Дожила до понедельника

Занятия с детьми

Когда я от Олега Даля получила во сне весточку: перестань ломиться в закрытые ворота, оглянись вокруг… — там стояла дата — 4 ноября. А была весна. И я пометила жирно на календаре — 4 ноября. Осенью меня пригласили в Дагомыс, в жюри детского кинофестиваля, где участвуют фильмы, которые снимали сами дети. В жюри сидели кинокритики, киноведы и я одна, актриса.

Мне предложили провести мастер-класс, хоть я толком не знала, что это такое. Но в результате мы с ребятами так засиделись, что нас попросили из зала, потому что там должно было состояться следующее мероприятие. Мы перешли в конференц-зал, вскоре нас и оттуда попросили. Короче, закончилось все у фонтана. После этого оставалось еще три дня фестиваля, и каждый день детишки ждали меня около ресторана и спрашивали: «У нас еще будет мастер-класс?»

А в тот вечер после столь долгого общения с ребятами я ходила со странным ощущением, что мне надо что-то вспомнить. И вдруг поняла, что открытие фестиваля произошло 4 ноября. А когда я была с детьми, я осознала, чем на самом деле хочу заниматься. И по приезде в Москву стала перебирать варианты, где я могу работать с детьми. В конце концов, сосредоточилась на детском доме. Я хотела сделать маленький театр, вести кружок, как получится. Выбрала самый близкий по адресу, чтобы не мотаться в метро, в транспорте. Позвонила, мне очень обрадовались, пригласили. Я минут десять ходила мимо нужного мне дома, потому что чудный теремок за забором, с кованой калиткой и разноцветными окошками никак у меня не ассоциировался с детским домом. Но когда я, наконец, смирилась, что если предыдущее здание восьмое, а следующее двенадцатое, то значит это дом десять, я нажала на кнопку, вышел охранник, и меня проводили к директору. Очаровательная женщина Мария Феликсовна. Пока я к ней шла, везде красота, детские поделки, рисунки, зимний сад… В общем, я растерялась. Я готовилась к другому. А когда мы с ней поговорили о том, что я хочу, она сказала:

— Какое счастье, но вы понимаете, у нас патронатный детский дом.

И рассказала, что, оказывается, детей из этого дома берут в семьи без усыновления, просто чтобы они воспитывались в семьях, чтобы выходя во взрослую жизнь знали, что такое семья. И она сказала:

— Любое общение для детей на вес золота, но никакого кружка у нас не получится.

Короче, у них текучесть детей, к счастью: они туда приходят и уходят. Это такой волшебный пересылочный пункт. Мало кто знает о таких домах, а их уже несколько. Я задумала сделать фильм, нашла Светлану Семину (она была режиссером фильма «Ирина Печерникова. Неоконченный роман»), она загорелась. Год пробивали, потом вдруг Первый канал поставил в план, завизировал, так как был объявлен Год ребенка, а получилось как всегда, то есть ничего, потому что объявили Год семьи.

В 2006 году у меня раздался звонок:

— Здравствуйте, меня зовут Снежана, мы хотим пригласить вас на Мальту, у нас англо-русская школа (называется RBSM), и дети очень хотят театр…

Я отшучивалась, у меня было полное ощущение розыгрыша: ну какая Мальта, откуда они знают про мою мечту работать с детьми? Они про мечту не знали, просто после какой-то передачи решили, что я смогу. И я поехала в гости. Меня встретили, познакомили с педагогическим составом, но дети там очень сильно загружены занятиями, освобождаются чуть ли не в шесть часов вечера. И с педагогом русского и литературы они начали ставить не больше не меньше — «Женитьбу Фигаро». Ну, как начали? Прочитали. Эту пьесу не каждый театр позволит себе поставить. Неподъемная вещь — особенно когда такие нагрузки и текст учить некогда. Они думали, что можно выйти на сцену, по бумажке прочитать и все в порядке.

Мне стало интересно. Первые дни ушли на то, что я с вершин опускала их на землю, рассказывала, что такое актерство. И физиономии немножко закисали. А когда вопрос встал по поводу текста, ах, текст не знаете, давайте этюдным методом, тут уже и слезы начались, и ссоры. Один знает слова, а вторая этюдно. Этюдно — значит своими словами. А он, зная текст, не может общаться со «своими словами». Мне смешно, а они испереживались. Надо искать другой материал.

