Уходя в отпуск, Большаков наставлял своего заместителя:
— Если попросят показать товарищу Сталину новую картину, постарайся дождаться меня. Только если будут требовать, поедешь в Кремль. Войдешь во второй подъезд желтого здания, поднимешься на третий этаж и остановишься у зеркала. Стой спокойно, пока не позовут. Войдешь, поздороваешься, сядешь и молчи, пока не спросят. На вопросы отвечай кратко. И никакой инициативы, никаких самостоятельных высказываний и оценок. Понял?
— Чего проще.
Однако на деле заместитель сплоховал. Когда Сталин попросил показать ему какой-нибудь фильм, он сразу помчался в Кремль со второй серией картины «Большая жизнь» по сценарию Павла Нилина. У зеркала увидел щетку, потянулся за ней — услышал непонятно откуда: «Не трогай!» Когда вошел в зал, на вопрос Сталина, что привез, ответил: хороший фильм.
— Хороший? — фыркнул Сталин.
— Очень хороший.
— Это кто же так решил?
— Все, товарищ Сталин.
— Показывайте.
Пошли кадры разрушенного войной Донбасса, и Сталин спросил:
— Это какое же время у вас показывается?
Этого было достаточно, чтобы по поводу и без повода посыпались насмешки членов Политбюро. Когда экран погас, Сталин резко выразил свое недовольство и велел подготовить постановление ЦК.
Когда вернулся из отпуска Большаков, Сталин у него спросил:
— Этот тип — ваш заместитель?
— Нет! Он давно уволен, — соврал Большаков и задним числом подписал приказ об увольнении.
* * *
До войны в Одессе была музыкальная школа, которую ее директор пожилой еврей Столярский называл «Школа имени мене». Воспитывала она отличных музыкантов, получавших премии на международных конкурсах. Однажды группу учеников во главе с директором пригласили в Москву, к Сталину. Столярского, плохо говорящего по-русски, научили, что после тоста Сталина надо предложить тост за него, назвав его гением. В нужный момент Столярский встал:
— Предлагаю тост за товарища Сталина... — Тут он забыл слова, растерялся и выпалил: — ...и за всех других шишек!
* * *
Невеста правдиста Курганова танцевала в ансамбле Моисеева. Курганов собирался попросить отпустить ее в свадебное путешествие и выбрал момент для обращения к Моисееву — в антракте правительственного концерта в Большом театре. После первого отделения он отправился за кулисы — но оказалось, не вовремя. Моисеева распекал председатель Комитета по делам искусств Храпченко:
— Я же просил не ставить этот номер в программу!
— Но ведь товарищ Сталин аплодировал...
— Раз на раз не приходится! Вы должны подчиняться моим распоряжениям!
Правдист деликатно стоял в сторонке и вдруг увидел Сталина. Неслышно приблизившись к спорящим, он что-то сказал им и ушел, а Моисеев и Храпченко обхватили друг друга и стали кружиться в вальсе, хотя ни музыки, ни зрителей не было. Опрометью бросился правдист в зал...
После концерта он опять разыскал Моисеева, получил разрешение на свадебное путешествие и полюбопытствовал, что же сказал за кулисами товарищ Сталин. А товарищ Сталин, оказывается, сказал:
— Все о делах, о делах, потанцевали бы...
