Остановимся сегодня на пушкинской строчке:
..Что в мой жестокий век восславил я свободу…
Не будем вдаваться в историю и спрашивать себя, почему поэт называл свой XIX век жестоким.
И об этом же веке другой поэт сказал: «Век девятнадцатый, железный».
А наш двадцатый век — добрый или жестокий?
Да что там век! А время, в которое мы живем, ~ разве его нельзя назвать жестоким?
Жестокий человек — значит недобрый, неумолимый; человек, от которого добра не жди.
И время может быть таким — недобрым. Оно угнетает, не дает вздохнуть свободно, оно наполняет душу страхом, оно беспощадно.
Но вот что происходит, посмотрите: во все века, сколько их ни было в земной истории, свое время казалось людям самым плохим. Вот раньше было лучше, а теперь настал жестокий век.
Почему так? Да потому, что прежние несчастья и беды уже прошли и прежние люди справились с ними, пережили их. А сегодняшняя беда — вот она, с тобой, и ты сам должен с ней справляться, твоя очередь. Сегодня — наш жестокий век, сегодня мы на первой линии, сегодня мы, а не люди прошлого должны справляться со временем, с жизнью и преодолевать все плохое, что в ней есть, как и во всяком другом времени было.
Жестокий век! Многие люди живут в бедности и даже в нищете, многие взрослые люди остаются без работы, во многих местах идет война или она на время притихла. Пушки бьют по домам, мирные люди попадают в госпитали с ужасными ранами.
И очень много жестоких людей. Они врываются в дома, останавливают и грабят людей на улицах. Если кто-нибудь долго не возвращается домой, родные просто сходят с ума от беспокойства.
Но как же теперь жить? В страхе забиться в угол? Самому стать жестоким человеком, уверяя себя: «Если все люди злые, то и я буду таким же»?
Нет, нет! Мир всегда был жестоким, но всегда были люди, которые не ожесточались в ответ и старались быть добрее, старались любить людей и любили свой мир, свой век, свое время — потому что это же наше время, другого для нас не будет.
Каждому человеку дано его время — это его Родина в истории, в цепи времен. Мы не можем переделать свое время и не можем выпрыгнуть из него, как с поезда. Живем дальше, едем дальше, стараясь противостоять жестокому миру собственным добром, своим добрым сердцем.
