Молодой критик Марк Поляков посетил Алексея Толстого в Барвихе. Мэтр был благосклонен и пригласил гостя отобедать. За обедом Толстой расхвастался:
— Салат — с моей грядки. Морковь — сам вырастил. Картошка, капуста — все свое.
— А хлеб тоже ваш? — съязвил Поляков.
— Хлеб?! Вон отсюда! — рассвирепел Толстой, справедливо усмотрев в вопросе Полякова намек на роман «Хлеб», написанный по социальному заказу и прославляющий Сталина.
* * *
В 1938 году все областное ростовское руководство было арестовано. Секретарю обкома комсомола (по другой версии — начальнику областного НКВД) удалось бежать и добраться до Шолохова. Шолохов выехал в столицу. Поселившись в гостинице, он написал Сталину, что просит принять его, потом стал звонить в секретариат Сталина — но безуспешно.
Неожиданно ему самому позвонили оттуда и пригласили на заседание Политбюро. Там рассматривалось письмо Шолохова. Все сидели, а Сталин ходил и говорил о поджогах и бесчинствах на Дону, и получалось, что и Шолохов в этом виноват. Писатель не сводил со Сталина глаз, пытаясь прочесть на его лице свою судьбу. Неожиданно Сталин смягчился: «Человек с такими глазами не может быть нашим врагом. Товарищ Шолохов, как вы могли подумать, что партия даст вас в обиду?»
Прямо из тюрьмы в Кремль доставили ростовских руководителей. Им было предложено занять посты в Москве. Шолохов попросил отпустить их в Ростов — его просьбу удовлетворили.
* * *
В Вешенской кто-то сказал Шолохову: «Сталин — жестокий человек». Шолохов ответил: «Жестокость — черта ограниченных людей». Вскоре он отправился в Москву просить Сталина помочь станице в севе и выделить вешенской школе дополнительные средства. Сталин разговаривал сухо, распорядился помочь, а потом спросил: «У вас все? А то у ограниченных людей время ограничено».
