Сталин умер в марте 1953 года, не успев расправиться с кремлевской «проклятой кастой». Но, проживи он подольше, наверно, захотел бы всерьез заняться детьми своих соратников, и круги разошлись бы, захватив все слои общества.
Все слои…
В середине февраля 1953 года, в разгар судов над «врачами-убийцами», на школьной перемене ко мне подошла любимая учительница и тихо спросила:
— Ты можешь заболеть недели на две?
Я так поразилась словам этой, казавшейся мне абсолютно правильной женщины, что едва досидела до конца урока. Дома, разумеется, рассказала маме. Она взволновалась, пошла в школу, вернулась и вызвала врача, свою приятельницу. У меня «обнаружили» повышенное кровяное давление.
Моя мать все дни моей «болезни» силь
но волновалась, не говоря мне о причинах волнения. Я умирала от любопытства, интуитивно чувствуя
Другая моя подруга, Ира Ширман, ничего не подозревая, навещала «больную», рассказывала: в
Тут как раз смертельно заболел Сталин.
Мать Люды говорила странные слова: «Вот, тронул евреев и повалился. Скорее бы сдох».
Мне это казалось кощунственным.
Лишь спустя годы я связала все узлы: любимая учительница побаивалась за меня — в школе было известно, что я дружу с Зобиной, уже окончившей нашу школу, студенткой первого курса медицинского института, а она в институте дружит с Мариной Загорянской, внучкой профессора Фельдмана — одного из «врачей-убийц». Возможно, в учительской уже составлялись цепочки запятнанных девушек, готовящихся к поступлению в институт. А я тогда была особой, широко известной в узких кругах: мои стихи печатались в «Пионерской правде», и в школу мешками в мой адрес шли письма от читателей.
Надвигались тучи. Они сгустились в марте, когда в день смерти Сталина я написала о нем стишок-плач. Отец моей соседки по парте тут же отнес его в райком партии как пример вредного сочинения: «В стихе написано, что флаг опущен, не может быть опущен флаг, даже в таком страшном горе».
Думаю, в райкоме не обратили внимания на эту чепуху, но обстоятельный отец девочки позвонил моей матери и сообщил ей о своем гражданском поступке. Мой отец в то время был в командировке на Урале — матери достались все переживания.
***
Путь к сталинскому гробу и давка на Трубной площади — отдельная тема. Я провела в том аду больше суток — мать искала меня по моргам.
На моих глазах умирали задавленные люди. Лошадь наступила на лицо лежащего человека, и разлетелись мозги. Это было описано многими — я видела своими глазами.
Осталась жива благодаря помощи
Помню эти слова сквозь туман. Осталось в сознании: я еще жива.
Отчаявшись пристроить меня к трупам, этот человек в
Как попала я на крышу троллейбуса? Не помню.
Как перекатилась по крыше? Не помню.
С той стороны меня поймали
Сколько ждала? Не помню.
Пошла домой. На меня оборачивались. Почему? Не знаю.
Мама открыла дверь. Закричала.
Потом она рассказывала: «У тебя было совершенно синее лицо. (Это линяли варежки, которыми я утирала лицо.) Ты была без шапки и без валенок — в одних носках, а вместо моей каракулевой шубы — одна вата. (Собираясь к гробу, я не хотела надевать свое светлое зимнее пальто, и мать, не без колебаний, дала мне свой каракуль.)»
Войдя в квартиру, я сказала: «Я постарела на десять лет».
Почему на десять? Не знаю.
Ночью поднялся жар. Начался бред. А когда выздоровела, то была уже другим человеком. Кончилось детство.
С той поры знаю одно: все партии, все национальные розни, все политические противостояния — накипь и пыль, коррозия и короста. Тяжелые болезни человечества. Подлинны лишь люди, их жизни и смерти, их отношения, их микромиры.
Конечно, я не попала к гробу вождя. И долго искала в лицах прохожих человека, спасшего меня, плохо представляя его себе.
Спустя полгода на балюстраде Коммунистической аудитории МГУ ко мне подошел невысокий немолодой студент, явно из военных.
— Ты жива, — сказал он, — я видел, как т
ебя поймали, когда валилась с крыши троллейбуса. А меня унесла толпа.
Его имя Всеволод Рымов. Хотела подружиться с ним, но он не испытывал ответного желания:
— Не хочу, чтобы ты дружила со мной из благодарности. Я тебя спас? Это преувеличение.
***
Кончилось детство? Да, и не только для меня.