Я вернулась в Москву, у детей наступили каникулы, и я думала, что вместо «Фигаро» подберу рассказы Чехова, коротенькие, смешные, где по два-три человека участвуют. Но пока не сложилось. То я какой-то вирус подхватила в самолете, то у них возникли проблемы с ЕГЭ — детей нужно было с Мальты везти в Москву сдавать этот экзамен, не до театра было. А осенью я оказалась в гипсе — на полгода выбыла из строя.

Но мне там очень понравилось, я влюбилась в Снежану и Женю, это супружеская пара с двумя детьми, которые организовали школу, потому что решили жить на Мальте, а детей надо было где-то учить. И за десять лет они потихонечку собрали прекрасный штат педагогов.

Приморье

Всю жизнь мечтала попасть в Приморье. И в 2006 году меня пригласили на кинофестиваль «Амурская осень» в Благовещенск, но я не смогла поехать, потому что должна была читать Житие Блаженной Ксении Петербуржской для кассеты, которая продавалась бы в храмах. И только я успела пострадать по этому поводу, вдруг звонок из Владивостока — меня приглашают на фестиваль, но уже конкретно приморский. Я спросила:

— А работа будет?

— А мы боялись вас спросить, потому что хотели, чтобы вы поучаствовали в открытии, прошли по дорожке, может быть, интервью на радио, на телевидении, а потом тур по берегу океану, до самого севера, где только дорога есть.

Я, по-моему, закричала, не помню что, наверное: так не бывает! Тур получился безумно интересный, везде встречали удивительно, там есть места, куда очень трудно добраться. Я даже знаю, что они друг с другом перезванивались, эти женщины, которые в основном устроительницы таких мероприятий: как у вас? — и дальше посылали, что все хорошо, только она мясо не любит, зато любит морские продукты.

Красота вокруг невероятная. И в дополнение ко всему в поездке меня сопровождали замечательные люди, муж и жена, Лена Дедова и Анатолий Железняк, бывшие телевизионщики, она была лучшим репортером на Владивостокском телевидении, но когда наступил 91-й год, перестройка на телевидении случилась мощная, и они ушли. Конечно, переживали, депрессия… Им посоветовали съездить в китайскую лечебницу поправить здоровье. И там они заинтересовались древне-китайской медициной, стали учиться, сотрудничать и, в общем, уже семнадцать лет существуют в этом, у них теперь клиенты по всему Приморью, Камчатке, Сахалину.

Меня же лечили просто по ходу, в машине, давали какие-то снадобья, потому что поездка была тяжелая, по 300 километров в день, иногда мы очень поздно устраивались на ночевку, иногда, чтобы успеть, не получалось пообедать, иногда было по две встречи в день, но все в радость, поэтому на все хватало сил.

Заехали в Дальнегорск, где карьеры, в которых добывают редкие металлы. Раньше это было великой государственной тайной или вообще отрицалось, а сейчас все знают, что там подпитываются НЛО, зависают над этим местом, а потом исчезают.

Лена в начале 90-х сделала репортаж, провела ночь в карьере, и после этого у нее проявились новые способности. Она никогда не купит не тот продукт или лекарство: стоит ей подержать это в руке, она чувствует, поддельное оно или настоящее.

В поездке нас в каждом городе обязательно приглашали поужинать, у них распределялось, кто что принесет из дома, и конечно, выпивка, чтобы повеселее, праздник сделать. Я ребятам сразу сказала:

— Праздник в каждом городе я не выдержу. Все же сразу обижаются: почему вы не хотите с нами выпить?

И Лена предложила выход:

— Мы возьмем с собой красное сухое вино. В небольших количествах оно полезно, а я буду предупреждать, что Ирине можно немножко, она на работе.

И я сидела за столом с бокалом, могла со всеми чокнуться, пригубить и поставить. Я видела, как Лена покупает вино:

— Покажите мне, пожалуйста, бутылку.

Берет в руку, делает вид, что читает этикетку, и отказывается от него, просит другое. Я спрашиваю:

— Ты что там прочитала?

— Да я не читаю, я слепая, без очков не вижу, мне надо просто подержать в руках.

После посещения карьера она руками может диагностировать.

