. Мы жалуемся "на девушку с характером" Валентину Григорьевичу, он добродушно смеется. Кажется, он рад тому, что интервью она оборвала".
В квартире писателя обилие колокольчиков, больших и маленьких. Вознаграждение за удачный рабочий день - дотронуться до колокольчика. Вот такие причуды. Астафьев любил на рабочем столе несколько лесных цветков.
Ожидали, что Распутин непременно поедет в Иркутск, чтобы встретить проезжающего из Владивостока с триумфом Солженицына. Не поехал, отнесся довольно сдержанно. Запомнилась фраза: "Огни, воды и волчьи зубы пройдены, а как медны трубы Александр Исаевич пройдет, посмотрим". Может, помнил нападки того на Шолохова.
О его книгах-полотнах написано предостаточно. Растолковывать химию великой литературы дело специалистов. Любителей тонкого и четкого анализа отсылаю к работам литературоведа и друга писателя Валентина Курбатова. Одно неоспоримо. Нобелевскую премию заслужил своим творчеством именно он. Не дали. Вмешалась политика и кто, что еще, поди узнай. Да это не столь и важно сегодня. Распутин остается в отечественной и мировой литературе.
Теперь со всей очевидностью высветилось. Он создал книги, без которой и литература XX века, и сама Россия вообще немыслима. И не только. В руках том публицистики, изданный в Иркутске малым тиражом. Выступления на съездах писателей, на конгрессах Всемирного Русского Народного Собора. А еще статьи, названия, уже говорящие о многом: "Что же дальше, братья-славяне", "Россия уходит из-под ног", "Интеллигенция и патриотизм". Читайте Распутина внимательно и все у него найдете. Он ставил безошибочный диагноз больной стране. Такое впечатление, что лучше и внимательнее читали враги и словно извлекали урок и делали пометки в рабочих тетрадях. Наталкиваюсь и у Распутина в статье "Чтобы защитить совесть" на печальные размышления о том, что "Все мы так или иначе несем в себе грех вины за содеянное с Россией, потому что еще 10 лет назад не было в России более сильных людей, чем писатели". И чуть ниже: "Прозрение пришло к нам поздно. И за шумными хлопотами о физическом и духовном здоровье своего Отечества мы долго не слышали шагов подкрадывающегося убийцы. А если бы вовремя расслышали, что-нибудь изменилось бы? Это не праздный вопрос. Достоевский предрек революцию за десятилетия до ее наступления, предвидел ее во многих ужасающих подробностях, но революцию не остановил, хотя и имел огромное влияние на общество".
Лето 2009 года. Бывший коллега по газетному цеху, а тогда уже маститый издатель Геннадий Сапронов организовал поездку-сплав по Ангаре. Вместе с Распутиным в поездку отправились легкий на ногу Валентин Курбатов, съемочная группа документального кино из Москвы. По накалу драматизма фильм, снятый режиссером С. Мирошниченко (помню его сильные ленты конца 80-х годов), предполагался выйти горьким и пронзительным. Но не случился. Показывали этот фильм по Первому каналу далеко за полночь. Катер проплывает мимо дивной красоты островов, заплывает в заброшенные деревни, которые скоро навечно уйдут под толщу воды. В обреченных деревнях люди спешат к Распутину. Им кажется, что он всесилен, ведь с ним встречается Путин, Патриарх. А он ничего не может им обещать... Мир изменился и люди тоже. Даже тут, на его родине, местные бонзы отказывают писателю в посещении стройплощадки на Богучанской ГЭС. В фильме есть момент, когда Гена Сапронов обводит взглядом плотину и сокрушенно говорит, что не понимает, почему все то, что возводила вся страна, принадлежит Дерипаске.
В деревенской библиотеке на полках полно Улицких, Донцовых, Пелевиных. (Кто-то ведь оплачивает и навязывает эти творения даже в самые отдаленные уголки.) Мирошниченко обнаруживает редкую книгу поэта Георгия Иванова и, не открывая, читает горькое: "Хорошо, что нет царя, хорошо, что нет России". Споткнулся, стал листать страницы, ищет нужное стихотворение. Распутин без труда дочитывает эти стихи по памяти. И все. В фильме писатель отмалчивается, больше смотрит и прощается с Ангарой. Кажется, он уже далеко далече от рядом стоящих людей. Опускает полевые цветы на то место, где была старая Аталанка и тот мир, где и был он только счастлив. Прощай, Ангара, прощай, Матера, и все, все, все. Ему выпало похоронить не только свою дочь, жену, мать, а еще и старуху Анну, и Настену, и еще перешагнуть тюремные ворота с обездоленной героиней последней повести. "О Господи... и это пережить... И сердце на клочки не разорвалось...".
После сплава по реке еще 12 часов подряд по бездорожью в Красноярск на могилу к Астафьеву. Их пути разошлись после 1993 года и того истеричного письма деятелей культуры Ельцину, в котором фамилия Астафьев среди прочих казалась чужеродной и прилепленной сбоку.
А этот момент поездки не отражен в фильме. Таежная глухомань. Катер пристает к берегу. Появляются крепкие и вежливые ребята. Сообщают, что писателя разыскивает Владимир Владимирович, протягивают телефон спутниковой связи. Спустя какое-то время после той поездки президент Путин награждал В.Г. Награждаемых было довольно много. Но высокое собрание из сенаторов встанет полностью, только приветствуя Распутина. Все ждут, что скажет писатель. Такая осязаемая звенящая тишина. Совсем коротко он благодарит и замолкает. Президент терпеливо ждет. И весь зал тоже ждет. А Распутин просто стоит и молчит. Он ведь все сказал своими книгами и жизнью. Если бы мы умели слышать.