Оно завершилось для миллионов взрослых людей, приученных жить в тени одной фигуры. И кто верил, и кто как будто все понимал, кто на нарах клял «усатого деспота», надеясь на пришествие светлого дня, кто удержался на высотах и пользовался привилегиями — все жили по законам гигантского лагеря, где точно расписано: что можно, что нельзя, куда идти, кого любить, кого ненавидеть. Тот, кто шел наперекор расписанию, был «плохой мальчик», достойный сурового наказания. Или «плохая девочка».
Люди, после смерти вождя вышедшие из разных углов одного лагеря, разно прочувствовали новое время.
Многие из тех, кто искренне рыдал, причитая: «Умер! Что же теперь с нами будет?» — скоро поняли — ничего страшного не случилось. Напротив… И ощутили освобождение.
Многие из тех, кто искренне радовался, восклицая: «Сдох, собака!» — чувствовали себя счастливчиками, полными надежд, но скоро поняли, что разочарования, душевные боли и трудности жизни — не есть прерогатива существования под пятой. И ощутили печаль пустоты, ибо свобода не проще, чем тюрьма. И
Но колесо истории повернулось неотвратимо.
Хрущевский хоровод
…«И снится чудный сон»…
Чудной.
Брусчатка Кремлевской площади — не Красной, что за пределами стены, а внутри Кремля — поросла мелкой травой, пробившей камни. Или это стриженая трава, как в Англии, где стада овец выстригают зеленые побеги своими острыми зубами? Или синтетический ковер, сделанный «под траву»?
В тумане угадываются светлые стены прославленных соборов и темные Царь-колокол, Царь-пушка.
Стою у края площади. От Дворца съездов — его прозвали «стилягой среди бояр» — идет невысокий, лысый толстяк. Играет на дудочке. К нему со всех сторон бегут люди и выстраиваются цепью, держа друг друга за руки. Слышу слова:
В страшные, темные годы царизма
жил наш народ в кабале,
вдруг приплыла к нам огромная клизма
и поселилась в Кремле.
Знакомая песня о Ленине, Сталине, партии. Шутники переделали несколько слов.
Вот толстый человек уже близко — это Хрущев. Он выводит из Кремля людей, разрушая многовековую традицию основателя Москвы Юрия Долгорукого: Кремль — и центр власти, и семейный дом. Даже когда, начиная с Петра Первого, Москва на два века стала опальной, здесь находились и учреждения, и квартиры, где жил чиновный люд…
…Хрущев выводит последние кремлевские семьи. Многие давно уехали в город, из города, умерли. Но и они здесь. Светлана Сталина, ее братья, племянница Сталина Кира, Серго Берия, Андрей и Воля Маленковы, Нина Буденная с братьями, дети Кагановича, дочь Молотова, дети Хрущева — Рада, Елена, знаменитый зять Никиты Сергеевича Алексей Аджубей.
Мелькание лиц — едва успеваю разглядеть.
Понимаю — новый вождь ведет деток Кремля в новую жизнь. Среди них молодые актеры театра «Современник»: многозначительный Олег Ефремов, мальчишистый Олег Табаков, обильная Галина Волчек, стеснительно-смелый художник Борис Жутовский — он держит за руку внучку Хрущева, Юлию, рядом с ним скульптор — всемирно известный Эрнст Неизвестный, непобедимый художник Илья Глазунов, озабоченно-стремительный, с преданной женой Ниной. Группа поэтов: проказливый Андрей Вознесенский, вертлявый… гений Евтушенко, добродушно-ироничный губошлеп Роберт Рождественский, фаянсовая статуэтка Белла Ахмадулина, массивный творец изящных скульптур Олег Комов, уютная Майя Кристалинская, знойная Галина Брежнева, ее пошатывающийся брат Юрий Леонидович с миловидной женой Людмилой, высокий, низколобый зять Брежнева Юрий Чурбанов, невысокий Высоцкий…
Явно нехотя идут в хороводе правдолюбец Александр Солженицын, презрительный Юрий Трифонов, уязвленный Юрий Любимов, спокойно мятущийся Виктор Астафьев, освобожденная тень Бориса Пастернака, русак Валентин Распутин, глазами и спокойствием похожий на бурята…
Другие, другие, другие, другие…
Хрущевский хоровод. Дети оттепели. Бывалый сталинский Никита ведет молодых из старого времени в новые времена.
Браво! Виват! Ура! Да здравствует!
Присоединяйтесь, кто хочет, кто может, кто должен, кому не страшно, кому не противно, кому интересно найти дорогу к простору.
Последняя фигура хоровода исчезает в Спасских воротах.
Мгновение абсолютной тишины.
Медленно нарождается звук. Что это?
— …Готов подняться на колокольню Ивана Великого и броситься вниз, если в этот момент зазвонят все колокола Кремля, — басит Владимир Солоухин. Мы едем с ним в такси в сторону метро «Аэропорт»…
Все смешалось.