А один раз вообще фантастическая история. Мы приезжаем в место рождения губернатора Дарькина. Приехали поздно, у нас две встречи было перед этим, и прежде чем устраиваться на ночлег стояли у пансионата, ждали, пока решатся бумажные вопросы по нашему расселению. А на первом этаже кафе и в нем дискотека. Мы стояли у входа. И вдруг ко мне подходит симпатичный молодой человек и говорит:

— Позвольте вас пригласить.

Я думаю, почему не рискнуть-то. Пошли танцевать. Что-то ритмичное. Но эта музыка быстро закончилась и началась другая, он говорит:

— Это моя самая любимая вещь, можно вас еще пригласить?

— Да, пожалуйста.

И уже во время второго танца я заметила вокруг какие-то переглядки, но не придала им значения. Он меня проводил до того места, где мы стояли. Из машины начали выгружать наши вещи — пленки, оборудование. И вдруг подлетает опять этот мальчик, его звали Алексей:

— Простите ради бога, я ничего не знал, мне сейчас сказали. Я так бесцеремонно вас пригласил, а я не узнал вас, я не нарочно…

— Да успокойтесь, пожалуйста. Что я уже в таком статусе и возрасте, что меня нельзя пригласить танцевать? Вы уж меня не обижайте.

— Да нет, что вы, я хоть сейчас, просто получилось, что я такой наглый.

— Нет, все очень приятно.

— Хотите я исправлюсь? Мы — водолазы…

Он для поддержки подошел с другом.

— Мы водолазы, это вообще-то нельзя делать, но для вас мы наловим гребешков, вы приедете к нам?

А рядом со мной стояла Лена, она услышала:

— Так, об этом подробней.

И в шутку в шутку, но договорились, что они нас ждут на судне. И на следующий день мы действительно отплыли с ними в море. Они наловили огромную сетку гребешков. Мне один посолили и дали попробовать прямо сырой. И еще я попробовала сырого трепанга. Жутко вкусно. А потом гребешки обжарили на большой корабельной сковороде, и пока мы сидели, общались, в ней остался один гребешок.

Все были сыты, даже пес Соленый наелся, поэтому последний гребешок съела  я. А пес чудный, они его щенком подобрали, но так как они в море находятся, то где ему гулять, по палубе, что ли? Алексей хлопает в ладоши и командует: гулять! Соленый прыгает с борта, оплывает судно и с кормы по трапу, по железным жердочкам, взбирается на корабль.

В первую поездку мы двигались по восточной стороне края от Владивостока до Тернея. Терней — это место, после которого идут уже просеки, дорог нет.

Когда меня пригласили в Приморье в следующем году я просто копытом била от нетерпения, потому что соскучилась по Лене и Толику. Поездка была уже другая, по югу края: Находка, Врангель…

Во Владивостоке меня, Ларису Лужину и Ларису Голубкину прямо с самолета повезли к Вавиловым — Тамаре Григорьевне и Геннадию Григорьевичу, она бизнес-вумен, у нее была галерея, которой сейчас дочка заведует, а мама выстроила поместье гостиничного типа. Ее муж увлекается поделочными камнями, а она занимается дизайном особняка и сада. У меня на фестиваль пленки не осталось — я снимала цветы, бассейн, стол, который был накрыт, мастерскую мужа. А в доме у них одна комната в японском стиле, вторая в китайском, третья в итальянском. В общем, я была Гюльчатай. Все время терялась. Потому что мне нравится картина, я хочу ее рассмотреть, сфотографировать, а они уже в следующей комнате и зовут: «Ира!» Я шла на голос дальше и опять отставала.

— А фильмы на фестивале смотрели?

— Нет, я только на открытии была. Опять по дорожке прошла.

— Вам неинтересно было посмотреть картины?

— Это фестиваль, там кроме меня еще сотни людей, и я буду просить, чтобы вместо тура мне показали кино? Меня ж предупредили, что приглашают на открытие, а дальше тур. Я даже удивилась, что второй раз позвали, потому что Лена и Толя по телефону рассказали, как весной губернатор собрал организаторов и устроил разгон, мол, из фестиваля сделали кормушку — одни и те же ездят. Велел, чтобы в этот раз позвали всех новых. Правда, у губернатора была оговорка: сколько туров было, а самые лучшие отклики только по Печерниковой и Чурсиной. И меня отвоевывали.