Любопытное интерью Сургановой, в котором она раскрывается как артист и человек.
Илья Ильич Кобозев, редактор 1001
В детстве Светлана Сурганова жила в коммуналке в центре Петербурга, а теперь переехала в просторный коттедж во Всеволожске. Накануне очередного тура музыкант рассказывает, как всякий раз морально готовится перед отъездом из любимого города, где услышала первые ругательства, как, влюбившись, ехала через весь город на велосипеде.
Какой была ваша первая квартира?
Я много где пожила и в Петербурге, и в других городах и странах, могу с полной ответственностью сказать: Кавалергардская, 4, моя первая квартира, — место силы.
Это четырехэтажный флигель постройки 1917 года, уцелевший во время блокады и бомбежек. Соседний дом в этом же дворе, буквально в 150 метрах от нашего, был разрушен — в него попал снаряд. Наша коммунальная квартира была на третьем этаже, лестница каменная, умеренно крутая с перилами, по которым я в детстве очень любила кататься.
С тех времен, как туда въехало семейство Сургановых, а это был 1946 год (во время войны семья жила на Загородном, 42), и до года, когда я, уже будучи взрослой, смогла выкупить квартиру и расселить соседей, это была коммунальная квартира, при этом по метражу небольшая — 74 метра. Мама, бабушка и я жили в двух смежных комнатках.
Кто окружал и чему научил вас тогда?
Первое ощущение мира, первые познания, книги, первые уроки, первые написанные тексты — всё там. Из окон была видна моя школа и детский сад. То есть так совпало, что всё было рядом — в маленьком микрорайоне Пески. Рядом — Суворовский и Кирочная. Само по себе место, несмотря на то, что центр города, очень спокойное, красивое и широкое. Выходишь на Суворовский проспект: простирается вид на растреллиевское чудо — Смольный собор. Рядом Кикины палаты, где и по сей день находится здание музыкальной школы (теперь это музыкальный колледж), которую я когда-то заканчивала. Всё в пешей доступности, всё рядом. Никакой суеты.
Мои приключения начались в 25-летнем возрасте с поездки в Магадан: знакомство с Дианой Арбениной, создание сначала дуэта «Ночные снайперы», потом группы
В нашей квартире всегда жило как минимум три семьи. Одна семья очень колоритная, муж с женой. Муж милейшей души человек, но страшно пьющий, поэтому иногда любил помахать топориком. Именно от него я узнала первую нецензурную лексику: помахивая топориком, он иногда ругался матом. Другие соседи — семья Барских. Алла Барская, необычный творческий человек, но болевшая шизофренией. Благодаря ей я, обучаясь в медицинском институте, имела возможность наблюдать классическую картину этого заболевания. Тоже очень интересный жизненный опыт.
Мои приключения начались в 25-летнем возрасте с поездки в Магадан: знакомство с Дианой Арбениной, создание сначала дуэта «Ночные снайперы», потом группы. Так началась самостоятельная жизнь со съемными квартирами, общежитиями, остановками у друзей — такое милое мытарство. Это длилось достаточно много лет с какими-то редкими попытками вернуться в дом, но с этим были сложности.
Куда бы вы посоветовали отправиться приезжему?
Тут нужно идти издалека — из пригородов. Многие царские резиденции находились в непосредственной близости от Санкт-Петербурга. Это и Павловск, Пушкин, Гатчина, Стрельна. Я бы рекомендовала эти красивейшие заповедные места, парковые ансамбли, дворцы, где решались многие государственные вопросы и находили свое отдохновение правители. Сама я обожаю Гатчинский парк. Там можно и погулять, и покататься на велосипеде. Не по каждому парку можно покататься на велосипеде, но в Павловске и Гатчине прекрасные условия.
Где лично вам хочется бывать постоянно?
Петроградская сторона, проспект Щорса (Малый проспект П. С. — прим. «Бумаги»), улица Ленина, набережные — это само собой разумеется. Если говорить о нетуристических зонах, куда бы меня привели ноги, то это Московский проспект. На севере — проспект Просвещения, с ним связано много сентиментальных воспоминаний. В студенческие годы у меня было серьезное увлечение человеком, который как раз жил на севере города. Я брала велосипед, нарывала сирень по дороге, приезжала, смотрела на окна, оставляла в дверях букет и уезжала.