Нет, я
Звук приближается. Но это не звонницы Кремля.
Небо черно от ворон. Но это не их крылья шелестят над опустевшей крепостью. Они парят беззвучно, не каркая.
Звуки
Чем ближе они, тем яснее вижу — это люди, новые люди, новых времен. Поднимаются с четверенек, сбрасывают шкуры, хвосты, усы. Переталкиваются. Спешат занять опустевшие кремлевские места. Им не нужен простор. Им нужно освободившееся пространство.
Свято место пусто не бывает. Чертово тоже. Кремль, кажется, и то, и другое.
Месть за сына, или Тайна гибели Леонида Хрущева
Одна мысль беспокоит меня: что двигало Никитой Хрущевым, когда он выводил детей из Кремля?
Чадолюбивый к своим детям, внукам, племянникам, за что и был обвинен в кумовстве; добродушный, насколько может быть таким человек, подписывавший расстрельные приказы, но не желавший видеть, как их приводят в исполнение: «чего я не вижу, того как бы нет»;
Легенды хороши тем, что, словно зажигательное стекло, фокусируют события, привлекая к ним внимание.
Легенды плохи тем, что уводят от истины своими увлекательными сюжетами.
Легенда о старшем сыне Хрущева, Лео
ниде, сфокусировалась и дала объяснение досужей молве для всей послесталинской деятельности Никиты Сергеевича: оказывается, Хрущев, разоблачая культ личности, делал это не из высоких идейных соображений, а исключительно из семейных: «Ленин мстил царской семье за брата, а я за сына и мертвому Сталину не прощу!»
И выступил против сталинизма на ХХ съезде КПСС.
Мне хотелось, чтобы это вправду было так. Тогда моя мысль о том, что человек изначально все всегда делает для семьи, ради семьи, во имя семьи, получила бы подтверждение. Но мало ли чего хочется, когда нет фактов. И пустилась я на поиски таинственной драмы, происшедшей с Леонидом Хрущевым во время войны.
***
Сводная сестра Леонида Хрущева, Рада Никитична, рассказала мне, не вдаваясь в подробности:
— У мамы с папой было трое общих детей: я, Сережа и Леночка. Двое у отца от первой жены — Юлия и Леонид.
Леонид жил в Киеве, работал в школе пилотов. Во время войны участвовал в массированных налетах на Германию. Налеты без сопровождения. Получил тяжелое ранение, лежал в госпитале в Куйбышеве — мы тогда всей семьей были в Куйбышеве в эвакуации, а отец — на фронте. Леонид долго лежал в госпитале, в одной палате с Рубеном Ибаррури. Они дружили. Брат долго выздоравливал. Пили в госпитале, и брат, пьяный, застрелил человека, попал под трибунал. Его послали на передовую…
В книге генерала Докучаева «Москва. Кремль. Охрана» эта история выглядит так: «После Сталинградской битвы, примерно в начале марта 1943 года, Сталину позвонил Хрущев. В то время он был членом Военного совета Юго-Западного фронта… В эту горячую пору Хрущев настоятельно просил Сталина принять его в любое время. Сразу же после звонка Хрущев вылетел в Москву.
Сталин предполагал, что Хрущев обратится к нему по личному вопросу. Дело в том, что незадолго до этого ему доложили, что сын Хрущева Леонид, военный летчик в звании старшего лейтенанта, в состоянии сильного опьянения застрелил майора Советской Армии. Подробности инцидента не интересовали Сталина. Он твердо был уверен, что виноват в свершившемся сын Хрущева. Это не первый случай (запомним слова «не первый случай». — Л.В.), когда в порыве алкогольного угара он выхватывал пистолет и налетал на
В начале 1941 года (значит, до войны) с ним уже произошло подобное, он должен был предстать перед судом, но благодаря отцу избежал не только наказания, но и суда. Хрущев со слезами на глазах просил тогда Сталина простить сына и сделать так, чтобы он не был сурово наказан.
Однако на сей раз, как считал Сталин, разговор предстоял тяжелый. Он знал, что Хрущев будет просить, добиваться и умолять о снисхождении к сыну. Сталин понимал Хрущева как отца, но партийная и гражданская совесть не давали ему права пользоваться своим положением в угоду убийце…
У убитого майора тоже есть родители, родственники, дети, которым он дорог не меньше, чем Хрущеву его сын«.
Далее на нескольких страницах генерал-майор Докучаев пристрастно говорит о плачущем, ползающем на коленях Хрущеве и о мужественном Сталине, чей сын Яков в это время находится в плену.
