«Одиночество длиною в жизнь» — какое точное (о чем понимаешь после прочтения) название книги, написанной Юрием Борисовичем Шерлингом, артистом, режиссером, исследователем, организатором.
Он многолик — Юрий Борисович Шерлинг. Его многоликость поражает и удивляет, а зачастую и восхищает. Всю жизнь он преодолевал препоны, воздвигаемые перед ним другими людьми. Он
Он написал книгу о себе. Написал так, что когда закрываешь последнюю страницу, хочется ее перелистывать снова, рассматривать фотографии, перечитывать многие главы.
Книга умная.
Книга честная.
Книга откровенная.
А самое главное — книга интересная.
Я признателен Юрию Борисовичу Шерлингу за разрешение опубликовать «Одиночество длиною в жизнь» на нашем сайте.
Думаю, что читатели нашего сайта обсудят книгу на форуме.
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян
P. S. Мы знакомы с Юрием Борисовичем около 40 лет. Виделись за это время восемь раз: четыре раза — в октябре и ноябре 2005 года, и четыре раза…
Первых наших встреч он не помнит. А мне они врезались в память. Впервые мы встретились в кафе «Артистическое». Один из посетителей кафе, в приличном подпитии,
А еще три встречи были достаточно цивильными. В Доме актера, на юбилее Льва Новоженова и в Театре-студии киноактера.
От автора
Осенью прошлого года, во время деловой поездки в Нью-Йорк меня пригласили на новогодний, по иудейскому календарю, праздник в театральный зал «Миллениум». Открывая вечер, на котором присутствовало много эмигрантов из бывшего СССР, ведущая сообщила, что в зале находится создатель и главный режиссер Камерного еврейского музыкального театра Юрий Шерлинг, то есть я. И двухтысячный зал встал. Зрители аплодисментами заставили меня подняться на сцену. Поблагодарив их за память, я сел к роялю и, аккомпанируя себе, спел композицию из старых еврейских песен. Пел бы еще и еще, но слезы душили меня: без малого четверть века минуло с того дня, когда после моего изгнания из театра он вскоре духовно, а затем и физически умер, но люди продолжали помнить о нем. В антракте зрители окружили меня. Расспрашивали о моей судьбе, о семье, сетовали на то, что возродить театр не удается. Говорили о неоценимой роли, которую сыграли его спектакли в их поединке с советскими властями за свободную, достойную жизнь, за право самому выбирать страну проживания. А молодые, никогда не видевшие наших спектаклей и знавшие о них лишь от старших, интересовались, где можно прочитать о театре, его спектаклях, артистах… Нигде! И я понял, что, кроме меня, никто так полно не расскажет о Камерном еврейском музыкальном театре. Что рассказать об этом театре, сохранить в истории истинный подвиг его коллектива в темные времена советского тотального антисемитизма, что рассказать об этих временах, когда творческая индивидуальность была строжайшим табу, о людях, переживавших «одиночество в толпе», — мой священный долг. И я решил исполнить его, написав эту книгу.
Юрий Шерлинг
Август 2003 года