После долгих лет переездов я приобрела однокомнатную квартиру в Купчино, на Бухарестской. Это чудное милое место. Вообще, Купчино — хороший район, мне он нравится своей широтой и раздольем. С ним также связан ряд моих сентиментальных переживаний, поэтому выбор пал именно на него. Я прекрасно там прожила год или два, и потом возникло острое желание жить за городом.
Каких мест в городе вы стараетесь избегать?
Однозначно проспект Обуховской обороны. Это очень мрачное и страшное для меня место. «Елизаровская» и «Пролетарская» — к этим районам у меня тоже не лежит душа. С проспектом Обуховской обороны понятно: там у меня друг погиб, и это впечатление ничто не перекроет. Каждый раз еду там с содроганием, с мрачными воспоминаниями, но это чисто субъективное ощущение.
«Пролетарская» и «Елизаровская» — это пятиэтажки, смурные люди алкоголического свойства, откровенные синяки. Возможно, я была там в не очень удачный момент, и все алкоголики решили выйти на улицу, прогуляться и напугать меня. Но если проехать дальше — будет Рыбацкое, и там совсем другая картина мира. Рыбацкое очень люблю, я даже жила там какое-то время. Очень светлый, живой, динамичный район.
Что вам напоминает родной город во время путешествий?
Стокгольм, как ни странно, и какие-то районы Киева. Это первые два города, которые приходят в голову за счет архитектуры отдельных кварталов или даже домов. Из российских городов — Екатеринбург, Челябинск в меньшей степени, Пермь, конечно же! И Воронеж — там, по-моему, вообще, Петр I принимал участие в строительстве.
Каким должен быть город, чтобы вы выбрали его для жизни?
В любом городе мне важен чистый воздух, чтобы было чем дышать. В этом смысле очень порадовал Лондон с его обилием парков, где можно много ходить пешком.
Я велосипедный человек. Для меня это важно, но в городе стало совершенно невозможно, поток машин увеличился в три-четыре раза. Всю жизнь велосипед был моим основным видом транспорта. Я велосипедист с 30-летним стажем, но последние лет пять не могу себе этого позволить. Машины припаркованы вдоль тротуара, там, где ехало два ряда, теперь едет четыре.
Я предпочитаю ездить кататься либо в пригородные парки, либо в Швейцарию. Там есть пятизвездочный кемпинг со всеми гигиеническими удобствами. Ты можешь жить в своей палатке или в специальных трейлерах. Кругом чудесная природа: озеро Бриенц с прозрачной голубой холодной водой и плавающими лебедями, поля, где пасутся коровы и овечки, близость к Рейхенбахскому водопаду.
Почему Петербург?
Всегда, когда уезжаю из любимого города, пусть даже на совсем короткий срок, на несколько дней, этого уже достаточно для того, чтобы соскучиться по нему. Я четко понимаю, что смогу жить только в Петербурге. Побывав в большом количестве стран, городов, понимаю, что мое место здесь. Я скучаю, как скучает ребенок по родителям, как скучают по друзьям. Меня прямо тянет сюда: я должна рано или поздно оказаться здесь, и лучше рано. Даже ожидание отъезда требует от меня некой эмоциональной собранности.
Москва — чудесный город, но слишком энергичный для меня. Я не понимаю, как там аборигены живут
В Москве живет мой директор, этого пока вполне достаточно для коллектива. Все участники, кто бы откуда ни приехал, живут не в Москве, а в Петербурге. Москва — чудесный город, но слишком энергичный для меня. Я не понимаю, как там аборигены живут, как они терпят этот наплыв приезжих, которые стараются сделать что-то полезное для себя, найти работу, заработать денег.
Я понимаю соотечественников, которые говорят о некоторой отстраненности Петербурга от России. По архитектуре, по менталитету, может быть, что-то и есть от Европы, но совсем чуть-чуть. Я даже была бы не против, если бы Петербург оказался отдельным государством. Не потому, что меня не устраивает Россия, — я патриот. Но что-то все-таки отличает питерцев от всей остальной России. Что именно? Это не Европа, но и не Евразия, это какой-то совсем особый мир.
Источник: "Бумаги"