Генерал Докучаев считается достоверным источником — пятнадцать лет в брежневские годы был одним из руководителей «девятки». Кремленологи, цитируя его, утверждают: «Уж
Наблюдая государственные конструкции со стороны, поняла я одну особенность общественного устройства: в громадном «здании власти» разные его «кабинеты» не разговаривают друг с другом — и по обязанности, и по профессиональному нелюбопытству. В одной «комнате» не знают, что в соседней было то, за чем пришлось ехать на Камчатку.
***
Старая кремлевская легенда о мести Хрущева мертвому Сталину за сына кочует из уст в уста. Ее рассказывал писателю Чуеву и опальный Молотов: «Хрущев в душе был противником Сталина… Озлобление на Сталина за то, что его сын попал в такое положение, что его расстреляли… Сталин сына его не хотел помиловать… после такого озлобления он на все идет, только бы запачкать имя Сталина».
Молотов стоял очень близко к Сталину. Знал ли он все? Или у него все же была «другая комната», если он целых четыре года ничего не мог знать о судьбе собственной сосланной жены?
***
Своя версия у сына Берия, Серго Лаврентьевича: «Как это, к сожалению, нередко бывает в среде «золотой молодежи» — детей высокопоставленных чиновников, сын Хрущева оказался в сомнительной компании. Позднее выяснилось, его друзьями оказались преступники, промышлявшие грабежами и убийствами. Когда Серову (глава КГБ на Украине. — Л.В.) доложили о случившемся, он тут же связался с моим отцом.
— Сообщи обо всем Хрущеву, — распорядился отец, — и посмотрим, как он будет реагировать. Это вопиющее нарушение закона, и вытаскивать пусть даже сына первого секретаря ЦК из этого дела, сам понимаешь, нельзя, но
Реакция Хрущева поразила Серова:
— Закрой это дело!
— Как же так можно, Никита Сергеевич, — возразил Серов. — Дело получило огласку. (Обратим внимание на последнее слово. — Л.В.) Совершены тягчайшие преступления, о которых уже знают тысячи людей. Вывести вашего сына из этого дела просто невозможно.
И хотя Хрущев настаивал на своем, следствие было доведено до конца. Состоялся суд. Большинство участников преступной группы, а попросту говоря, банды уголовников, приговорили к высшей мере наказания и расстреляли. Сын Никиты Сергеевича отделался десятью годами лишения свободы.
Когда началась война (значит, дело было до войны! — Л.В.), Леониду подсказали, чтобы попросился на фронт. Он так и поступил. Просьбу сына Хрущева удовлетворили, но направили не на фронт рядовым бойцом, а в авиационное училище. Став летчиком, Леонид мужественно сражался с врагом и погиб в бою. Насколько знаю, произошло это весной сорок третьего года«.
Не знаю, хотя искала по прессе, документам и по слухам, ни одной шумной бандитской истории, где в довоенное время было бы замешано имя Леонида Хрущева. Это, однако, не значит, что ее не было, о ней говорят два ничем не связанных между собой человека: генерал Докучаев и Серго Берия, а дыма без огня, как известно, не бывает.
***
Вот свидетельство о Леониде Хрущеве еще одного кремлевского сына, Степана Микояна:
«Мы с ним провели, встречаясь почти ежедневно, более двух месяцев. К сожалению, он привык выпивать. В Куйбышеве в гостинице жил в то время командированный на
Приходили и другие гости, в том числе и девушки. Мы с ним познакомились и подружились тогда с двумя молодыми танцовщицами из Большого театра, который был там в эвакуации. Леонид, даже изрядно выпив, оставался добродушным и скоро засыпал.
Когда я уехал в Москву, произошла трагедия, о которой я узнал позже от одного приятеля Леонида. Однажды в компании оказался
***
Это легенды, воспоминания. А документы? К примеру, личное дело Леонида Хрущева?
Оно хранится в архиве Министерства обороны. Вот подлинник автобиографии, собственноручно написанной Леонидом Хрущевым 22 мая 1940 года:
«Родился в Донбассе (г. Сталино) 10 ноября 1917 года в семье рабочего. До революции отец работал слесарем на шахтах и заводе Боссе. В настоящее время член Политбюро ЦК ВКП(б), секретарь ЦК КП(б) Украины. Родственников за границей нет. Женат. Жена работает штурманом-летчиком эскадрильи аэроклуба в г. Москве. Отец жены — рабочий. Брат — военнослужащий ВВС, г. Одесса. Сестра — домохозяйка.
Общее и специальное образование получил, учась в семилетке, ФЗУ, школе пилотов ГВФ, на подготовительном курсе академии. Школу ГВФ окончил в 1937 году.
В РККА добровольно с февраля 1939 года, слушатель подготовительного курса ВВА им. Жуковского. С февраля 1940 г. — ЭВАШ (Энгельская военно-авиационная школа. — Л.В.). За границей не был, под судом не был«.
В этой автобиографии обращают на себя внимание два обстоятельства: первое — странный переход из Военно-воздушной академии им. Жуковского, очень престижного учреждения, после года учебы в военную авиационную школу провинциального города Энгельса, и второе — неполнота фразы «под судом не был». Обычно в таких биографиях пишется: «под судом и следствием не был». Не значит ли это, что под судом Леонид Хрущев действительно не был, а под следствием был? Намеренная забывчивость? Случайная недописка? Или между февралем
***
В личном деле Леонида Хрущева нет никаких документов о бандитской истории и о десяти годах лишения свободы. В его личном деле ни слова нет и о том, что он убил в госпитале нечаянно человека, а это было в его жизни.
Ни слова о том, что Леонида Хрущева расстреляли по приказу Сталина или по приказу Сталина не расстреляли. Зато говорится об отличном окончании авиашколы в городе Энгельсе. О присвоении воинского звания лейтенанта РККА. О целесообразности использовать Леонида Хрущева в скоростной бомбардировочной авиации.
Есть в личном деле Леонида Хрущева боевое донесение командира
Донесение завершается ходатайством о награждении Леонида Хрущева орденом Красного Знамени.
Тут же письмо комиссара
В это время Леонид Хрущев, по свидетельству документов личного дела, уже несколько месяцев лежит в госпитале; 26 июля 1941 года во время воздушного боя «мессершмиты» сбили четыре наших самолета, среди них был самолет Леонида. Он посадил поврежденную машину, сломал ногу и был отправлен в госпиталь в Куйбышев, туда, где в эвакуации жила вся семья Хрущевых, где находились и другие кремлевские семьи.
Рада Никитична говорит, что «Леонид долго лежал в госпитале», и ее слова подтверждаются датами: на излечении он пробыл до марта 1942 года (а не, по Докучаеву, до марта
В боевой характеристике, где ни слова нет об убийстве моряка, относящейся к периоду выхода Леонида из госпиталя, сказано: «По выздоровлении желательно (выделено мной. — Л.В.) отправить в
Леонид Хрущев, по документам, не стал заключенным, но, опять же по документам, вопреки желанию (выделено мной. — Л.В.), оказался он в истребительной авиации.
Рада Никитична называет это: «Его послали на передовую». В личном деле есть документ от начала апреля 1942 года о присвоении ему звания старшего лейтенанта, то есть всего через месяц после выхода из госпиталя, где был им застрелен человек. Приказ подписан самим наркомом обороны, хотя хватило бы командующего фронтом. Возможно, к этому времени относится встреча Хрущева со Сталиным? Какая, первая или вторая? Если верить Серго Берия, то Леонид избежал одного наказания до войны. Теперь, после убийства в госпитале, избежал второго? В таком случае Хрущеву не за что мстить Сталину, а нужно быть благодарным ему.
Леонид, по документам личного дела, служит в
11 марта 1943 года, по документам, его последний вылет. Командиры Леонида, Голубев и Вышинский, оставили подробное описание этого воздушного боя: «Два наших самолета (ведущий, гвардии старший лейтенант Заморин, и ведомый, гвардии старший лейтенант Хрущев) были атакованы двумя «Фокке-Вульфами-190». Завязался воздушный бой на высоте 2500 метров — пара на пару.
Заморин — лучший боевой летчик полка, имевший на своем счету 18 лично им сбитых самолетов противника, атаковал «Фокке-Вульфа». С дистанции
В момент, когда истребитель противника отвалил от Хрущева, последний внезапно с переворотом под углом
Леонид Хрущев из боя не вернулся. По мнению Заморина, его не могли сбить, так как снаряды рвались далеко позади. Он мог, считает Заморин, сорвать ручку и сорваться в штопор. Но тогда останки самолета и летчика нужно было бы искать в Мужитенском районе, в шести километрах восточнее реки Жиздры.
Командующий
И Худяков направил бумагу Никите Сергеевичу:
«В течение месяца мы не теряли надежды на возвращение Вашего сына, но обстоятельства, при которых он не возвратился, и прошедший с того времени срок заставляют нас сделать скорбный вывод: что Ваш сын — гвардии старший лейтенант Хрущев Леонид Никитич пал смертью храбрых в воздушном бою против немецких захватчиков».
Эта бумага, отрывок из которой приведен здесь, изобилует нетипичными для похоронки биографическими подробностями из фронтовой жизни Леонида. В ней есть детальное изложение его фронтового пути с точными датами, вплоть до дней, когда у него проверяли технику пилотирования.
Существуют два мнения о характере письма. Первое: Худяков хотел оградить себя от возможных претензий высокопоставленного отца, способного возмутиться тем, что не уберегли его сына. Второе: письмо, как и ряд других документов, было подправлено в годы власти Хрущева. Известно, хотя и никем не доказано, что Никита Сергеевич наводил свои порядки со множеством бумаг исторического характера, способных, со временем, неблаговидно высветить его фигуру.
***
Таинственное исчезновение Леонида Хрущева породило еще одну легенду. Бывший заместитель начальника Главного управления кадров Министерства обороны СССР, генерал-полковник И.А.Кузовлев, якобы рассказывал, что Леонид в 1943 году после воздушного боя попал в плен к немцам. Вот
В это же время Сталин не согласился обменять родного сына, почему бы ему давать согласие на обмен сына Хрущева? Нелогично. Но какую логику можно найти в поведении человека, дозволившего себе быть великим вождем народов? Скорее всего, железную: «Солдата на маршала не меняю». Но разве лейтенанта на лейтенанта нельзя? Он мог поступить как угодно.
Мог отказать Хрущеву, сказав, что его собственный сын в таком же положении и он не видит выхода. Кстати, и Яков, и Леонид были в
Мог Сталин и не отказать Никите Сергеевичу, дабы и окружающие увидели, как он относится к людям: своему сыну не помог, а чужого вызволил. И еще с десяток предположений поведения Сталина в такой ситуации можно сделать, не зная точно, что и как было.
Легенда И.А.Кузовлева продолжает: «Леонида Хрущева обменяли, но пока он находился в фильтрационном лагере для бывших военнопленных, то выяснилось, что в плену он вел себя отвратительно, готов был служить немцам: тут вспомнили все его преступления и, по совокупности их, Леонида Хрущева осудили военным трибуналом к высшей мере наказания — расстрелу».
Когда же в таком случае Хрущев просил помилования сыну у Сталина? До войны? После убийства в госпитале? После измены и плена? Трижды?! Могло ли быть?
***
Итак, несколько версий.
Версия Рады Хрущевой: брат воевал, был ранен. В госпитале, пьяный, застрелил человека, его послали на передовую, там погиб.
Версия Серго Берия: Леонид Хрущев еще до войны, год неизвестен, попал в дурную компанию, был замешан в преступлении, отделался благодаря отцу десятью годами тюрьмы, но с началом войны попросился на фронт и там пал смертью храбрых. О госпитале и убийстве человека Серго не говорит. Не знает?
Версия генерала Докучаева: у Леонида Хрущева дважды были серьезные неприятности. Избежать наказания в первый раз помог Сталин. Что за преступление тогда совершил Леонид, Докучаев не рассказывает. Вторичное обращение Хрущева к Сталину по поводу вторичного преступления Леонида, убийства в госпитале, не увенчалось успехом. Сталин резко отказал, и Леонид был расстрелян, чего Хрущев не простил Сталину.
Версия личного дела Леонида Хрущева: «под судом не был», переведен (по неизвестной причине. — Л.В.) из элитной академии Жуковского в провинциальную авиашколу города Энгельса. Отлично воевал, был ранен, девять месяцев находился на излечении в госпитале, после госпиталя храбро воевал, но во время боя исчез вместе с самолетом.
Версия генерала Кузовлева: во время боя исчез вместе с самолетом, попал в плен к немцам, отец вызволил его через Сталина, но Леонида пришлось расстрелять как предателя, прислуживавшего врагам.
Где правда? Где ложь? И почему такая путаница? Кто поможет? Нет ли какого-нибудь еще нестандартного пути к тайне?
***
Профессор истории Эльвира Борисовна Ершова записала воспоминания своего родственника, в годы войны работавшего в СМЕРШе (так называлась чекистская организация «Смерть шпионам». — Л.В.):
«Леонид Хрущев с начала войны служил в штабе генерала Андрея Власова и вместе со штабом ушел к немцам. Пока власовскую армию не вывезли в Германию, она находилась на Калининском фронте. В одну из вылазок наши разведчики взяли Леонида в плен, и отдел СМЕРШа, находившийся в тех краях, провел расследование. Оказалось, что Леонид Хрущев принимал участие в расстрелах красноармейцев, которые отказывались сотрудничать с гитлеровцами, а также в расстреле местных жителей, подозревавшихся в связях с партизанами.
Ввиду важности этих документов, касающихся сына партийного деятеля и члена Высшего военного совета, они были переданы в Москву и поступили в приемную Сталина.
Сталин вызвал Хрущева и во время беседы незаметно нажал кнопочку вызова помощника. Вошел Поскребышев. Сталин спросил, что ему надо. Поскребышев сообщил, что к нему поступило дело и он не знает, как решить вопрос.
Сталин раскрыл поданную Поскребышевым папку, долго изучал внутренности, пожал плечами и сказал, что тоже в затруднении.
— В чем дело? — спросил Хрущев. — Не могу ли я
— Сын одного нашего сотрудника оказался во власовских войсках.
— Расстрелять! — сказал Хрущев.
Сталин захлопнул папку:
— Привести в исполнение.
И лишь через некоторое время Никита Сергеевич узнал, что вынес смертный приговор собственному сыну«.
Этот эпизод рассказан не только родственником профессора Ершовой, но и самим Поскребышевым в книге «Двадцать лет со Сталиным», изданной Политиздатом в 1979 году. Знал, по утверждению Ершовой, эту историю и генерал Пономаренко Пантелеймон Кондратович, бывший начальником Центрального штаба партизанского движения.
Итак, еще одна версия, самая зловещая.
***
О том, что Никита Хрущев и Андрей Власов с начала войны были связаны между собой, пишет сам Никита Сергеевич: «Нам с Киропоносом (в дни подготовки Киева к обороне. — Л.В.) предложили целый ряд генералов, которые в первые недели боев потеряли свои войска и были в нашем распоряжении. Среди генералов очень хорошее впечатление произвел генерал Власов. И мы с командующим решили назначить его».
Киевская операция терпит провал. Власов — в числе немногих вырвавшихся из окружения. В ноябре 1941 года Власов уже на Западном фронте. Во время Московской битвы его
13 декабря 1941 года во всех центральных газетах появляется сообщение о разгроме врага под Москвой, и тут же портреты военачальников, среди них — Власов.
Все это время Леонид Хрущев находился в госпитале в Куйбышеве.
Весной 1942 года Власова отправляют на Волховский фронт, а Леонида Хрущева, по рассказу Рады, на передовую.
12 июля 1942 года Власов окружен. Его выдает немцам деревенский староста.
Леонид Хрущев, если верить его личному делу, геройски погибает 11 марта 1943 года в бою с врагом.
При чем тут Власов?
Но если личное дело подправлено, если не верить документам личного дела Леонида Хрущева, а верить сотруднику СМЕРШа и воспоминаниям Поскребышева, то с марта 1942 года, со дня выписки из госпиталя, до июля 1942 года сын Хрущева, застреливший человека, находился во власовской армии и вместе с генералом перешел к немцам.
Почему нужно верить этому слуху? А я не верю ему, хотя то обстоятельство, что слух повторяется в якобы изданной по спецзаказу и тут же изъятой книге Поскребышева, наводит на грустные размышления. Не верю, ибо нет доказательств. Книга Александра Поскребышева «Двадцать лет со Сталиным» для меня — загадка. Мне не удалось отыскать ее ни в библиотеках, ни в архивах, но профессор Ершова видела ее собственными глазами.
Даже если бы были у Поскребышева документы, им не следовало бы доверять. Они, как мы уже видели, легко подправляемы.
***
Слово «власовец» долго было нарицательным в СССР. Оно страшнее слов «предатель», «изменник», потому что несет в себе конкретное имя Андрея Власова, этого советского Андрея Курбского (тоже Андрей), чье предательство нашло объяснение в строчках поэта Олега Чухонцева, посвященных Курбскому и Ивану Грозному:
«чем же, как не изменой,//платить за тиранство?»
Есть ли отец, способный понять Никиту Сергеевича, подправляющего документы сына? Думаю, таких немало. А других сколько?
Да, Никита Хрущев не Тарас Бульба, своей рукой застреливший сына-изменника. (Боже, зачем и этого, литературного, тоже звали Андреем?!)
Но знаю одно: каждая нормальная мать поняла бы Хрущева в его положении и даже не слишком осудила бы, думая о потомках, которым жить, и лоном чувствуя, что правды нет в любой войне — этом массовом убийстве сыновей, рожденных ею не для бойни. Но кто спрашивает мать?
***
Я рассказала Вано Анастасовичу Микояну власовскую версию гибели Леонида Хрущева.
— Нет, — резко сказал он, — не может быть! — И после паузы: — Не хочется в это верить. Не хочется.
***
У Леонида Хрущева остались от разных жен сын Юрий и дочь Юлия. Никита Сергеевич и Нина Петровна удочерили девочку во время войны. Она жила в семье как родная дочь, была любима всей семьей, от нее никогда не скрывали, что на самом деле она — внучка. Дед, ставший отцом внучке, однако, оставил ей отцовское отчество — Леонидовна.
Зачем Никита Сергеевич удочерил внучку? Почему не усыновил внука?
Мало ли почему. Он и Нина Петровна, возможно, были в разных отношениях с двумя невестками. Больше любили Юлию — сердцу не прикажешь. Мало ли… Зачем оставил ей отчество отца? Чтобы не путать со своей же старшей дочерью, тоже Юлией, а также в память о нем, погибшем.
Возможно. Но вероятна и другая мысль: удочеряя внучку, интуитивно или сознательно, Хрущев как бы заслонял, защищал ее от
Многие растили и растят внуков, не прибегая к акту усыновления или удочерения их.
Дочь Якова Джугашвили Галина не была защищена Сталиным от памяти своего отца, она всегда жила с сознанием своей дочерней принадлежности человеку, которому приписывали измену родине, и лишь недавно получила отцовскую награду. Хрущев — не Сталин. Насмотрелся в своей жизни на детей, обремененных «родительской виной», и не хотел этого для внучки. Но почему, почему все же он тогда не усыновил и старшего внука от Леонида, Юрия, который жил в Москве со своей матерью, первой женой Леонида Хрущева, и навсегда остался сыном своего отца?
Многое, конечно, решала Нина Петровна, жена Хрущева. Она по крови не приходилась родственницей внуку Юрию и внучке Юлии, но ее слово было главным.
Если есть слово «мачеха», то почему не быть слову «бабчеха»? Так вот, Нина Петровна не стала «бабчехой» Юлии, а стала матерью. Не зря, видно, дочь Юлии названа Ниной.
Семья, возможно, знает все. И вряд ли хочет раскрываться. А зря — это семья Никиты Хрущева, которому сплетни приписывают разоблачение культа Сталина только как месть за сына. Раскрытие той или иной правды развеет все наши бестактные поиски и стремления преодолеть путаницу в истории. Какой бы смертью ни умер Леонид Хрущев, правда о нем достойнее умолчания. Но семья, возможно, ничего не знает — лучше ей было не знать…
Возможно также, кое-что или даже все знал мой дедушка Василий Саввич, личный повар Хрущева, прошедший с ним сквозь все годы войны, — обслуга часто знает больше, чем ей это положено. Но даже если бы я была смолоду любопытна к прошлому отцов, чего в действительности не было, никогда бы Василий Саввич, привыкший молчать обо всем, касавшемся его начальства, не выдал бы мне тайну гибели Леонида Хрущева. Дед любил Никиту и
***
Путаница… Есть забавный рассказ о путанице. Юлия Хрущева, дочь Леонида, удочеренная Никитой Сергеевичем, взрослая дама, приятная во всех отношениях, мчалась на дачу по Рублево-Успенскому шоссе на своем автомобиле и, сидя за рулем, нарушила правила движения, за что была остановлена грозным милиционером, заведомо настроенным против нее: женщина за рулем — уже плохо, к тому же не правительственная машина (это было уже время правления Леонида Ильича Брежнева. — Л.В.) нарушает на правительственной трассе.
Юлия виновато смотрела на милиционера, он смотрел в ее водительские права, где было написано, что она — Юлия Леонидовна Хрущева (выходя несколько раз замуж, внучка неизменно оставляла себе фамилию деда. — Л.В.), и пытался осмыслить прочитанное. Но работа не стояла, мимо по шоссе пролетали правительственные лимузины, и нужно было следить за порядком, отпустив эту особу, которая непонятно кем кому приходится.
Он вернул Юлии права со словами: «Счастливого пути! Привет Леониду Ильичу!»
Юлия долго хохотала. Все смешалось в бедной милицейской голове.
Все смешалось в документах Юлии, в истории жизни и смерти ее отца, кремлевского сынка, которому было дозволено, как и Василию Сталину, много больше, чем другим. И старались в дозволенности не отцы, а окружение, готовое стоять навытяжку перед одними только фамилией и отчеством. Имя к тому прилагалось, не будучи главным, как это должно быть в нормальной человеческой жизни.
***
Я начала эту главу с желания подтвердить легенду: Никита мстил Иосифу за сына. Вынуждена признать — не вышло.
Если и была месть в разоблачениях Хрущева, то касалась она прежде всего самого Никиты Сергеевича. Он мстил за свою распластанность, за свои страхи, за все, в чем был не согласен со Сталиным и не мог при жизни произнести вслух, за народное горе, которое видел своими глазами и к которому приложил руку. Раб мстил господину, не понимая, что господин — сам раб обстоятельств.
Старая как мир история. Вполне вероятно, в ней есть и уголок для мстительных отцовских чувств.
